Путин изменился: какой теперь будет тактика России

Администрации Джо Байдена придется расширить методы воздействия на кремлевский режим.

Президент США Джо Байден уделил России значительное внимание в своей первой программной речи по внешней политике, выступая 4 февраля в Госдепартаменте. Президент Владимир Путин может гордиться тем, что был упомянут лично и прежде, чем речь зашла о Китае. Хотя последний был назван самым серьезным конкурентом США, в то время как Россия получила характеристику главного нарушителя порядка в мире. Байден заявил, что будет жестче говорить с Москвой, чем его предшественник, но также сказал, что ему придется иметь дело и с Путиным, который значительно изменился. В самом деле, накопившиеся авторитарные тенденции, разгул коррупции и агрессивное поведение в последние годы дополнили новой чертой усугубляющийся автократический режим Путина, снижая вероятность того, что его заденет критика Вашингтона.

До первой программной речи Байден и Госдеп по крайней мере трижды требовали освободить Алексея Навального, лидера российской демократической оппозиции. Навальный был арестован 17 января, сразу же после возвращения из Германии, где восстанавливался после августовского покушения на свою жизнь нервно-паралитическим веществом Новичок. Каждый раз, после того, как США поднимали этот вопрос, Путин предпочитал ответить еще более жесткими репрессиями против протестующих на улицах, и десятки тысяч людей по всей стране были арестованы, а все офисы незарегистрированной партии Навального были закрыты. Обещания Байдена заставить Россию заплатить цену за нарушение международных правовых норм были восприняты Москвой как пустые и отвергнуты как имеющие ультимативный подтекст. Рабочее предположение в Кремле заключается в том, что текущая переоценка политики США по отношению к России просто закончится рекомендациями по изменению санкций, поэтому важно продемонстрировать, что этот инструмент политики неэффективен.

В основе этого российского предположения лежит заявленное Байденом обязательство сотрудничать с союзниками в противодействии агрессивным действиям Москвы. Путинские олигархи считают, что Европа практически не заинтересована в ограничении оставшихся связей с Россией путем введения новых санкций. На следующий день после выступления Байдена в Москве побывал Жозеп Боррелль, верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности, ища возможности для взаимодействия.

Однако этот визит привел к позорному фиаско: во время переговоров российское министерство иностранных дел объявило о выдворении дипломатов из Германии, Польши и Швеции, обвинив их в участии в протестах в поддержку Навального. Этот демарш может ослабить желание развивать диалог с Россией, за которое ратуют многие популистские европейские политики, и убедить лидеров ЕС усилить элементы сдерживания их опасного соседа на специальном саммите, запланированном на конец марта.

Собственно говоря, Кремль может быть рад ужесточению конфронтации, поскольку это лучше подходит его новой решимости жестоко сокрушить внутреннюю оппозицию, которую власти обвиняют в том, что она является контролируемой Западом «пятой колонной». Путин отошел от своего фирменного популизма и решил управлять, опираясь на страх, нежели на общественную поддержку. Спад его популярности в условиях затянувшегося экономического застоя был действительно неизбежным, но эффективное подавление протестов со стороны превосходящих сил полиции может обеспечить пассивное принятие продолжающегося автократического правления бывшим лояльным большинством.

Основной проблемой для ужесточения этого режима является молодое поколение, которое отвергает архаичный консерватизм путинской системы и неоднократно доказывало свое нежелание подчиняться полицейскому насилию. Навальный хорошо контактирует с этой недовольной группой и полагается на социальные сети (их власть пыталась контролировать, но не может цензурировать), чтобы распространить посыл мирного сопротивления против напрочь коррумпированного хищного режима.

Западная поддержка необходима для того, чтобы поддерживать это сопротивление и дать надежду на лучшее будущее участвующим студентам, которые сталкиваются с угрозой исключения из своих вузов. Но она также, по иронии судьбы, повышает доверие к официальной российской пропаганде, которая изображает протестующих как «иностранных агентов» и осуждает «вмешательство» США во внутренние дела России. Один из способов обойти эту дилемму — нацелить новые санкции именно на тех, кто получает выгоду от путинской монополии на государственной власти, беспокоится о своих богатствах (которые они ранее вывезли для хранения в западных банках) и о недвижимости.

Когда с такими, как Аркадий Ротенберг, который довольно неправдоподобно утверждает, что знаменитый дворец в Геленджике на Черноморском побережье принадлежит ему, а не Путину, обращаются как с колумбийскими наркобаронами, сомнения среди деловой и бюрократической элиты могут превратиться в бегство и дезертирство.

Другой вариант оказания давления на режим Путина может быть найден в ходе предстоящих переговоров о стратегической стабильности. Администрация Байдена быстро продвинулась в решении этого вопроса, продлив действие договора СНВ-III, но Москва хочет новых переговоров, которые подтвердили бы ее статус «великой державы», равной США хоть в этом. Россия так много инвестировала в разработку новых ядерных вооружений и так громко рекламировала их, что одной из приоритетных задач стало сделать этот арсенал полезным в политических целях.

Традиционный метод «привязки», которая ставит обсуждение вопросов, имеющих большое значение для противника, в зависимость от уступок в рамках не связанных между собой, но существенных проблем, может вновь стать действенным. Контроль над вооружениями в эпоху мгновенного разоблачения оплошностей сопряжен со многими сложными вызовами, и Путин показал себя абсолютно ненадежным партнером, но накопившиеся риски ядерного балансирования на грани войны нельзя больше игнорировать.

Политическая динамика в России ускорилась, так что обзор политики команды Байдена может привести к некоторым рекомендациям, которые отстают от быстро развивающегося кризиса управления. Отношения США с Китаем также должны будут руководствоваться разумной стратегией, но подход к России, скорее всего, потребует готовности реагировать на запутанные цепочки событий. Высокоуровневая коммуникация вряд ли поможет, так как Путин все более склонен к колебаниям от чрезмерной уверенности к чрезмерной реакции. Кроме того, его доступ к информации ограничивается продолжающейся самоизоляцией, которая позволяет воодушевившимся и враждующим силовикам действовать самостоятельно.

Байдену придется одновременно иметь дело с внутренними и глобальными кризисами чрезвычайной сложности, и он стремится отнести Россию к среднему приоритету, быстро назначая должное наказание за прошлые преступления и проступки Москвы. Россия, однако, сохраняет способность и склонность к тому, чтобы вновь оказаться в приоритете сверхсрочных дел своих соперников.

Павел Баев, jamestown.org