Путин теряет власть

Интервью с координаторами штабов Навального.

Большинство сотрудников региональных штабов российского оппозиционного политика Алексея Навального были арестованы за организацию митингов 23 и 31 января. "У нас 12 тысяч человек арестованы, практически разгромлены штабы", – сказал руководитель региональных штабов Леонид Волков, объясняя, почему протестные митинги будут приостановлены до весны. Многие волонтеры и координаторы штабов Навального до сих пор находятся в спецприемниках.

Радио Свобода поговорило с тремя координаторами, которые недавно вышли на свободу, и узнало, как они преодолевают страх, что думают о возвращении Навального в Россию и почему Навального поддерживает не только московская интеллигенция.

Илья Данилов, координатор штаба Навального в Липецке

– Что происходило с вами после ареста?

– Сперва полицейские задержали во время прогулки с собакой моего помощника Владислава Злобина. Я об этом узнал во время стрима в инстаграме. Перед стримом мне порезали интернет, и я выходил в эфир с помощью мобильного интернета. После этого стало понятно, что меня тоже скоро задержат. 23 января сотрудники полиции встретили меня у дома, без объяснений взяли под руки, погрузили в машину и отвезли в отделение полиции. После этого меня осудили за организацию несогласованного массового мероприятия на 10 суток. Это был мой второй арест. Я во время ареста принял важное решение: я иду на выборы в областной совет депутатов. Под арестом я был в одиночестве 10 дней и успел взвесить все за и против этого важного решения. Прошлые выборы в горсовет я проиграл. Когда вкладываешь сердце в работу, но в итоге проигрываешь, наступает апатия, которую не так просто преодолеть. Я думал после выборов, готов ли я снова максимально вложиться в более сложную предвыборную кампанию в облсовет. Спецприемник для меня стал триггером, и у меня было достаточно времени, чтобы подумать.

– Почему вы сидели один в камере?

– Я не знаю ответа на этот вопрос. Через несколько дней после начала ареста меня перевели в общую камеру. Но я с помощью адвоката написал заявление, и меня перевели в одиночную камеру.

– Были какие-то проблемы с сокамерниками?

– Я захотел вернуться в одиночную камеру, чтобы избежать заражения ковидом. С людьми у меня проблем быть не может. Когда я рассказывал сокамерникам, за что попал в спецприемник, они очень удивлялись, потому что в Липецке политзаключенный – редкое явление. Я рассказывал сокамерникам, что такое горсовет и облсовет. Со мной сидели обычные люди, которые, как и многие избиратели, не знают, что такое местные органы власти. У нас институты выборов разрушены, и горожане не представляют точно, чем должен заниматься, например, горсовет.

– Что вы думаете о замене Навальному условного срока на реальный?

– Алексей Навальный – оппозиционный политик номер один в России. Он самый смелый человек, настоящий герой нашего времени. Сейчас уже даже скептики в этом не сомневаются. Желание убрать Алексея было давно. Путин сделал то, что сделал: посадил Навального, потому что не получилось его отравить. Так проявился страх, который испытывает власть, абсолютный животный страх.

– Изменилось ли отношение со стороны жителей к штабу Навального в Липецке после отравления Навального и его последних расследований?

– Нас и так хорошо знали в Липецке, теперь знают еще лучше. Говорят, что есть сторонники действующей власти, но я таких не вижу. На мой взгляд, люди либо поддерживают штаб Навального, либо сочувствуют нам, либо говорят "молодцы, но у вас ничего не получится".

– Сколько человек вышли на митинг 23 января в Липецке?

– По данным местных СМИ, около 1000 человек. По моим данным (я, вернувшись домой из спецприемника, в первую очередь стал смотреть видеоматериалы, сделанные на митинге) на улицы вышли от 2 до 3 тысяч человек.

– Создается впечатление, что быть в России человеком с независимыми взглядами становится все более опасным. Как вы себя чувствуете в такой ситуации?

– Я себя чувствую прекрасно, потому что я на правильной стороне. И это дает сил работать дальше. Я думаю, что мрак будет сгущаться дальше. Я пока не стану сравнивать происходящее в России с 37-м годом, но все идет в этом направлении. С другой стороны, 23 января в Липецке прошла самая крупная протестная акция за последнее время. Мы обменивались информацией о митингах 23 и 31 января с коллегами из других регионов: в небольших городах, как Липецк, никогда столько людей не выходило на протестный акции. Путин теряет власть – это очевидно, власть дает трещину. Я уверен, что людям надоело так жить. Они выходят не только за Навального, а, в первую очередь, за свои принципы. Я не исключаю заведения уголовных дел на координаторов региональных штабов. Сейчас власть раскручивает дело о вовлечении несовершеннолетних в протесты. Но мне совсем не страшно. Чего мне бояться? Сила в правде. Добро и прогресс побеждают. Так и будет.

– Но все же на акции в поддержку Навального вышло не очень много людей.

– На каждого вышедшего на акцию есть как минимум десять человек, которые хотели бы выйти, но испугались. Важно это понимать. 80% населения на протестные акции не выйдут, но это не значит, что большинство не поддерживает перемены. Наше гражданское общество очень молодое, но оно появилось и будет расти.

– Что вы думаете об акции "Любовь сильнее страха"?

– Сначала по поводу этой истории был некий скепсис: мол, надо выходить на митинги, а вы предлагаете фонариками светить. Но посмотрите, как реагирует власть, какие они заявления делают. "Любовь сильнее страха" – это акция солидарности. Нас пытаются убедить, что все вокруг поддерживают Путина, а тех, кто его не поддерживает, три человека на страну. Мы хотим увидеть, что нас на самом деле много. Нам уже пора понять, что среди нас не только представители так называемого московского креативного класса, а разные во всех отношениях люди, которых объединяет желание перемен.

Диана Рудакова, координатор штаба Навального в Тамбове

– 23 января я была на акции в поддержку Навального. После нее полиция стала меня активно искать. Они установили слежку за моим мужем, обошли всю мою большую семью и друзей. 26 января около семи полицейских на трех машинах нагрянули в дом моих бабушки и дедушки. Я спрашивала силовиков: "Зачем вы себя так грубо ведете, вам же я нужна, бабушка и дедушка к моей политической деятельности не имеют никакого отношения". Полицейские вытащили меня и увезли в отделение. На следующий день они еще раз пришли к бабушке и дедушке и сняли отпечатки пальцев моего деда. Насколько мне известно, отпечатки пальцев у 70-летнего деда взяли с применением физической силы. Юридических оснований для подобной процедуры у них не было. Силовики таким образом пытались меня запугать. Полицейские, когда меня искали, давили на всю мою семью, моих подруг и даже родителей моих подруг. Близких людей полицейские обвиняли в том, что они якобы скрывают преступника, то есть меня.

– За что вас поместили под арест?

– Меня осудили по статье 20.2 часть 3 КоАП. Якобы я организовала митинг, создавший помехи пешеходам. Накануне митинга я объяснила участникам акции, как соблюдать ПДД во время шествия. Во время ареста почти каждый день ко мне приезжали следователи из разных подведомственных организаций. Они допрашивали меня в рамках уголовного дела о вовлечении несовершеннолетних в протесты. Когда я вышла из ИВС, на меня составили протокол о несоблюдении масочного режима во время митинга 23 января. Самое абсурдное, что на митинге 23 января я раздавала маски участникам и сама была в маске. Я заметила, что многих участников январских акции отправляли под арест, даже тех, кто впервые вышел на протесты. Я знаю, что жительницы Тамбова – мать пожилого возраста и ее дочь, которые впервые вышли на митинг, – были арестованы на 15 суток.

– Что вы думаете о решении Леонида Волкова отложить протестные акции?

– Я понимаю это решение: многие координаторы и сотрудники региональных штабов сейчас под арестом. Штабы захлебываются в правозащите. В регионах штабы – это часто единственная сила, которая помогает участникам митингов с юридической точки зрения.

– Как вы собираетесь работать после того, как Навальному заменили условный срок на реальный?

– В нашей работе приговор Навальному ничего не меняет. Команда Навального состоит из многих людей, и региональные штабы с Навальным контактируют редко. Мы организовываем митинги, проводим расследования, участвуем в выборах, обучаем наблюдателей. Сейчас все наши усилия будут направлены на "умное голосование" и выборы в Госдуму. Мы не сможем быстро освободить Алексея, как многие надеются. Наша команда намерена играть долго, и мы не рассчитываем на короткие яркие броски. Никто и не мечтал, что после январских митингов Алексея отпустят, врата прекрасной России будущего откроются, а всех жуликов и воров посадят в тюрьму. Мы не клуб мечтателей, мы адекватно понимаем ситуацию и намерены долго прикладывать большие усилия для того, чтобы ситуация хоть на толику сдвинулась.

– Как вы воспринимаете то, что даже лояльные Навальному люди отнеслись к акции "Любовь против страха" с иронией?

– Раньше я довольно резко реагировала на такую иронию. Обычно иронизируют диванные теоретики, которые из дома никогда не выходят, зато рассуждают, как надо или не надо поступать Навальному и его сторонникам. Сейчас я не буду воспринимать серьезно иронию и разочарование диванных теоретиков. Акция "Любовь против страха" показывает, что есть разные способы проявить свою солидарность. Те, кто боятся выходить на митинги, могут делать каждый день хоть что-то для улучшений ситуации. Например, могут не пойти на провластный митинг, могут сделать репост с информацией о том, как можно помочь политзаключенным. Вариантов – много.

– Вы сказали, что ваша команда намерена играть долго. Как долго?

– Столько, сколько нужно. Власть сама делает все возможное, чтобы ускорить этот процесс.

Сергей Ухов, координатор штаба Навального в Перми

– Что для вас было самым трудным во время ареста?

– В этом спецприемнике я уже сидел два с половиной года назад. Условия там стали немного лучше: по крайней мере еда была более-менее съедобной. Самая большая проблема – туалет в камере без ограждения, который находится у всех на виду. Это унижает человеческое достоинство людей, вынужденных им пользоваться.

– Что вы думаете о деле о вовлечении несовершеннолетних в несанкционированные митинги?

– Это полная чушь и просто пропагандистский приём. Навального поддерживают люди всех возрастов. Например, нам много помогают люди пенсионного возраста. Недавно мы снимали ролик, как РЖД застраивает Черняевский лес. Нас увидела пожилая женщина, подошла к нам и, когда узнала, что мы из штаба Навального, сказала, что она на нашей стороне. В штаб часто приходят бабушки и дедушки. Они кормят нам печеньками, поэтому мы их называем "наш госдеп". Одна бабушка регулярно приносит нам еду и "Новую газету". Некоторые пенсионеры помогают с машиной, когда надо что-то перевезти, мониторят госзакупки. После заключения Навального люди стали более активно предлагать свою помощь. Между акциями штаб занимается расследованиями, съемкой роликов, выступлениями на общественных слушаниях, поддержкой инициативных групп и независимых депутатов. Это не совсем волонтерская работа, для нее нужно много времени, поэтому я сейчас пытаюсь придумать, чем занять тех, кто хочет нам помочь.

– Что вы подумали, когда узнали, что Навального отравили?

– Я не был удивлен и подумал, что началась следующая стадия ужесточения режима. Но я был уверен, что раз Алексей выжил, то он выберется. Еще я подумал, что всё опаснее и опаснее любому человеку в России придерживаться своих принципов.

– Как вы преодолеваете страх?

– Я прочитал "Колымские рассказы" Варлама Шаламова в юности и был в шоке от того, что происходило в России еще так недавно. Я пытаюсь, насколько это от меня зависит, не допустить возвращения репрессий за высказывание собственной позиции. И эти действия помогают мне бороться со страхом.

– Что вы думаете об акции "Любовь против страха"?

– Нелепая реакция властей на акцию показала, что она удалась, не успев начаться. Теперь еще какое-то количество людей, которые сомневались в правоте Навального, встанут на его сторону.

– Что вы думаете о распространенном мнении, что Навального поддерживает лишь московская интеллигенция?

– Я считаю, что интеллигенция – это люди любых профессий, которые хотят развиваться. Я семь лет работал на заводе мастером и видел там много интеллигентных людей. Я знаю, что Навального поддерживают рабочие, пенсионеры, учителя, менеджеры и в целом все занятые люди. А власть, на мой взгляд, поддерживают либо те, кто на эту власть работает, либо те, кто не имеет никаких источников информации, кроме телевизора.

– Что вы думаете о возвращении Навального после отравления в Россию?

– Человек просто вернулся домой.