Дворец в Геленджике: как племянник Путина выдал военную тайну

Роман Игоревич проговорился.

А ведь Путин прав… Не Владимир Владимирович, а Роман Игоревич — племянник президента Российской Федерации, пытающийся монетизировать авторитетную фамилию. Не исключено, что с позволения действительно наделенного властью родственника. Так вот, Роман Путин, председатель политического объединения “Россия без коррупции” — проекта, Кремлю, естественно, не мешающего — прав в своей оценке реакции россиян на известие о дядином дворце в Геленджике.

Фильм об элитной берлоге российского лидера, выложенный ФБК Алексея Навального в YouTube, на сегодняшний день получил почти 113 млн просмотров.

Видеорасследование разобрали на мемы. Все охотно обсуждали путинские ершики, стриптиз-бар, крытый хоккейный стадион. А люди со вкусом — вульгарную любовь бывшего гэбиста к золоту, всему блестящему, и тому, что, по мнению человека, благодаря друзьям из “Штази” познакомившегося с подобием комфорта, говорит о влиянии и успешности владельца. Пусть это будет какой-нибудь уродливый стул, или, напротив, стул красивый, но вписывающийся в интерьер чуть лучше, чем “новичок” в парфюмерный ряд.

В общем, миру наглядно продемонстрировали, что стронгмен Путин, бессменный российский лидер и гроза демократии — типичный последователь царя Кощея, того самого фетишиста, который, по словам великого абиссинского поэта, чах над златом в облаке специфических благовоний (в смысле — кому благо, а кому и вонь).

Среди детей СССР, выкарабкавшихся на самый верх или усевшихся на половине пути к вершине, на самом деле немало таких вот персонажей, которые свои комплексы лечат гротескной роскошью. Взять хоть приснопамятные “Пшонка-стайл” или “Янукович-стайл”. И если в чем Путин от них и оторвался — так это в ценнике и количестве позолоты.

Кино от Навального нанесло его репутации и самолюбию серьезный ущерб, который уже не компенсировать ни охаживанием дубинками спин крепостных, ни посадкой политика, который отказался быть растворителем протестного потенциала россиян.

Когда оппозиционер-“бутерброд” в отместку за ароматизированное “новичком” собственное исподнее показал миру путинское, кремлевские птицы-говоруны (не только Владимир Соловьев, но и другие виды, обитающие в пропагандистском ареале) принялись, не жалея себя, порхать вокруг дворца в Геленджике, спасая лицо вождя и гадя на головы “врагов государства”.

Возможно, в Кремле боялись, что когда голодные и обозленные россияне увидят эту громадину, построенную для якобы президента-аскета и его гостей, любящих покрутиться на блестящих шестах, то эти россияне придут в Ново-Огарево и выкурят Путина из его бункера.

Не выкурили. Тысячи россиян вышли на улицы. Но чтобы красиво и беспомощно протестовать против приговора Навальному.

И фильм-то видели. Или хотя бы новости читали. И фоточки просматривали, и обсуждали очень живо, и даже копию дворца в Minecraft построили. Но делали это из любопытства скорее, нежели чтобы зарядиться праведным гневом и что-то там изменить в своей жизни.

Тысячи и тысячи сплетников, для которых слегка отодвинули штору в окне баринова поместья. А они: “О, гляди-тко, какие он себе хоромы-то выстроил”. И как бы все.

Почему так? Да, потому что не цепляет, не возмущает. Он барин — ему можно.

И Роман Путин так об этом и сказал в своем Instagram, выгораживая дядюшку. Есть, мол, опрос, согласно которому 70% респондентов считают, что Путин имеет право на “объекты недвижимости такого плана”. Сам же племянничек, кстати, тоже бывший чекист, пытается выглядеть главным борцуном с коррупцией в России.

В июле прошлого года он стал лидером партии под смешным названием “Народ против коррупции”. Нацелился на выборы, устроил офис в трансформаторной будке. Опростоволосился с техническими и процедурными вопросами — и партия его пролетела мимо выборов. Гонимый острым желанием подороже продать свою фамилию, он стал главой уже “России без коррупции” (тоже забавно, да).

И вот лидер “России без коррупции”, завидев коррупцию, причем колоссальных масштабов, говорит, что нет ее. А была бы — так и движение бы называлось “Россия с коррупцией”, очевидно же. Ну или “Народ за коррупцию”. Невелика разница, в сущности: говорим “народ” — подразумеваем “Россия”, говорим “Россия” — подразумеваем “Путин”. Строго по методичке спикера Госдумы и экс-первого зама АП Вячеслава Володина.

Коррупция — это плохо, говорит народ, давая взятку гаишнику или пристраивая брата кума друга без царя, но с Путиным в голове на какую-нибудь непыльную работку. А Путин-то — ого-го. Понятно, что ворует. Но ему можно — и потому, глядя на 100 млрд рублей, потраченные на ершики и элитные комоды, россиянин просто пожимает плечами. С завистливым пониманием.

Как пожал плечами Роман Путин. И справедливо заметил, что это менталитет такой. И оно, дескать, к лучшему: легче шпиёнов отлавливать. Они-то, дескать, привыкли как правильно, а не как положено — вона в Отечественную скрепки на поддельные документы хромированные делали, а те не ржавели, помогая разоблачать супостатов.

СССР уже нет. Его правопреемницей назвалась Россия. А там все та же ржавчина.

Владислав Гирман, «Деловая столица»