От Путина отвернулись удача и народ

Кремлевский режим загоняет себя в коридор ошибок, которые не умеет исправлять.

В российском политическом театре происходит то, чего не было уже десятки лет — неподдельная борьба двух соперников и их команд соратников. Прямо по давнишней остроте про двухпартийную систему: одна партия у власти, другая в тюрьме.

Казалось бы, превосходство старого испытанного вождя над задирой-новым должно быть абсолютным — слишком уж неравны силы. Однако нет. Народ сейчас на удивление редко замечает Владимира Путина.

За месяц, прошедший с середины января, если верить системе мониторинга «Медиалогия», Навальный по числу цитирований в соцсетях («ВКонтакте», «Одноклассники», Facebook, Instagram, Twitter, YouTube, Telegram, TikTok) отчетливо обошел Путина — 10,8 млн упоминаний против и 9,5 млн. В СМИ президента упомянули 291 тыс. раз, а Навального — 226 тыс. И только федеральное ТВ прокляло оппозиционера лишь 447 раз, а дифирамбы действующему правителю пропело 1397 раз. Но телевизор стареет вместе с режимом. Прежнего влияния у его обитателей нет.

Все, что связано с Навальным, сегодня реально интересует рядовых граждан, пусть даже и не всегда им нравится. А все связанное с Путиным просто проходит мимо. И вовсе не потому, что вождь молчит. Он ежедневно продуцирует протокольные мероприятия, раздает указания, встречается со знатными и с простыми людьми, отвечает на заученные реплики миленьких, похожих на куколок собеседников — и делает это ничуть не хуже, чем обычно.

Все три главнейших наших опросных службы, из которых лишь одна («Левада-центр») занесена в реестр иноагентов, а две другие (ВЦИОМ и ФОМ) числятся в безупречных, на удивление единодушны в одном пункте.

«Левада»: главное событие месяца — протестные акции (так считают 45% опрошенных). Новостям о Владимире Путине отдают приоритет только 3% респондентов.

ФОМ уже третью неделю подряд сообщает, что события, прямо или косвенно связанные с Навальным, называют в качестве важнейшей новости больше половины из тех, кто ответил на открытый вопрос (например, так: «Народ не за Навального выходил, а против социальных условий нашей жизни»). О главе государства публика тоже не умалчивает и отвечает довольно грамотно: «Выступал Путин по телевизору, конференция с научными сотрудниками»; «Путин встречался с корреспондентами СМИ» и т. п. Но доля вспомнивших о его деяниях — всего 1%, и это только 14-я позиция в списке выявленных ФОМом актуальных событий.

А ВЦИОМ предлагает своим собеседникам самостоятельно вспомнить фамилии политиков, которым они доверяют. Для избежания скандалов еженедельные ответы усредняют, сообщают эти утоптанные сведения только раз в месяц, и последний из опубликованных индикаторов уже устарел. Но и он выразителен. Владимира Путина вспомнили с доверием только 25,7% опрошенных. Хуже, кажется, еще не было.

О том же говорят и еженедельные наблюдения ФОМа. На графиках этой опросной службы красные линии (уровни недоверия к Путину или неодобрения его деятельности) от недели к неделе идут вверх, а зеленые (уровни доверия и одобрения) — вниз. Это еще не всплеск гнева, но падение интереса — безусловно.

Что удивляет? То, что явный рост народного равнодушия к главе нашего режима происходит вовсе не в спокойные минуты, а в разгар ожесточеннейшей и с виду успешной идейной борьбы. Когда власть наступает по всем буквально направлениям. И вовсе не только против протестующих и их «заокеанских кукловодов». И не только в форме суда над Навальным, которого торжественно наказывают за то, что обругал ветерана, снявшегося летом в рекламном ролике к плебисциту.

Досталось на орехи и начальнику евросоюзовской международной службы Жозепу Боррелю, который в разгар наших скандалов зачем-то прикатил мириться, был поднят на смех нашей дипломатией и с позором выставлен за дверь.

А впереди еще и торжественный отказ Европейскому суду по правам человека, который, ссылаясь на всякие там международные договоры, пытается приказать нашему начальству освободить Навального. В Москве уже игриво спрашивают европейцев: «Ну и что вы нам сделаете? Уж не из Совета ли Европы исключите?» И ведь действительно не исключат. По глазам видно, что боятся.

То есть все вроде бы идет по надежным сценариям, многократно доказавшим свою успешность. Держава опять встает с колен, внутренние враги разоблачены, внешние робко шарахаются во все стороны. Казалось бы, всплеск популярности режима неизбежен. Как в прошлые разы. А всплеска нет. Больше похоже на смесь скуки и раздражения.

Можно сказать, что люди устали от бесконечных повторений одного и того же. Так оно и есть. Но это не все.

Есть такое понятие, как везучесть режима и его вождя. Народ редко о нем думает, но ценит очень высоко. Везучесть — это талант избегать ошибок, а уж если они сделаны, то быстро исправлять. Когда-то давно путинская удачливость вошла в поговорку. Но со временем иссякла.

Переломным стал 2014-й. Причем не «крымское» начало этого года, а середина. Разрыв с Западом произошел из-за донбасской войны и сбития пассажирского «Боинга». Вовсе не Крым требовали тогда Обама и европейцы. С его потерей они сразу смирились и молили лишь о том, что считали выгоднейшей для Москвы сделкой — в обмен на отказ от санкций отступить из Донецка и изобразить наказание исполнителей, которые стреляли из «Бука».

Кажется, Путин день или два колебался. Потом решил «своих не сдавать». И это стало нерушимым принципом: ошибок не признавать и ни в чем не уступать даже на миллиметр. Понимал вождь или нет, но это был и отказ от собственного его везения. С растущим грузом не исправляемых промахов оно несовместимо.

Прошло шесть лет. Ошибки копились. Мало-помалу, и особенно с пенсионной реформы 2018 года, народ начал осознавать, что последствия странных и неудачных решений режима и его главы ложатся не столько на руководящую группу, сколько на страну.

Наступает 2020-й. Специалисты по автократиям считают, что вечное президентство не укрепляет режимы такого типа, а наоборот — расшатывает. Поскольку ставит личные и узкогрупповые интересы впереди интересов системы, и в том числе привилегированных слоев. Но одной этой ошибки мало. Несменяемую власть не просто продавливают формальным порядком. Ради нее налаживают еще и плебисцит, политическая неуместность которого очевидна с самого начала. Люди раздражены манипуляциями над собой. Напряжение растет.

После этого достаточно любого повода. Каковым и стало августовское отравление Алексея Навального. И даже не столько оно, сколько фирменный отказ режима признать даже сам факт покушения и хотя бы инсценировать его расследование.

Последующая ссора с Западом шла по стандартному сценарию. Европейцы буквально валялись в ногах, просили дать им хоть малюсенькую возможность сохранить лицо, молили согласиться в самых туманных выражениях, что умышленное отравление оппозиционера боевым ОВ хотя бы теоретически может обсуждаться. Но Путин проявил полную неумолимость. Возможно, не догадываясь, что эта твердость больше не приводит народ в экстаз, да и вообще не вызывает в нем интереса. Унылое конформистское поддакивание таковым не является. Не говоря уже о все более заметных и широких протестах.

Но режим загнал себя в коридор ошибок и движется этим сужающимся путем все дальше. Сыграть назад, даже если допустить, что власти этого бы захотели, уже почти невозможно. Приходится совершать все новые промахи, воспринимаемые массами как странности и бессмысленные жестокости и нисколько не располагающие следовать за озлобленными и невезучими властями.

Чего теперь ждать? В дальнюю перспективу заглянуть невозможно. А в близкой, вероятно, налаживается какая-то комбинация бездумного силового нажима и денежных раздач — того единственного способа обольщения народа, который режим себе еще не до конца запретил.

Сергей Шелин, «Росбалт»