И это все о нем

Хотелось бы, чтобы борьба за свободу Навального включала и вопросы отстранения Лукашенко от власти.

Я ему благодарен, что хоть так, через его личную судьбу, общественность начинает обсуждать вопросы, важные и для нас, белорусов. Свое мнение о Навальном-политике я высказывал и повторять его не собираюсь. Оно сейчас, как говорится, иррелевантно.

Также неоднократно я говорил о том, что любого, попавшего за решетку за свою деятельность против диктатуры, считаю и буду считать политическим заключенным и буду настаивать на таком формальном признании. И плевать, что думают по этому поводу международные и собственные правозащитники.

Я давно уже заметил, что правозащитники выделились в особую какую-то касту, которая как бы не имеет отношения к происходящему в разных горячих для прав человека точках. Мы, мол, бесстрастно фиксируем нарушения, А еще у нас, мол, есть международные критерии, которыми мы руководствуемся, чтобы раздавать звания узников совести и политзаключенных. Будто это поощрение и денежная премия, а не пытки в тюрьме.

Я так и представляю себе Московскую Хельсинкскую группу, которая, руководствуясь “международными критериями”, лишает статуса узника совести генерала Петра Григорьевича Григоренко за его принадлежность к военному сословию, которое по определению связано с насилием.

Абсурд? Увы, нет. К этому мы и идем под руководством Международной Амнистии.

Несколько лет назад я прекратил с ними всяческое общение и контакты из-за их подлой позиции именно по статусу политзаключенных. Оговорюсь, это касается только штаб-квартиры Амнистии в Лондоне и ее сотрудников, которые как раз и определяют политику организации. Это никак не касается местных отделений Амнистии в разных странах, я был просто в восторге от них и от их деятельности.

Почему я прекратил общение? Потому что столкнулся не просто с непониманием важности поддержки борцов за свободу, которые оказались за решеткой, а с каким-то советским подходом к этим вопросам.

После общения с клерками из Амнистии по делу Николая Автуховича, делу еще 2009 года, я понял, насколько эта организация забюрократизировалась, заполитизировалась, фактически из правозащитной превратилась в защитницу интересов бюрократов и лоббистов. Можно было бы послать их подальше и не обращать внимания, но так исторически сложилось, что именно они раздают определения “политический заключенный” или лишают их.

В случае с Николаем Автуховичем нам все же удалось добиться признания его политзаключенным, и то только после суда, когда всем уже стало ясно, что дело против него сфабриковано. Борьба за Николая серьезно осложнялась тем, что все наши правозащитники не смели даже пикнуть против Амнистии и полностью выполняли их указания.

Николай снова в тюрьме, снова по сфабрикованным тяжелым статьям, и шансов признать его узником совести нет никаких. Потому что так постановила Международная Амнистия.

Нет таких шансов и у Игоря Олиневича.

Даже мать двоих детей Полину Шаренду-Панасюк не торопятся признавать политзаключенной. Нет, ее пока не обвиняют в терроризме, зато вкинули информацию, что она что-то там повредила менту при задержании. Если это так, то это просто песня: получается, что правозащитники становятся на сторону карателя, поднявшего руку на женщину, потому что эта женщина посмела защищаться.

Вернемся к Навальному. В свое время мне удалось добиться от Амнистии одного, долго препирались, но все же согласились: я просил, чтобы они публично не сообщали о том, что они рассматривали какой-нибудь случай и решили, что не могут признать человека политзаключенным. В отношении Беларуси такое правило действует до сих пор и, надеюсь, его не отменят.

Иногда озвучивание информации о том, что заключенный не считается политическим, может стать приговором для человека в тюрьме. Это ведь команда “фас” для карателей.

Надеюсь, что Навальному это подлое решение Амнистии не навредит так, как вредили такие приговоры менее известным политзаключенным.

Со своей стороны обещаю везде называть Алексея Навального политзаключенным и требовать его освобождения.

Хотелось бы, чтобы и наши истинные друзья в России, особенно обладающие политическим весом и международными связями, выучили имена борцов за свободу в Беларуси,как тех, у которых нет шансов быть признанными политзаключенными, так и других узников совести, и добивались их освобождения.

Хотелось бы, чтобы борьба за свободу Навального включала и вопросы возвращения Крыма Украине, и уход России из Донбасса, и отстранения Лукашенко от власти.

В общем, как всегда:

За вашу и нашу свободу!

Андрей Санников, «Фейсбук»