«Я сказала службе опеки: вы – пособники режима»

История смелой солигорчанки, которая ушла в стачку одной из первых в стране.

Солигорчанка Нина Тулаева ушла в стачку одной из первых в стране, сразу после президентских выборов. Увидела снимки избитых на Окрестина людей и не смогла жить по-прежнему.

Нина трудилась на самом богатом предприятии города — «Беларуськалии», машинистом конвейера на Первой обогатительной фабрике. С 17 августа на работу собеседница «Салiдарнасцi» не выходит.

— Меня не уволили, потому что не могут этого сделать: я на выборной должности в совете представителей Независимого профсоюза горняков. Профсоюз не дает согласия на мое увольнение.

Руководство Нины попыталось провести с ней беседы, но она была непреклонна: заблокировала номера начальников, чтобы не трепать себе нервы.

— Звонили мастер, оператор… Я приняла решение и не собиралась кому-то что-то объяснять. Однажды караулили меня возле дома, чтобы я подписала приказ об увольнении. Я им сказала: «Езжайте домой, не позорьтесь перед людьми!».

До выборов Нина была аполитичным человеком, но за Лукашенко ни разу не голосовала. На последних выборах пошла на участок досрочно, потому что 9 августа у нее был рабочий день.

О том, что происходило в Солигорске в день выборов, знает по рассказам знакомых и коллег по стачке. Летом семья Нины жила на даче в деревне.

— Моя знакомая, медик, мама троих детей, пришла в дежурную часть Солигорского РОВД после выборов и просила их прекратить насилие. У нее спрашивали, зачем она явилась. Она ответила, что ненавидит Лукашенко.

Ей грозили: к вам придут, оштрафуют, заберут телевизор. Она отвечала: ради Бога, сначала купите его. Потом угрожали забрать ребенка (младшего, несовершеннолетнего). Она говорит: забирайте, вы мне еще приплачивать будете, чтобы я ее назад забрала – она такая же, как я.

Коллега по стачке 9 августа вместе с дочерью, которая учится в Европе, пошли на участок узнать результаты голосования. Их задержали, и всю ночь они провели в пятой школе. У девочки был шок после жизни в Европе. Она не понимала, что происходит, как вообще это может быть. Ее мама говорила: «Как я могла не пойти в стачку после того, что случилось с моим ребенком, который перестал улыбаться?»

Из окружения Нины лишь один человек голосовал за Лукашенко — ее мама.

— После августовских событий я ей сказала: «Почему вы такие агрессивные? Ведь мы же ничего не делаем плохого, никого не бьем и не убиваем, мы просто выходим на улицу, потому что мы против насилия». Я попросила ее не смотреть БТ. Смотри лучше мультики — будешь добрее.

Когда показывала маме на ютубе хронику событий, она говорила: «Это все неправда! Вы все врете! Этого не было ничего!».

Было очень тяжело, но идет процесс осознания происходящего. Теперь я слышу от нее: «Вы ничего не измените, он вас только посадит или убьет, а ты подумай о ребенке», «Вы не можете, потому что он – всесильный, а вы – рабы».

Что там добавляют в сюжеты БТ: 25-й кадр или что? Но есть такая тенденция: те, кто смотрит белорусское телевидение, очень агрессивны.

Как-то в офис Белорусского независимого профсоюза пришел пенсионер. Он сказал, что взял бы автомат и всех протестующих перестрелял. Спросила: «Что вы несете? За что? За то, что мы вышли с ленточками и цветами? Вы вообще слышите себя?» Он замялся и ушел.

За полгода, прошедшие после выборов, Нина разочаровалась в отдельных друзьях, с которыми общалась всю свою жизнь.

— Они не за Лукашенко голосовали, но выбрали позицию: моя хата с краю. Живут, как будто ничего не произошло.

Нина делится впечатлениями о событиях минувшего лета:

— Я очень ждала момента, когда люди поймут, что нужно именно сейчас сделать все от тебя зависящее, чтобы у нас было нормальное будущее. В августе не ожидала, что земляки выйдут, смогут преодолеть свой страх. В городе какое-то время не было ни одного силовика в форме, ни одного патруля. Видимо, на работу приходили в штатском, сидели в отделении, а потом выходили снова в гражданской одежде. И никто из участников акций не разбил витрины — не было криминала.

После того, как Нина ушла в стачку, ей позвонили из отдела образования.

— Сказали, что к ним поступил сигнал, будто бы мой ребенок воспитывается в опасных условиях. Я спросила, кто написал жалобу. Ответили, что не знают: «Вы, наверное, участвовали в массовом мероприятии».

Я говорю: «Вообще-то я в стачке. Думаю, эта информация у вас есть. Если у вас жалобы нет, я имею полное основание вас не пускать в квартиру».

Сотрудница начала мне объяснять: вы понимаете, это наша работа…

«Вы хотите, чтобы я вас поняла, а кто меня поймет? Вы сейчас мне звоните, реально понимая, что происходит в стране, и что на нас сейчас пытаются воздействовать через наших детей, и вы в этом участвуете. Значит, вы пособники режима».

Она положила трубку. Потом позвонила вторая, снова сказала: мол, вы же понимаете.

«Кто меня поймет, я вас еще раз спрашиваю. Почему я все время должна понимать кого-то?».

Нина выбрала день визита социальной службы.

— Пришли, составили акт. Какие вопросы ко мне могут быть? У меня что, ребенок ходит раздетый, без обуви или голодный? Заглянули на кухню: а что у вас сегодня на ужин? У меня в духовке была курица.

Своей «Площади перемен» в Солигорске не появилось. Один раз в начале октября жители решили собраться на чаепитие в Парке четырех стихий.

— Парк оцепили по периметру. Мы попили чаю, сфотографировались, а когда начали расходиться, из бусиков выскочил ОМОН. Всех, на кого Соловей (Сергей Соловей – подполковник милиции из Солигорского РОВД, проводил задержания в августе 2020-го и после выборов, попал в санкционные списки – прим. «Салідарнасці») показывал пальцем, забрали — с термосами и печеньем.

В Солигорском ИВС Нина оказалась в черной от плесени камере.

— В 21-м веке человек не должен содержаться в таких условиях, — говорит Нина. — Не знаю, сколько десятков лет матрасам. Вода еле течет. Должны же и в изоляторе быть элементарные средства гигиены, чистое постельное белье.

Составляя протокол, сотрудник милиции спросил Нину: «Чего же вам не хватало? Сидела бы ты на работе, да получала своих полторы тысячи».

Я сказала, что мне всего хватает, и вышла против насилия.

«Открывай телефон!» — «Не буду, статья 27-я Конституции».

На этом разговор был окончен.

Нину оштрафовали на 30 базовых (статья 23.34, судья Прокопович).

Когда ее задерживали второй раз, Соловей не преминул отпустить в ее адрес: «Тулаева — это та, которая статью Конституции знает».

— Недавно ехала в автобусе, услышала разговор двух женщин, одна повторяла: «А если бы у нас было правовое государство, так бы не было». Мне нравится, что люди начали вникать в политику и учиться анализировать.

При этой власти у нас нет будущего. Я вижу в Солигорске, если ты не работаешь в «Беларуськалии», то будешь пожизненно снимать квартиру, денег на строительство своей не заработаешь.

Уезжать из страны Нина не хочет.

— Если мы сейчас все уедем, кто останется? Старики с мизерными пенсиями? Они сейчас нас поддерживают, приходят в офис Белорусского независимого профсоюза, приносят продукты.

Однажды, когда меня накрыло отчаяние, может, все зря было — протесты и стачка, я написала в чат стачкомовцев. И ребята ответили: мир меняла горстка неравнодушных.