Токсичный Путин

Единственный разумный ответ — это долгосрочная изоляция России.

Лидер российской оппозиции Алексей Навальный умеет работать со СМИ и ценит важность запоминающихся фраз. Этот талант впервые проявился еще в 2011 году, когда он назвал путинскую Единую Россию «партией жуликов и воров». К великой досаде Кремля, это название прицепилось.

Даже в заключении Алексей Навальный остается настоящим источником цитат. Во время слушания в суде, на котором он получил срок 3,5 года за нарушение режима условно-досрочного освобождения, Навальный жестко оценил место Путина в российской истории: «Он войдет в историю как отравитель. Вот был Александр Освободитель или Ярослав Мудрый, а этот человек войдет в историю как отравитель трусов».

У Навального, конечно, есть веская причина называть Путина отравителем. Он лишь недавно восстановился после попытки покушения с помощью химического оружия Новичок, которое, видимо, было нанесено на его белье агентами ФСБ. В результате Навальный впал в кому и оказался в немецкой больнице на длительный период, тем самым нарушив условия условного срока.

Но Навальный в этом не один.

Список отравлений, в которых подозревают Кремль за 21 год путинского режима, продолжителен. Многие из этих случаев попали в заголовки международных новостей. Ранним примером является нападение на Виктора Ющенко, кандидата в президенты Украины, в 2004 году. Далее в 2006 году произошло убийство российского перебежчика Александра Литвиненко, отравленного полонием в центре Лондона. Относительно недавно, в 2018 году, операция в тихом Солсбери против бывшего российского двойного агента Сергея Скрипаля вызвала крупный международный скандал.

Попытка Навального окрестить своего противника «Путиным Отравителем» может быть еще более близка к истине, чем это осознает сам антикоррупционный активист. Хотя путинское пристрастие к планам отравлений хорошо известно, его ядовитый вклад в российские и международные дела далеко не ограничивается смертельными химическими зельями, которыми он заставляет своих оппонентов молчать.

В последние два десятилетия Путин тяжело трудился над отравлением мнения российской общественности о демократическом мире. После захвата контроля над главными СМИ страны он создал грозную машину пропаганды, а целью ее работы сделал демонизацию Запада. Выпуски новостей на российских федеральных каналах считаются неполными без обязательных сообщений о хаосе и беспорядках в Европе и Северной Америке. В то же время в любом неугодном России развитии событий обвиняют западных политиков, которые якобы движимы навязчивым типом русофобии, на который часто ссылаются, но не могут толком объяснить.

Эта токсичная медиакультура распространилась далеко за пределы российских границ. Еще с середины 2000-ых вещательные компании Кремля предлагали уникальную смесь разделяющих общество мнений, фейков и теорий заговора международной аудитории. Путин выпустил целую армию интернет-троллей, которые заполонили комментарии и ленты социальных сетей по всему миру. Россия делает это не ради того, чтобы кого-то убедить. Скорее, Кремль пытается непоправимо испортить дискуссию и усилить впечатление, будто правду узнать совершенно невозможно.

«Ядовитая», возможно, самый меткий эпитет, которым можно описать широкомасштабную гибридную войну России против демократического мира. Касается ли это разжигания этнических противоречий в США, поддержки сепаратистских движений, экстремистских политических партий или антииммигрантских настроений в ЕС, попытки Москвы не имеют никакой идеологической подоплеки, кроме желания сеять распри и подпитывать нестабильность.

Ядовитая роль Путина в международных отношениях нигде так не видна, как на постсоветском пространстве. Отношения России после 1991 года с другими бывшими советскими республиками всегда были обречены на сложности, вызванные тревожным наследием имперского господства. Но изворотливость позволила Москве выгодно использовать значительные исторические, культурные, экономические, лингвистические и социальные сходства, связывающие независимые народы бывшего СССР.

Но путинская политика самоуверенного вмешательства и слабо прикрытого презрения к суверенитету постоянно истощала унаследованные Россией преимущества в регионе. От Казахстана до Беларуси — его недипломатичные комментарии и империалистические поступки оставляли неприятный осадок и наносили неописуемый ущерб российским интересам.

Этот тренд, возможно, нагляднее всего виден в Украине. Во время прихода Путина ко власти в 2000 году, Россия и Украина формально были отдельными нациями, но фактически оставались неразрывно связанными. В последующие два десятилетия российский диктатор умудрился отравить отношения между двумя странами настолько, что в это мало кто из экспертов раньше бы поверил.

Катастрофическая политика Путина в отношении Украины началась с его грубого вмешательства в президентские выборы страны в 2004 году. Это было одной из главных причин Оранжевой революции и задало тон для дальнейшего разрушения связей, кульминацией чего стало российское вторжение в Крым и восточную Украину в 2014 году.

На пороге седьмой годовщины этого продолжающегося конфликта российское влияние в Украине снизилось до уровня, невиданного за последние триста лет. Дни, когда пророссийские политические партии могли мечтать о победе на президентских выборах в Украине и большинстве в парламенте, далеко позади, а поддержка идеи интеграции с Россией среди населения упала до однозначных чисел.

Яд проник на все уровни общества в обеих странах, создавая невероятное напряжение в личных отношениях с родственниками для миллиона людей. С 2014 года ежедневный рацион российских телезрителей состоит из антиукраинской истерии, а некоторые считают Украину одним из крупнейших врагов России. С другой же стороны границы выросло целое поколение молодых украинцев, уже не имеющих воспоминаний о совместном советском прошлом и знающих Россию как врага и агрессора.

Но ничего из этого не убедило Путина сменить подход. Наоборот, он с удвоенной силой принялся уверять, что не оставит оккупированную Россией восточную Украину, и повторять шовинистическую идею о том, что россияне и украинцы — это «один народ».

Повысившаяся токсичность Путина в последние два десятилетия может быть необходимостью для кремлевского диктатора. Не умея или не желая следовать пути к демократизации самой России, Путин безнадежно отстал от Запада в битве за сердца и умы, где оружием служит мягкая сила. И он пытался замаскировать эту существенную слабость переходом в нападение.

Гибридная война Путина с демократическим миром принимает множество форм и остается крайне беспринципной затеей. Одной из ее неотъемлемых черт является желание дестабилизировать, разделить и дискредитировать врага, как только это возможно. Согласно антагонистическому подходу Кремля, все, что наносит вред Западу, работает в российских интересах.

По мнению Путина, российская оборонительная доктрина требует яростного противостояния любым признакам демократизации на территории бывшего СССР. Это объясняет его безжалостный и зловредный подход к Украине и объясняет, чем мотивированна поддержка опального режима Александра Лукашенко в соседней Беларуси.

Против ядовитой политики Путина нет мгновенно действующего антидота. Наоборот, ситуация, скорее всего, ухудшится еще больше по мере того, как Россия будет дальше превращаться в диктатуру. Это было предельно ясно во время недавнего визита Жозепа Борреля в Москву, закончившегося тем, что обычно любезный Верховный представитель ЕС по иностранным делам признал, что Россия рассматривает европейские демократические ценности как экзистенциальную угрозу.

Замечание Борреля это индикатор того, что демократический мир, наконец, на пути к полному осознанию непримиримого противостояния Путина и его токсичных намерений. Эта возросшая уверенность теперь сформирует подход Запада к России. Больше не должно быть разговоров о перезагрузке и дальнейших попыток вести политику умиротворения. Наоборот, усилия нужно сосредоточить на уменьшении зависимости от России и ограничении возможностей Кремля вмешиваться в международные дела. У Путина нет выбора, кроме как продолжать отравлять геополитический климат. Единственный разумный ответ — это долгосрочная изоляция России.

Питер Дикинсон, Atlantic Council