Ближневосточное фиаско Путина

Влиятельные игроки региона видят уловки Москвы насквозь.

Отношения России с Европой разрушаются, а сотрудничество с Китаем, по всей видимости, приостановилось, и теперь она ищет новые возможности для восстановления своего скомпрометированного мирового статуса. За последние годы Москва нашла несколько перспектив для этого на Ближнем Востоке. Увы, планируя использовать их в крупной геополитической игре, Россия часто просто вступала в конфликт с Турцией в таких местах, как провинция Идлиб в Сирии или Сирте в Ливии.

Череда активных действий администрации президента США Джозефа Байдена, начавшей очерчивать свой курс в отношении запутанных конфликтов в этом регионе, одновременно радует и пугает Кремль. Российские интриганы в восторге от возможности посоперничать с влиятельным оппонентом в этом сложном регионе. Но в то же время их беспокоит то, что в процессе обнажатся политические слабости России.

Самым заметным действием США стал авиаудар по контрольно-пропускному пункту проиранской группировки на восточной границе Сирии, произведенный 25 февраля в ответ на нападения на американские объекты в Иране, состоявшиеся ранее. Министерство иностранных дел России незамедлительно решительно осудило это, позицию поддержали и несколько малоизвестных депутатов Госдумы. Тем временем министр иностранных дел Сергей Лавров жаловался, что российских военных США предупредили об ударе по Сирии всего за пять минут до атаки, хотя цель находилась далеко от российских баз и зон патрулирования. Пока президент Байден (как и его предшественник) играл непосредственную и публичную роль в принятии решения совершить авиаудар, президент Владимир Путин никогда не берет на себя ответственность за российские атаки. К тому же, он не имеет возможности поступить подобным образом, продолжая заниматься всеми государственными делами в своей необычайно строгой самоизоляции. Более того, по мнению Москвы, высокоточный удар США совпал с обвинительным приговором немецкого суда бывшему сирийскому спецслужбисту, обвиняемому в пособничестве в совершении пыток. Россия давно считала Европейский союз незначительным игроком в Сирии, но этот юридический прецедент может быть сигналом растущей роли Брюсселя в активных попытках делегитимизировать режим Башара Асада.

Еще одним важным шагом США стал звонок Байдена премьер-министру Израиля Биньямину Нетаньяху 17 февраля. Исходя из прошлого опыта, первый разговор после прихода новой администрации США должен был состояться пораньше. Все же его оказалось достаточно, чтобы развеять множащиеся спекуляции об охлаждении столь ключевых отношений. Россия пыталась воспользоваться этой паузой, чтобы подчеркнуть собственные связи с Израилем. Стоит заметить, что и Путин, и министр обороны РФ Сергей Шойгу играют роль посредников в вопросе освобождения гражданки Израиля, взятой в плен в Сирии. Эти довольно необычные переговоры включают в себя требование, чтобы Израиль приобрел российскую вакцину от COVID-19 Спутник V, которая потом должна быть доставлена в Сирию. Москва, в свою очередь, должна воздержаться от привычной критики авиаударов Израиля в Сирии. Но этот гамбит не сумел оттолкнуть Израиль от США. Осведомленные московские комментаторы утверждают, что удар США 25 февраля был не чем иным, как прямым возмездием. И он также был призван дать сигнал Израилю, что администрация Байдена не проявит слабость в отношении Ирана.

Москва пыталась включить Тегеран в политические торги за Сирию, но в прошлом году он предпочитал ей двустороннее сотрудничество с Анкарой. Последняя встреча в рамках возобновленного «астанинского формата» (Россия, Турция, Иран) была ожидаемо безрезультатной. Ключевой проблемой для всего Ближнего Востока является судьба иранской ядерной сделки, так называемого Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). Россия подтверждает свою приверженность СВПД, но не предлагает помочь в его восстановлении. Осторожно следя за изменениями позиций и обменом сообщениями между Вашингтоном и Тегераном, Москве остается надеяться, что попытки достичь компромисса обречены на провал. Конечно, соперникам гораздо легче настаивать на неприемлемых требованиях, а Россия получила бы выгоду от возможной неудачи команды Байдена. Это могло бы позволить Москве продолжить публичное порицание злонамеренной амбивалентности США и игнорировать ослабленные санкции.

Еще одним важным шагом Вашингтона стал звонок Байдена лидеру Саудовской Аравии — королю Салману. Это произошло 25 февраля, опередив выход отчета разведки США, согласно которому наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Салман причастен к убийству журналиста Джамаля Хашукджи в октябре 2018 года. Путин дал влиятельному принцу ясно понять, что его не волнуют такие мелочи, когда они встретились на саммите G20 в ноябре 2018 года. Кремлевский лидер подтвердил это убеждение в их телефонном разговоре две недели назад. Москва надеется, что сложности в отношениях США и Саудовской Аравии сыграют на руку России. По ее мнению, это сделает Эр-Рияд более внимательным к ключевым интересам РФ — от квот на производство нефти до Сирии. Кремль предполагает, что продемократические планы Байдена не будут иметь поддержки среди союзников США на Ближнем Востоке — от Египта до Иордании и Турции. А те союзники США (особенно в Европе), которые поддерживают его стратегию, не имеют ни желания, ни возможностей вмешиваться в конфликты на Ближнем Востоке.

Россия может позволить себе игнорировать некоторые из этих региональных горячих точек, такие как война в Йемене, и манипулировать другими, например, в Ливии, где Москва заявляет о поддержке мирного процесса, но при этом отрицает разворачивание сотни наемников из ЧВК Вагнера, усиливающих раскол в стране и мешающих добыче нефти. Вдобавок, Россия охотно помешает ведению переговоров США об окончании конфликта в Афганистане и уже настаивает на создании собственного канала для переговоров с Талибаном. Как правило, мешать политическому маневрированию вокруг столь глубоких конфликтов легко и дешево, а их решение вряд ли послужило российским интересам.

Проблема этой предательской политики в том, что влиятельные игроки региона видят уловки Москвы насквозь. Они предпочитают использовать властные амбиции России, как и их предшественники пользовались идейным догматизмом СССР ради собственных целей. Они часто могут использовать российскую инициативность, чтобы улучшить свои позиции во время торга с США. Но иногда интрига заходит слишком далеко и бьет рикошетом, как это произошло с решением Турции приобрести российские зенитно-ракетные комплексы С-400. В чем интересы местных игроков совпадают — и куда вписывается Россия — так это в желании отвлечь внимание США от ее стратегического фокуса на индо-тихоокеанском регионе, месте с поистине впечатляющим ростом и растущим напряжением.

Павел Баев, jamestown.org