Мятеж тот может кончиться удачей

По крайней мере, в России.

В Армении нарастает противостояние между действующей властью и оппозицией. Если иметь в виду тяжелое военное поражение, понесенное в Карабахе осенью прошлого года, ничего странного в этом нет. Общество напряженно ищет тех, на кого можно возложить вину. Но вот в центре этого противостояния оказались военные. Премьер Никола Пашинян сморозил очевидную глупость. Он публично заявил, что взорвались лишь десять процентов поставленных Россией ракет «Искандер», и намекнул, что речь идет об оружии, выпущенном в 1980-е годы. Замначальника генштаба Тигран Хачатрян не без иронии прокомментировал это заявление: «Как? «Искандер»? Один выстрел? На 10 процентов? Извините, но это несерьезно». И был немедленно уволен.

За этим последовало коллективное письмо всех армянских генералов (включая начальника и руководителей всех служб Генштаба, а также командующих всех армейских корпусов), в котором содержалось требование отставки правительства: «Премьер-министр и правительство Армении отныне не в состоянии принимать адекватные решения в этой кризисной и судьбоносной для армянского народа ситуации. В связи с создавшейся ситуацией Вооруженные силы Армении требуют отставки премьер-министра и правительства РА, одновременно призывая воздержаться от применения силы против народа, чьи дети погибли, защищая Родину и Арцах».

Пашинян объявил происходящее попыткой военного переворота и призвал своих сторонников выходить на улицы, дабы поддержать правительство. Тем временем президент страны Армен Саркисян отказался поддержать требование об отставке замначальника Генштаба, объявив, что оно противоречит конституции. Скорее всего решение будет принимать конституционный суд.

При том что Пашинян был совершенно не прав в оценке «Искандеров», он абсолютно прав в своей оценке действий военных. Чтобы обеспечить свое существование, демократическое государство должно содержать и холить совершенно недемократический институт — армию. С ее единоначалием, иерархией подчинения, обязательностью выполнения приказа и ограничением свобод. И, наконец, главным: для защиты страны часть ее граждан получает в руки оружие — средство, которое позволяет им навязать свою волю гражданам безоружным. Что и называется военным переворотом. Только что такой переворот произошел в Мьянме, где военные оказались недовольны результатами выборов.

В демократических государствах существует специальное, чрезвычайно развитое законодательство, которое должно предотвратить подобное развитие событий. Армию, прежде всего офицерский корпус, постоянно воспитывают, требуя полного подчинения гражданским властям и, главное, законам страны. Все это позволяет исключить вооруженные силы из внутриполитических конфликтов, как бы это ни было трудно в некоторых случаях.

Если подходить к действиям армянских генералов с точки зрения цивилизованного государства, то они конечно же совершили попытку переворота, пусть и не вывели войска на улицы Еревана. Профессиональный военный может оценивать действия избранного руководителя страны, только выйдя в отставку. А требование ухода правительства — это безусловное преступление. При этом наблюдатели указывают, что при всех бурных событиях на постсоветском пространстве ни военных переворотов, ни сколько-нибудь серьезных попыток таких переворотов не было. Думаю, что дело здесь не в победах демократии, а, как ни странно, в советском наследии.

В СССР была своя система военно-гражданских отношений, смысл которой заключался в том, чтобы выбить из головы офицеров любой намек на политическую инициативу, обеспечить полное подчинение «руководящей и направляющей» партии. До тех пор, пока главные должности в армиях бывших советских республик занимали военачальники, учившиеся еще в советские времена, были некоторые гарантии, что военные перевороты невозможны.

Но эти люди уходят. Более того, в прошлом осталась и система воспитания, продуктом которой они были. А вот демократической системы гражданского контроля над вооруженными силами практически нигде не создано. Не исключено, что события в Армении — это первый сигнал прихода опасного периода, когда военные ощутят себя действующим субъектом внутриполитической борьбы.

На первой взгляд в России нет такой угрозы. Ну, если не считать весомым мнение тех, кто считает: переворот уже совершен выходцами из спецслужб. Что до взаимоотношений высшей власти и военных, то они выглядят вполне идиллическими. Главный начальник страны радостно внимает докладам генералов о невиданных успехах в укреплении обороноспособности. В полном соответствии с канонами милитаристского государства важнейшие решения объясняются прежде всего военными соображениями, необходимостью противостоять внешней агрессии. Однако эта идиллия может быть нарушена в случае серьезного кризиса. Ведь она строится на особых отношениях Путина и генералитета. Фактически отсутствует парламентский контроль. В условиях кризиса эта схема может не сработать…

Александр Гольц, «Ежедневный журнал»