Миф о родственной душе

Спор по проекту газопровода «Северный поток 2» — это очередной урок истории немецко-российской политики.

После Второй мировой войны предотвращение конфликтов с Россией было главным вектором внешней политики Германии. Кремль бессовестно этим пользуется – не только в случае «Северного потока – 2».

Спор по проекту газопровода «Северный поток 2» – это очередной урок истории немецко-российской политики. С энергетической точки зрения, второй трансбалтийский газопровод является излишним – существующих трубопроводных мощностей достаточно для удовлетворения прогнозируемого спроса. С точки зрения климатической политики, проект в любом случае запоздал. Новые амбициозные климатические цели ЕС требуют снижения потребления газа до конца этого десятилетия. Политическая задача проекта – расколоть Европу. Некоторые из наших партнеров и большинство в Европарламенте отвергают его.

Трубопровод с самого начала был геополитическим проектом. Его главная цель – вытеснить Украину из транзита газа. Тот факт, что контракты по «Северному потоку 2» были подписаны после аннексии Крыма и российской военной интервенции на востоке Украины, уже был кардинальной ошибкой. Почему правительство Германии цепляется за этот проект, несмотря на все это?

Сложное сочетание экономики, политики и эмоций

Последние несколько дней обнаружили всю фальшивость аргумента, что это, мол, чисто частная инвестиция. Федеральный президент Штайнмайер возвел «Северный поток 2» в ранг государственно-политического проекта, напомнив о долге Германии перед Россией. За этим преувеличением, тем не менее, более глубокая истина: «Северный поток 2» – символ германо-российских особых отношений, сложного сочетания экономики, политики и эмоций.

Тот факт, что в Красной армии служила пестрая смесь народов, едва ли упоминается в германской политике памяти

По данным ноябрьского опроса 2019 года, две трети немцев хотят более тесного сотрудничества с Россией. Тот факт, что Владимир Путин возглавляет авторитарный режим, коррумпированный до мозга костей, раздражает людей не больше, чем необъявленная война с Украиной и российское братство по оружию с мясником Асадом. Даже хакерская атака на немецкий Бундестаг, покушения на оппонентов Путина в Великобритании и убийство бывшего чеченского боевика в берлинском Тиргартене ничего не изменили в этом отношении. Только отравление Алексея Навального, его демонстративный арест по возвращении и массовое полицейское насилие во время общенациональных протестов в России, казалось, привели к переосмыслению. Однако же, возмущение в значительной степени ослабло, и ряды, стоящие за «Северным потоком 2», снова сплотились.

Если вы ищете объяснение дрейфу Германии в сторону России, вы натыкаетесь на несколько перекрывающихся слоев. После ужасов Второй мировой войны главный приоритет внешней политики Германии – избежать конфликта с Россией. Кремль знает об этом и может не сдерживать себя, применяя военную силу где вздумается. Еще один весомый фактор, которым сейчас спекулирует президент Германии, – это чувство исторической вины. Жертвы истребительной войны Германии на территории Советского Союза считаются жертвами исключительно России. Тот факт, что Беларусь и Украина потеряли во второй мировой войне больше всего населения, а в Красной армии служила пестрая смесь народов, едва ли упоминается в германской политике памяти. Чувство вины немцы испытывают только в отношении России.

Еще один слой – миф о родстве душ. Немцы и русские якобы наделены особой душой, глубоко враждебной всякой коммерции, чувства у тех и других якобы возвышаются над холодной рациональностью, трагедию те и другие предпочитают гедонизму. В обеих странах действительно сильна антимодернистская и антизападная струя. Идея оси Берлин-Москва живет не только в евразийских кругах. То, что европейская стабильность должна-де строиться на договоренности с Россией, – это мантра немецкой политики. Вот почему в Польше, странах Балтии и в Украине «Северный поток 2» так напоминает о злосчастном пакте Молотова-Риббентропа.

Дальше идти нельзя

И последнее, но не менее важное: политика Германии в отношении России продиктована сильным экономическим интересом. Ведущие представители крупного немецкого бизнеса всегда мечтали о едином германо-российском экономическом пространстве. Германия поставляет оборудование и высококачественные товары, а Россия обеспечивает сырьем немецкую промышленность. «Северный поток— 2» является частью этой традиции. В более широком масштабе речь идет об идее евразийского экономического пространства «от Лиссабона до Владивостока» как контрпроекта трансатлантической ориентации Европы. Первоначально этот проект назывался «Зона свободной торговли от Ванкувера до Владивостока». Она была направлена на интеграцию России в евроатлантическое пространство. Но сейчас все перевернуто с ног на голову.

Стратегическое партнерство с Россией желательно по многим причинам. Но оно может быть построено только на общих ценностях и нормах, согласованных в Парижской хартии для новой Европы: Демократия и права человека, отказ от насилия и равный суверенитет всех европейских государств. Пока российское руководство идет по противоположному пути, нам нужна политика, которая не уклоняется от конфликта, когда на карту поставлена защита европейских ценностей и интересов. Замораживание «Северного потока 2» было бы запоздалым сигналом для Кремля: дальше идти нельзя. Демонстрация силы путинского режима обманчива, ее источник – непоследовательность Запада.

Ральф Фюкс, Frankfurter Allgemeine Zeitung (перевод — russlandverstehen.eu)