Мы должны им победу

Самое время этот долг вернуть

Вчера Игорю Лосику предъявили новое обвинение. А накануне он прислал из СИЗО очень грустное письмо. Игорь пишет, что устал ждать и надеяться на хорошее, когда на протяжении восьми месяцев каждую неделю становится все хуже. Он пишет, что нет сил, что все усилия были напрасны и ничего не изменится.

Удивила реакция на письмо в социальных сетях. Одни предполагали, что Игоря заставили написать такое под дулом пистолета. Другие – что это вообще не Лосик написал. Третьи – что его сломали. Четвертые советовали  родственникам передать Игорю в тюрьму «Фенибут».

К счастью, были и пятые – те, кто понял, что Игорь Лосик, как любой политзаключенный, имеет полное право на отчаяние, депрессию, чувство одиночества и безнадежности. Игорь был арестован еще в июне и не увидел стотысячных маршей и бело-красно-белых флагов на многоэтажках, не почувствовал чужой локоть в сцепке, не услышал «Перемен!» из каждого окна. И людей с его портретами во всех районах и дворах, поддерживавших его во время голодовки, тоже не увидел. Голодовку Игорь, кстати, держал 41 день, а выход из нее всегда тяжелый и долгий.

В феврале, когда Игорь Лосик прекратил голодовку, он писал жене, что теперь уверен: все получится. Теперь пишет, что не получится ничего. И надежда, и кромешная безнадежность в письмах политзека – это совершенно нормально.  В тюрьме эйфория и отчаяние сменяют друг друга очень быстро, это знает каждый, кто сидел. Сегодня тебе принесли письма от родных и друзей – и ты счастлив. Кажется, что еще день-другой – и выйдешь на свободу. А потом несколько недель вообще не приносят письма, не дают книги, не пускают адвоката – и начинает казаться, что ты один в холодной Вселенной начала времен. Или вообще – что мир населяют только вертухаи. Впору впасть в отчаяние и написать в письме, что больше ничего хорошего не ждешь. А потом пришли письма, или сокамерник вышел на свободу, или на прогулке в тюремном дворике поймал солнечный луч через решетку – и снова понимаешь, что скоро выйдешь, что добро побеждает зло и что зло дряхлеет на глазах, вызывая смех, а не страх.    

В любом случае, есть одна важная вещь, которую мы все должны принять как аксиому: политзаключенные нам ничего не должны. Мы подсознательно ждем от них духоподъемных писем и заявлений, ждем одобрения наших действий, ждем от них психотерапевтических сеансов и посланий коринфянам. Мы не понимаем, что тем самым начинаем предъявлять им требования. А у нас нет такого права. Как только за человеком захлопнулась дверь тюремной камеры – все, больше он никому ничего не должен. Зато мы с этого момента – его должники. И это мы обязаны писать ему оптимистичные письма, а вовсе не он нам. Это наша забота - помогать его семье, распространять информацию о нем, выходить с его портретом. Как минимум – хотя бы запомнить его фамилию. Последнее, кстати, обязательно. Принцип «сядем – сравняемся» - безусловный. Николай Статкевич, который отдал сопротивлению четверть века и отсидел в общей сложности восемь лет, и Виктор Бабарико, который вообще никогда в протестах не участвовал, совершенно равные политзаключенные. Точно так же, как и тысячи других политзеков – от ветерана сопротивления Павла Северинца до мальчика и девочки, написавших на асфальте «не забудем». Мы – их должники. Долг наш нематериален, но велик: мы должны им победу. Только с ней мы сможем освободить их.

А все остальное – уже на усмотрение каждого. Моя подруга, к примеру, вообще не пишет политзаключенным патетических слов поддержки. Она говорит: «Ну зачем я буду писать человеку в тюрьме «дорогой друг, ты герой, мы тебя никогда не забудем!»? Уж лучше я попытаюсь его развеселить». Она находит смешные и остроумные стендап-монологи, конспектирует их и отправляет политзекам, чтобы те могли посмеяться. Приятель рисует смешные картинки. Знакомая отправляет денежные переводы сразу десяти политзаключенным – по рублю, зато каждую неделю, передавая таким образом постоянные приветы и не опасаясь тюремной цензуры. В общем, возможностей полно – с нашей-то изобретательностью, которой с прошлого лета восхищается весь мир.

А Игорь Лосик вчера объявил новую голодовку в знак протеста. На этот раз – сухую. По-моему, самое время возвращать политзекам то, что мы им должны. Победу.

Ирина Халип, специально для Charter97