Из БНТУ начали уходить преподаватели

Что они говорят об увольнении.

Во время протестных активностей 2020 года в Белорусском национальном техническом университете кипели страсти. Сначала преподаватели поучаствовали в видеообращении, выступив против насилия, затем буквально через несколько дней вуз отчислил более 50 студентов, замеченных на акциях протеста, пишет tut.by.

В начале декабря сотрудники БНТУ опубликовали свои расчетники, чтобы показать, как государство ценит их работу. После той статьи никакого давления на преподавателей не было. Но на этом история не закончилась: спустя несколько месяцев поддержка студентов и неприятие линии власти все-таки аукнулись. За январь-февраль из университета ушли по соглашению сторон несколько человек — журналистам точно известно о пяти фамилиях. Двое согласились с нпоговорить о том, что стало последней каплей, проблемах высшего образования и кадровом голоде, в который не верит руководство.

«Сопротивляться можно, когда закон работает. А что, когда его нет?»

Юрий Гуминский Преподавал в БНТУ с 2015 года на кафедре «Машины и технология литейного производства».

Дисциплины — «Организация производства и управление предприятием», «Отраслевая экология», «Печи литейных цехов», «Информатика». Только в 2019-м был признан «Лучшим куратором года 1 курса» в БНТУ, привез с международной выставки золотую медаль за «Лучший экологический проект», награжден почетной грамотой БНТУ.

Имеет два высших образования, знает польский и английский языки. Сейчас проходит бесплатные курсы от EPAM по QA тестированию. Были предложения пойти работать в другой вуз и в Академию наук. Но связывать себя с Министерством образования больше не хочет. После выселения из арендного жилья в Минске переехал к родителям в другой город.

В 2011 году Юрий Гуминский получил диплом на кафедре «Машины и технология литейного производства», потом сразу же поступил в магистратуру (чуть позже — и в аспирантуру) и остался работать в родном университете.

— В ноябре 2018 мне дали должность старшего преподавателя, а через неделю меня позвали работать старшим куратором факультета. Это, можно сказать, как второй заместитель декана по идеологической и воспитательной работе, — объясняет Юрий. — Несмотря на страшное название, в мои обязанности входили организация различных мероприятий и помощь студентам в их проведении, курирование другими кураторами факультета, а также профилактика правонарушений. Ну и на тот момент, естественно, волонтерское движение по Европейским играм, которые проходили в Минске.

Все это практически не мешало Юрию выполнять свою основную работу преподавателя, но было приятным бонусом — и к зарплате, и к самореализации. Только с мая 2020-го выполнять обязанности старшего куратора факультета у собеседника уже не получалось. Сыграли роль два фактора:

— Во-первых, отношение руководства университета к проблеме COVID-19. Во-вторых, принудительный сбор подписей за «единого кандидата». Когда меня уговаривали быть «сборщиком подписей на факультете», я категорически отказался. Это только из основного. Общий абсурд принимаемых решений стал причиной, почему я больше не мог работать в деканате.

Еще в начале июня 2020-го Юрий пришел к декану и попросил с сентября освободить его от этой должности куратора факультета. На том договорились. С 24 августа у мужчины начался отпуск. Но уже 14 сентября (за месяц до конца) Юрия внезапно отозвали на работу:

— Первое, что я узнал — меня не допустили до курирования моих двух учебных групп. В 2019 году за курирование одной из них я стал «Лучшим куратором БНТУ», а в 2020-м она же стала лучшей на факультете и участвовала в конкурсе «Лучшая учебная группа БНТУ 2020». Мне заявили, что «работников БНТУ с такими взглядами, как у тебя, много, но ты больше всех засветился». Чем именно я засветился, озвучено не было: то ли выступлением на митингах в поддержку Тихановской в Глубоком, Новополоцке и Витебске (Юрий в свободное время играет в музыкальной группе M.T.M. — Прим.), то ли что кто-то заметил якобы меня на акциях протеста, то ли еще что. Мне не пояснили.

Еще через полчаса Юрий узнал, что у него «забрали» 0,25 ставки работы по совместительству: решением ректора его 200 часов преподавания достались одному из проректоров.

— В этот же день у меня состоялась еще одна личная беседа с деканом, который настоятельно попросил меня «на занятиях не проводить никаких политических разговоров со студентами», — вспоминает Юрий. — Такой веселый и насыщенный получился понедельник — первый рабочий день после непродолжительного отпуска.

От своих взглядов преподаватель не отступился — в октябре снялся в видеообращении преподавателей.

А в ноябре Юрия «вдруг» лишили надбавок за «высокие достижения в труде» за ноябрь и декабрь.

— Аргументировали тем, что мы выступили в обращении от лица БНТУ, но нам никто не разрешал. Мол, нарушена должностная инструкция. Какой пункт — не указали. Я подал заявление в комиссию по разрешению трудовых споров БНТУ, чтобы этот приказ обжаловать. На заседании, прошедшем 4 января, решили следующее: да, в приказе не указано, что я нарушил, но по-хорошему там должно быть это написано, так что инструкцию я все равно нарушил. К тому же отметили: в документе сказано, что я могу вести лекции, проводить семинары, участвовать в научных конференциях, но не сказано, что я могу участвовать в видеообращениях. То есть запрещено все, что не разрешено.

Несогласный с таким результатом, 21 января Юрий обратился в суд. Исковое заявление ему помог составить один из независимых профсоюзов. К этому его дополнительно подвело, по его словам, косвенное давление со стороны руководства:

— Уже с 17−18 января намекали: могу «попасть» конкретно. В то же время был суд, где отчисленный студент, у которого я вел, пытался восстановить справедливость. Знаю, на заседании спрашивали, не призывал ли его конкретно я к противоправным действиям. В день, когда я отнес иск в суд, пришла проверка из четырех человек: смотрели, что у меня на столе, что в рабочем компьютере. Естественно, ничего не нашли, было только пара замечаний по оформлению ведомостей. Позже подобные проверки проводились чуть ли не каждый день, а иногда и по два раза на дню. Думаю, они связаны с приходом нового проректора «по безопасности» Захаревича.

В вузах появились проректоры по безопасности и кадрам. Кто они и чем занимаются?

Первое слушание по надбавкам назначили на 12 февраля, второе — на 17 февраля. Дело Юрий проиграл. Это не первый подобный случай: еще одна преподавательница тоже подавала иск и тоже осталась ни с чем.

— Если ноябрь-декабрь еще можно было пережить, то с января, как обычно, установили новые надбавки на весь год вперед — до декабря 2021-го. Сделали так, чтобы я не придрался: деньги мне действительно начислили по всем возможным пунктам, но в минимальном размере. И так по всем надбавкам. Раньше я получал под 900 рублей «грязными», а когда был старшим куратором факультета — и под 1500 выходило, но с новым расчетом — стало 640−650, — приводит примеры преподаватель.

Жить на эти деньги, даже с учетом арендной квартиры, сложно: только половина уходила на ее оплату, интернет, коммунальные платежи и подобные траты. Остатка, по мнению Юрия, хватало бы только на еду.

— Зарплата — это только часть моего решения уйти. Второе — общая атмосфера в университете. Мало ли что? Вот буквально вчера у вас новость читал, что кого-то судили за «умысел к неповиновению». Сопротивляться можно, когда закон работает. А когда его нет… Присесть за то, что у меня была аватарка «Я/Мы Никита Прищепчик» в поддержку моего отчисленного студента? По мнению некоторых, это уже призыв к беспорядкам. Третье — было неприятно, что люди, с которыми мы бок о бок проучились и проработали значительное время, и знакомы почти 15 лет, составляли против меня акты, писали докладные и выступали против меня на суде. При этом раньше я прикрывал их спины по работе, а теперь… Это ужасно.

В два часа дня 17 февраля Юрий отнес заявление на увольнение декану. В 10 утра следующего дня уже лежал готовый приказ на увольнение. Никакой реакции от декана не было: заявление преподавателя он просто принял, а забирать его уже надо было в отделе кадров.

— Раньше оно все почему терпелось? Например когда были выборы в местные органы власти, я прямо сказал, что не буду ходить и заставлять голосовать досрочно, — говорит Юрий. — Нам спускались только «рекомендации»: мол, отпустите с занятий ради этого, походите по общежитиям и поговорите… Прямых обязаловок заставлять не было. По крайней мере, на нашем факультете.

Свой уход преподаватель называет правильным решением:

— После выступления на митингах Тихановской я посмотрел, сколько людей на них приходит, понял: то, чем я занимался (работа старшим куратором) — постыдное дело. Хоть и ничего плохого не совершал, но все равно были моменты в работе, которыми гордиться сложно. Однако я всегда старался делать так, чтобы студентам было интересно слушать мой материал. Вроде бы получалось. Когда видишь, что они начинают что-то понимать по преподаваемой дисциплине, это же приятно.

Юрий думает, что молодые преподаватели работают ради идеи: в университет точно никто не идет за большой зарплатой и даже не за статусом.

— Это раньше, в СССР, инженер был достойный человек, а если ты еще преподаватель в техническом вузе, то уважение зашкаливало. Сейчас такого нет. Наоборот: «Пф, преподаватель? От армии косил, что ли?» Но я считаю, это важная профессия — передавать знания из одного поколения в другое. На этом и на здравоохранении базируется развитие и, я бы даже сказал, выживание человечества.

«Пакідаць студэнтаў цяжка, але разумееш, што ў гэтым балоце захраснеш»

Александр Шибеко Преподавал в БНТУ с 2011 года на кафедре «Теплогазоснабжение и вентиляция».

Дисциплины — «Газоснабжение», «Строительная теплофизика», «Теплоснабжение и вентиляция». Имеет квалификацию инженера-строителя.

В ближайшее время собирается заняться поиском работы. Уезжать из Беларуси не собирается и считает свою специальность востребованной, несмотря ни на что.

Александр Шибеко никогда особенно не имел контактов с руководством. «Надта малая велічыня ў іх вачах», — объясняет преподаватель. К тому же до 2020 года его никогда не принуждали делать ничего, связанного с политикой: знали, что он все равно откажется. Но атмосфера стала накаляться еще задолго до выборов — началось все с коронавируса.

— Падчас першай хвалі каранавірусу ў мінулым годзе быў загад куратарам, у тым ліку і мне, правесці са студэнтамі размовы з мэтай выяўлення тых, хто падбухторвае да пераводу на дыстанцыйную форму навучання, — вспоминает преподаватель. — Я пайшоў да студэнтаў, куратарам якіх з’яўляўся, і сказаў, што даносіць на «актывістаў» не буду, хоць ведаў тых, хто пісаў і збіраў подпісы.

По мнению Александра, университет — всегда провластное место, так как это государственное учреждение образования с назначенным руководством. Но самое первое по-настоящему плохое впечатление у преподавателя сложилось первого сентября. В тот день ОМОН присутствовал на обычной линейке в День знаний:

— Тады я і зразумеў, што ўсе запэўненні пра апалітычнасць і дапамогу тым, хто пацярпеў на мірных акцыях пратэсту, — хлусня. Тыя калегі, з якімі абмяркоўвалі сітуацыю ва ўніверсітэце, не надта добра ўспрымалі ўсё тое, што адбываецца. Але за ўсіх казаць не буду.

Давления персонально на себя Александр не почувствовал. Даже после того, как показал журналистам свой расчетник. По словам преподавателя, завкафедрой просто сказал ему «не влезать во все это». Реакции от вышестоящего руководства не последовало. Вроде бы ситуация начала успокаиваться.

Но, как говорит сам преподаватель, стали развиваться «интересные события». 26 февраля на кафедру пришла проверка и конфисковала журнал, где преподаватели ставили подпись, приходя на работу и уходя с нее. Также забрали индивидуальные графики работы, которые они обязаны составлять еженедельно:

— Па выніках гэтай праверкі мяне адзінага з кафедры абавязалі напісаць тлумачальныя па выкананні работ: спачатку з 1 па 27 лютага 2021 года, а затым з 1 верасня 2020-га да 30 студзеня 2021 года. Як мне растлумачыў дэкан, у сувязі «з тым, што часта паказана месца выканання работ па месцы жыхарства, але не стаіць адзнака загадчыка кафедры пра выкананне работ».

Первую пояснительную Александр предоставил 3 марта, вторую — 4-го. В тот же день он вместе с деканом факультета был вызван к первому проректору. Первый вопрос, который Александр услышал, звучал так: «Почему вы решили не ходить на работу?»

— Выслухаўшы тыраду пра тое, што я не пісаў заявы на выкананне працоўных абавязкаў па-за межамі БНТУ, таму не было загаду на змяненне характару працы, з прычыны гэтага я атрымаў грошы за працу незаслужана. Але ніводнага разу з верасня я не чуў у свой бок ад кіраўніцтва, што нельга рыхтавацца да заняткаў ці пісаць вучэбныя дапаможнікі дома, — говорит преподаватель. — Нават аднойчы на пасяджэнні кафедры пахвалілі, што ўсё робіцца як трэба. Да таго ж, на кафедры няма нармальнай тэхнікі для напісання і пошуку інфармацыі.

После этого случая Александр в тот же день написал заявление на увольнение с 1 апреля. Во вторник, 9 марта, завкафедрой и декан вызвали преподавателя на разговор:

— Перад гэтым, наколькі я ведаю, у іх быў першы прарэктар. Кіраўніцтва ласкава «папрасіла» перапісаць заяву з 11 сакавіка, што я і зрабіў. Дэкан асабіста аднёс яе ў рэктарат, а загадчык сказаў, што мае пары заменены. Прыбраў сваё працоўнае месца, забраў неабходныя паперы і пайшоў дадому. Варта адзначыць, што падчас усёй эпапеі я не пачуў ад дэкана ніводнага кепскага слова ў свой адрас, за што яму ўдзячны.

Преподаватель признает: он принципиальный и требовательный. Поэтому не все студенты расстроились из-за его ухода.

Что касается акций протеста, Александр Шибеко отмечает: были такие студенты, которые участвовали с той целью, что, если их отчислят за неуспеваемость, они уедут учиться за границу под видом борцов за свободу. А вот к тем, кто участвовал не по корыстным причинам, преподаватель относился с уважением:

— На мой погляд, студэнта трэба адлічаць за кепскія веды, а не за тое, што ён робіць у невучэбны час. Да таго ж, не па палітычных матывах. Адзінае, што мяне турбуе і за што я вельмі перажываю, гэта што будзе з тымі людзьмі, якія выбралі мяне ў якасці кіраўніка дыпломнага праекта. Кожнаму было выдадзена заданне, адзін нават зрабіў 30% праекта. Я прасіў, каб мне іх пакінулі на ўмовах пагадзіннай аплаты, але зразумела, што пасля таго, як гэты артыкул будзе апублікаваны, гэта не здзейсніцца, — считает Александр. — Насамрэч, выкладчык працуе не для ўсіх. Тых, хто хоча і можа вучыцца, няшмат. Выкладчыкі пра гэта кажуць між сабой, але не выносяць на суд грамадскасці. З патоку (62 студэнты), у якім я выкладаў, нармальна можна працаваць з трэццю, палову трэба прымушаць, а астатнія: пусці — павалюся. Але дзеля першай траціны і працуеш. Пакідаць іх цяжка, але разумееш, што ў гэтым балоце захраснеш.

Близкие Александра считают, что увольняться надо было еще раньше. Он сам возвращаться в БНТУ не собирается, но с некоторыми, уже бывшими, коллегами связь поддерживает. То же касается и студентов, у которых он был руководителем дипломной работы. Главная же проблема современных белорусских вузов, по мнению Александра, заключается даже не в политике:

— Як чалавек, які працаваў у прыёмнай камісіі, магу сказаць, што праблемы ў нас дзве: спачатку набраць абітурыентаў, а пасля іх выпусціць. Колькасць устаноў вышэйшай адукацыі нашмат перавышае патрэбы дзяржавы. Але ў кожнай ёсць працоўныя месцы для кіраўніцтва, бухгалтэрыі, іншых служб. Непатрэбнае марнатраўства. Якасць адукацыі насамрэч падае, бо не ўсе выкладчыкі ставяцца з руплівасцю да працы.

«Не могла жить и работать в стране, где совершается ложь и насилие». Доцент о сутках, нарах и увольнении

Во всей этой ситуации руководство университета, считает преподаватель, кадрового голода не видит:

— Рэктарат лічыць, што кожны можа замяніць выкладчыка. Але каб пачаць нармальна выкладаць (па ўласным вопыце ведаю) трэба не год і не два, таму ўмоўны Ваня-піларамшчык не будзе добрай заменай, нягледзячы на ўсе заслугі перад дзяржавай. А наконт змянення сістэмы адукацыі можна працытаваць біблейскі тэкст: ніхто не ўлівае віно маладое ў мяхі старыя.

А что говорят в БНТУ?

Журналисты попросили комментарий по поводу сложившейся ситуации у пресс-службы БНТУ. Первый проректор Георгий Вершина отметил, что уволиться по собственному желанию — дело каждого, и комментировать произошедшее он отказывается.