Уязвимые места Путина

Давайте трезво взглянем на Россию.

Назовем это лунной политикой. На этой неделе российское космическое агентство Роскосмос подписало меморандум с Китайским национальным космическим управлением о создании Международной научной лунной станции «с открытым доступом для всех заинтересованных стран и международных партнеров». Это был самый существенный признак того, что Москва видит свое космическое будущее с Китаем, а не с Соединенными Штатами, тем самым подчеркивая дальнейшее формирование стратегического союза с Пекином.

И это происходит после четверти века американо-российского космического сотрудничества, начатого теми, кто мечтал после холодной войны о примирении между Москвой и Вашингтоном. Его кульминацией было строительство и эксплуатация Международной космической станции.

Меморандум, подписанный 9 марта, также стал явным выпадом в адрес NASA, предложившего России присоединиться к программе Артемида, названной в честь сестры-близнеца Аполлона, целью которой является высадка первой женщины и следующего мужчины на Луну к 2024 году. С международными партнерами Артемида также будет исследовать поверхность Луны более тщательно, чем когда-либо, используя передовые технологии.

«Они считают свою программу не международной, а похожей на НАТО», — ухмыльнулся в прошлом году Дмитрий Рогозин, генеральный директор Роскосмоса. Рогозин много насмехался в Брюсселе, будучи в качестве бывшего российского посла в НАТО. «Мы не заинтересованы в участии в таком проекте».

Оценка возможностей и слабых мест Путина

Вместо того, чтобы останавливаться на том, что все это означает для будущего космоса, администрации Байдена важнее подумать о том, как учесть эту новость в новом подходе к путинской России.

У президента США Джо Байдена нет иллюзий по поводу Путина. Он демонстрирует, что готов к сотрудничеству, если это в интересах Соединенных Штатов, а когда возникнет необходимость — применит санкции. Его первой внешнеполитической победой стала сделка с Путиным о продлении договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-III), что ознаменовало отказ от подхода бывшего президента Дональда Трампа к контролю над вооружениями.

Тем не менее Байден также ввел новые санкции против России, совместно с Европейским союзом, после отравления и заключения в тюрьму лидера российской оппозиции Алексея Навального. Еще неизвестно, как администрация Байдена будет работать с существующими и введет ли она новые санкции против трубопровода Северный поток-2 — самой актуальной проблемы, которая сейчас разделяет политику ЕС и даже Германии.

Какой бы курс ни избрал Байден, ему не стоит усугублять ошибки предыдущих администраций, вызванные заблуждениями об упадке России и чрезмерном внимании к Пекину.

«У Путина нет такой власти, как у его советских предшественников в 1970-х годах или у президента Китая Си Цзиньпина сегодня», — пишет Майкл Макфол в журнале Foreign Affairs, посол США в России во время правления Барака Обамы. — «Но и Россия не такое слабое и полуразрушенное государство, каким оно было в 1990-е годы. Несмотря на негативные демографические тенденции и откат рыночных реформ, она возродилась как одна из самых могущественных стран мира — со значительно большей военной, кибернетической, экономической и идеологической мощью, чем думают большинство американцев».

Макфол отмечает, что Россия модернизировала свое ядерное оружие, а Соединенные Штаты — нет, и значительно модернизировала обычные вооруженные силы. У России одиннадцатая по величине экономика в мире, с валовым внутренним продуктом на душу населения больше, чем у Китая.

«Путин также вложил значительные средства в космическое оружие, разведку и кибервозможности, о которых Соединенные Штаты узнали на собственном горьком опыте», — пишет Макфол, имея в виду крупную кибератаку, о которой стало известно в начале этого года после того, как Россия взломала многие подразделения правительства США и тысячи других организаций.

В то же время Путин проявляет меньшую сдержанность в том, насколько агрессивно он противостоит внутренним оппонентам, бросает вызов Западу. Похоже, он готов рискнуть для достижения двойной цели: восстановления положения и влияния России и уменьшения влияния Соединенных Штатов.

Генри Фой, глава московского бюро Financial Times, недавно написал убедительную статью о сегодняшней России под заголовком Жестокий третий акт Владимира Путина.

Фой пишет: «После 20 лет, в течение которых правление Путина подкреплялось сначала экономическим процветанием, а затем воинственным патриотизмом, его правительство теперь обратилось к репрессиям как главному инструменту удержания власти».

Мир наглядно убедился в этом на примере отравления Навального, а затем его ареста по возвращению в Россию после восстановления в немецкой больнице. Фой также сообщает о «множестве законов», принятых в конце прошлого года, направленных против существующих и потенциальных противников. Последний шаг был предпринят в субботу, когда российские власти задержали 200 муниципальных депутатов, в том числе некоторых из самых известных деятелей оппозиции, во время форума в Москве.

Некоторые рассматривают все более безжалостное преследование Путиным инакомыслия и беспрецедентные аресты на фоне масштабных и разносторонних протестов в поддержку Навального как признак растущей уязвимости президента России.

Другие, однако, видят в его действиях с момента захвата Крыма в 2014 году, вплоть до очевидных последних кибератак, свидетельство его возросших возможностей. Они предупреждают о предстоящих все более наглых действиях.

Обе точки зрения верны — Путин одновременно более уязвимый и могущественный. Его репрессии дома и напористость за границей — две стороны одного человека.

Ошибочные представления США об упадке России сдерживают стратегию

Итак, что с этим делать? У The Atlantic Council, организации, которую я возглавляю как президент и главный исполнительный директор, на этой неделе был необычная публичная перепалка между враждующими голосами сотрудников по поводу того, каким должен быть правильный курс действий по отношению к путинской России. Спор касался того, какую роль должна играть забота о правах человека в формировании политики США в отношении Москвы.

Как бы не подходили к этой проблеме, трудно оспорить то, что растущие стратегические связи России с Китаем, подчеркнутые лунным соглашением на этой неделе, — всего лишь часть растущей горы свидетельств того, что подход Запада к Москве в течение последних двадцати лет не привел к желаемым результатам.

Что срочно необходимо, так это пересмотр администрацией Байдена стратегии в отношении России, который начинается с признания того, что неправильные представления об упадке этой страны скрыли потребность в более стратегическом подходе.

Подход должен сочетать более привлекательные элементы взаимодействия с более изощренными формами сдерживания вместе с союзниками. Для этого потребуются терпение и партнеры.

Что требуется, так это стратегический контекст для разнообразных действий и политики в отношении России: новые или существующие режимы экономических санкций против России, потенциальный ответ на последние кибератаки, более эффективные способы противодействия дезинформации и более творческий ответ на рост китайско-российского стратегического сотрудничества.

Чрезмерная реакция никогда не была хорошей политикой, но недооценка России на данный момент представляет собой гораздо большую опасность.

Долгосрочная цель должна соответствовать тому, на что надеялись сотрудники NASA двадцать пять лет назад, — американо-российскому примирению и сотрудничеству.

Затем поместите это в контекст Европы — единой, свободной и мирной, где Россия найдет свое законное место, — мечту, сформулированную бывшим президентом США Джорджем Бушем-старшим всего за несколько месяцев до падения Берлинской стены.

Что бы ни хотел Путин, трудно поверить, что россияне не предпочли бы такой исход даже китайско-российской высадке на Луну.

Фредерик Кемп, CNBC.com (перевод — «Новое время»)