День Воли продолжается

Мы помним, кто мы такие.

Словосочетание «Минская весна» давно уже живет само по себе. Его знают даже те, кто в то время еще не родился. Но не все помнят, что та весна началась именно в День Воли.

Я хорошо помню ее начало в 1996 году. Тогда десятки тысяч белорусов собрались возле оперного театра – и впервые риторика выступлений была не только праздничной. Потому что Лукашенко с Ельциным еще не подписывали никаких бумажек, но уже говорили об объединении, и люди прекрасно понимали, что если допустить этот союз, то никакой воли уже может не быть, как и праздника. И после митинга все пошли к телецентру на Коммунистической требовать предоставления эфира. Там, возле телецентра, участников митинга ждал ОМОН. Это был первый разгон мирного митинга в независимой Беларуси. Именно с того дня началась Минская весна, а вовсе не с «Чарнобыльскага шляха», который прошел только через месяц. А День Воли 1996 года стал тем днем, когда белорусы поняли, что защищать свои права, свою свободу, свое будущее нужно на улицах и площадях.

А еще я хорошо помню 25 марта 2000 года. В городе водометы, БТРы, автозаки, внутренние войска, вооруженные до зубов спецназовцы с собаками. Зачистка в центре тогда началась за несколько часов до акции. Наверное, это был один из самых образцовых «хапунов»: милиционеры врывались в кафешки в центре города, хватали мирно пьющих кофе людей и тащили в автозаки. Тогда впервые тюрьма на Окрестина не смогла вместить всех задержанных, и людей свозили прямо в военную часть 5448 и загоняли в тамошний спортзал. Помню, в том спортзале мы и песни пели, и речи произносили, устроив свой небольшой митинг прямо в логове внутренних войск. Так что Карпенков, бьющий витрину в кофейне, чтобы извлечь оттуда демонстрантов, велосипеда не изобрел. Все это уже было за двадцать лет до того.

Потом было такое же массовое 25 марта 2006 года. Тюрьма на Окрестина уже была переполнена – за время существования палаточного городка на улицах задержали несколько сотен человек – брали всех, кто нес большие сумки в сторону площади. В сумках, как правило, были термосы с чаем, теплые вещи и еда для обитателей палаток. Их всех тоже привезли на Окрестина днем раньше, после разгрома палаточного городка. И 25 марта огромная колонна пошла именно туда, на Окрестина, требовать освобождения политзаключенных. В начале проспекта Дзержинского колонну встречал спецназ внутренних войск под командованием Дмитрия Павличенко. В тот день в Минске впервые применили светошумовые гранаты. А еще – впервые арестовали кандидата в президенты. И, наконец, впервые за участие в митинге дали не административный арест, а срок в колонии – Александр Козулин, задержанный 25 марта, вернулся домой лишь через два года.

Казалось бы, почему репрессивная машина режима начинает молотить со всей дури именно 25 марта? Почему все, с чем столкнулись белорусы на теперешних протестах, было впервые опробовано в разные годы, но именно 25 марта? Ведь милицейские машины переворачивали во время «Чарнобыльскага шляха». Брусчатку разбирали во время «Марша свободы». Но БТРы в город выводили именно в День Воли. Как будто он – та самая игла, на кончике которой смерть Кощея.

В каком-то смысле так оно и есть. Для нас День Воли – это тот мост, которым мы соединились с отцами-основателями БНР, боровшимися за нашу независимость больше сотни лет назад, и они встали с нами в сцепку. Мы протянули этот мост над пропастью семидесятилетней советской истории, уничтожавшей все национальное. Мы выстояли, мы сохранили национальные традиции, связь поколений, почитание предков. Мы помним, кто мы такие. Эта память удерживала нас в той сцепке, даже когда казалось, что все бессмысленно и пора разойтись; вынуждала выходить на улицы, даже когда страшно; помогала не сдаться в тюрьме и выстоять; давала и продолжает вселять надежду на победу. Конечно, оккупанту среди нас некомфортно. Ему куда ближе все советское – от символики до ГУЛАГа, - все, что не имеет истории, национальности, индивидуальности. Проще говоря, не имеет корней. Так что ему просто держаться не за что. Потому и выводит он в бессилии на улицы свои автозаки да бэтээры в надежде на то, что это испугает белорусов. А нам не страшно.

Никогда в жизни в наших городах не было такого количества бело-красно-белых флагов, как вчера. В центре, во дворах, на балконах, на деревьях, в небе, в окнах, на натянутых между домами веревках – все было нашим, бело-красно-белым. Прошло 25 марта – а флаги никуда не исчезли. Их срезают, отбирают, воруют с балконов, вырубают из речного льда, но они появляются снова и уже никогда не исчезнут.

День Воли продолжается, даже если кто-нибудь этого еще не заметил.

Ирина Халип, специально для Charter97