«Мы не должны объединяться с врагом»: история крановщицы, которая помогла поменять власть в Польше

27 марта 1981 года профсоюз «Солидарность» начал общенациональную забастовку.

40 лет назад, 27 марта 1981 года, польский профсоюз «Солидарность» начал общенациональную забастовку, которая стала одним из крупнейших выступлений в истории рабочего движения. Это событие — повод рассказать об Анне Валентынович, которая стояла у истоков «Солидарности» и изменила польскую историю, пишет сайт tut.by.

«Валенса объявил о прекращении забастовки. Но Анна потребовала продолжить борьбу»

7 августа 1980 года Анна Валентынович, сотрудница Гданьской судоверфи, узнала о своем увольнении. До пенсии ей оставалось всего пять месяцев. Причина увольнения была явно политическая: Валентынович была активисткой польских профсоюзов. Узнав об увольнении, ее друзья и соратники обратились к рабочим с призывом защитить свою коллегу.

Неделю спустя на судоверфи завыла сирена, возвещающая о забастовке. Напуганный масштабами протеста, директор предприятия прислал за Валентынович служебный автомобиль. Спустя два дня ее восстановили на работе. Будущий президент страны, а тогда простой электрик судоверфи Лех Валенса объявил через громкоговоритель о прекращении забастовки. Но Анна не собиралась сдаваться. Она и несколько других женщин потребовали продолжить борьбу. Как пишет историк Славомир Ценкевич, «так родилась забастовка [будущей] «Солидарности», а вместе с ней идея и движение «Солидарность».

В этой ситуации, как в капле воды, проявились противоречия между Валенсой и Валентынович и разные подходы к сопротивлению, которые повлияли на судьбу всех поляков и историю страны.

… Анна Валентынович родилась 15 августа 1929 года на Волыни в баптистской семье. Теперь это Ровненская область Украины, тогда — восточная окраина Польши (напомним, что за восемь лет до этого Западная Беларусь и Западная Украина стали частью этой страны).

Когда девочке было восемь лет, умерла ее мать. Спустя четыре года 12-летней Анне пришлось наняться на работу к соседским помещикам. В 1943-м те обманули девочку, сказав, что ее родственники умерли, и увезли с собой сначала в окрестности Варшавы, а затем в Гданьск.

— Избитая, все еще недоедающая, униженная, проводя Рождество в сарае с животными, она чувствовала себя отверженной, — писал Ценкевич. «Я хотела покинуть этот дом, но у меня не хватило смелости», — рассказывала ему Валентынович. Своих родственников она смогла найти лишь в 1990-е годы.

В 16 лет Анна наконец-то решилась убежать от помещиков. Она пошла работать прислугой, а затем смогла попасть на маргариновый завод. В то время девушка искренне верила в социализм и коммунистические идеалы.

— Упаковка кубиков маргарина наполняла меня необычайной творческой радостью. Я чувствовала, что эти кубики приближают нас к тому будущему, о котором мы мечтали, — признавалась она.

В 1950-м Валентынович, которая выучились на сварщика, взяли на работу на Гданьскую судоверфь. Анна была активисткой: пела в хоре, перевыполняла рабочие показатели и вступила в польский комсомол — Союз социалистической молодежи, от которого даже участвовала в молодежном конгрессе в Берлине.

«Должна ли я умереть с ребенком, как бездомная собака?»

Но вскоре девушка столкнулась с реальностью: заработанных ею денег не хватало на еду, у нее не было своей квартиры. К тому же в 1952-м она родила сына (с его отцом Валентынович рассталась). «Должна ли я умереть с ребенком, как бездомная собака?» — написала она руководителю страны Болеславу Беруту (именно в его честь названа одна из минских улиц). Но ее письмо осталось без ответа.

Валентынович вышла из комсомола и вступила в Лигу польских женщин — организацию, которая защищала их права. Уже тогда ею впервые заинтересовались спецслужбы. Тогда этот эпизод не имел продолжения.

В 1959-м, когда Анне было 30 лет, ей наконец-то выделили в Гданьске 38-метровую квартиру, в которой она прожила всю жизнь. Кроме жилья она получила от властей четыре креста (профессиональные награды, которые Валентынович вернула в середине 1980-х, после убийства ксендза Ежи Попелушко сотрудниками госбезопасности), а также профессиональные заболевания. Анне пришлось сменить профессию: она стала крановщицей на том же предприятии. Но в ее жизни был момент, когда врачи давали ей пять лет жизни.

Тогда Анна выжила, а вот ее муж, слесарь Казимеж Валентынович, умер еще молодым — в 1971-м. Вместе они прожили всего семь лет.

— С того времени я научилась почти все время наслаждаться радостью других людей и терпеть их страдания, — вспоминала она.

В 1970-м Анна приняла активное участие в забастовке, которая потрясла Польшу.

В декабре того года власти, испытывающие проблемы в экономике, подняли цены на продовольствие, промтовары и стройматериалы (в среднем на 30%). Первыми забастовали судоверфи Гданьска и Гдыни, к которым потом присоединились другие предприятия. Валентынович, которая к тому времени активно участвовала в рабочем движении, помогала своим коллегам, готовя для них еду.

Власти решили подавить выступления силой. На гданьской судоверфи произошли столкновения. Погибли 41 рабочий, два сотрудника милиции и один солдат.

— Ей навсегда запомнился образ развевающихся белых простыней над госпиталем верфи, на которых кровью убитых и раненых рабочих были нарисованы красные кресты, — вспоминал ее биограф и цитировал ее фразу: «Простыней было столько, сколько было убитых».

После расстрела безоружных людей глава Польши Владислав Гомулка свалился с сердечным приступом. Его заменил Эдвард Герек, сам в прошлом рабочий. В январе 1971-го он приехал на гданьскую судоверфь. В переговорах с руководителем страны принимала участие и Валентынович. Герек пообещал, что случившееся не повторится, и слово свое сдержал.

Цены «открутили» назад. Да и в целом семидесятые годы были для Польской Народной Республики своеобразным «золотым веком». Да, власть по-прежнему находилась у Польской объединенной рабочей партии (аналог КПСС в Польше). Но в культуре царил относительный либерализм: именно тогда получили признание режиссеры Анджей Вайда и Кшиштоф Занусси, а экономика подпитывалась кредитами, получаемыми у Запада.

Создание «Солидарности»

Но оттепель 1970-х оказалась недолгой. Стали нарастать трудности в экономике. Внешний долг достиг астрономических величин в 20 миллиардов долларов, а прибыль, за счет которой хотели расплатиться с долгами, все не появлялась. Из-за коррупции, волюнтаризма и дилетантских решений модернизация экономики «сверху» провалилась. Польша находилась на грани экономического краха.

Вновь начались протесты рабочих. Но власти преследовали и увольняли активистов. Чтобы защитить их, интеллигенция создала правозащитный «Комитет защиты рабочих». Позже, в 1978-м, возникли «Свободные профсоюзы Побережья». Активисткой последних стала Анна: она распространяла независимую прессу, а в ее квартире проходили регулярные собрания.

Именно тогда Валентынович окончательно попала «под колпак» спецслужб и находилась в таком состоянии до свержения коммунистов. Она впервые была задержана, ее квартира прослушивалась. Наконец власти решили уволить ее.

— Она перемещалась из одного отдела в другой, наказывалась выговорами под любым предлогом, задерживалась и заключалась в тюрьму в караульных помещениях верфи, лишалась пропусков, — вспоминал Ценкевич.

Попытки уволить Валентынович случились на фоне очередного обострения в стране: 1 июля 1980 года были повышены цены на мясо, после чего в Люблине вспыхнули забастовки.

Затем они перекинулись на Гданьск. Всего местный забастовочный комитет и «Комитет защиты рабочих» сформулировали 21 требование к властям. Среди них были возврат цен, гарантированное обеспечение продовольствием, восстановление на работе Валентынович и Валенсы, разрешение деятельности независимых профсоюзов и освобождение политзаключенных.

О последующих событиях мы уже писали. Валенса предложил прекратить забастовку, Валентынович выступила за ее продолжение. В результате власти пошли на переговоры и признали права рабочих на создание своей организации.

17 сентября был создан независимый самоуправляемый профсоюз «Солидарность». За пару месяцев туда записалось семь миллионов человек (пятая часть населения), из них миллион коммунистов (треть ПОРП). Председателем стал Лех Валенса.

«Независимо от того, кто такой Валенса, мы не должны сейчас объединяться с врагом»

Кризис продолжал углубляться. 27 марта 1981 года прошла Всепольская предупредительная забастовка, в которой приняли участие 12−14 миллионов человек. Никаких экономических требований не выдвигалось: лишь солидарность с оппозиционными активистами и поддержка крестьянского профсоюза. Забастовка показала, что подавляющее большинство польского населения не поддерживает действующую власть.

После этого усилились позиции радикалов в обоих лагерях. Среди чиновников раздавались требования подавить выступления, среди части активистов — начать восстание. В итоге в обоих лагерях произошла радикализация.

13 декабря генерал Войцех Ярузельский, который в октябре 1981-го возглавил страну, ввел в Польше военное положение. Оно стало крупнейшей полицейской операцией в XX веке: только сотрудников ZOMO (тогдашнего польского ОМОНа) задействовали 10 тысяч человек. А еще 250 тысяч военных при нескольких тысячах танков и бронетранспортеров. Одномоментно удалось задержать около пяти тысяч человек, вскоре к ним прибавилось еще столько же. Были закрыты все границы, запрещены все организации, остановлен выпуск всех СМИ.

В тот день Анна Валентынович находилась в дороге, поэтому не была задержана. Она участвовала в организации забастовки на Гданьском судостроительном заводе. Когда та была подавлена, ее арестовали и отправили в небольшой город Голдап, в лагерь для интернированных женщин. В том же году спецслужбы пытались отравить Анну — суды по этому делу проходили уже в независимой Польше.

Затем Валентынович несколько раз освобождали — и вскоре опять задерживали. На свободу она окончательно вышла в апреле 1984 года.

К тому времени военное положение уже отменили, «Солидарность» находилась в подполье. Но ни одна из проблем, стоящих перед страной, так и не была решена. Скорее, они были заморожены.

Чтобы спровоцировать раскол внутри оппозиции, Валентынович, когда она находилась в Голдапе, подбросили протоколы разговоров Валенсы с офицерами госбезопасности. Как писала газета Rzeczpospolita, Валенса говорил, что «в Гданьске я выбросил (в переносном смысле. — Прим. ред.) всех, кого вы могли не любить — Борусевича (в годы независимости — маршал сейма. — Прим. TUT.BY), Валентынович. (…) Потому что она слишком запуталась и в то же время сильно меня беспокоила. Я признаю это. (…) Вы не будете обвинять меня в том, что в Гданьске есть человек, который может вам не нравиться». Но Валентынович уничтожила эти документы.

— Они хотят нас поссорить, разделить, ослабить. Независимо от того, кто такой Валенса, мы не должны сейчас объединяться с врагом, — объясняла она свою логику.

Круглый стол: договариваться с властью или нет?

Взгляды прошлых соратников окончательно разошлись в конце 1980-х годов. Тогда руководители страны — глава партии, генерал Войцех Ярузельский, глава правительства Мечислав Раковский и глава МВД Чеслав Кищак — решили пойти на переговоры с «Солидарностью». Начались встречи в Магдаленке (городке около Варшавы), а затем и знаменитый «круглый стол», на котором при посредничестве католической церкви встретились власть и оппозиция.

В этой связи возник вопрос, который встает перед всеми оппозиционерами, пытающимися договориться с властью. Этично ли общаться и договариваться с людьми, которые применяли насилие против тебя и твоих соратников? Ведь тот же генерал Кищак до этого руководил репрессиями против «Солидарности». Большинство руководителей профсоюза ответили на этот вопрос положительно. Меньшинство, в том числе и Валентинович, — отрицательно.

Решениями «круглого стола» (1989) Ярузельский становился без выборов президентом Польши, в нижней палате парламента (сейме) за ПОРП резервировалось большинство голосов, Кищак сохранял контроль за спецслужбами. Возможно, руководство страны получило персональные гарантии безопасности. В свою очередь «Солидарность» снова стала легальной, а выборы в верхнюю палату (сенат) проходили на общих основаниях.

На тот момент это был единственно возможный компромисс. Но Валентынович и другие радикалы восприняли политику Валенсы как «примирительную». Один из руководителей «Солидарности» Анджей Гвязда, к которому примкнула Валентынович, считал Валенсу предателем «августовских идеалов» (именно в этом месяце в 1980-м началась забастовка в Гданьске).

— Сначала была Магдаленка. А позже — под контролем Москвы — «круглый стол», где в хорошей обстановке утверждались магдаленковские решения. Это было сделано без споров. «Я понимаю вас, генерал», — сказал Лех Валенса, выслушав лекцию Кищака, — говорил позже Гвязда в интервью.

«Когда мы праздновали свободу, она продолжала бороться, все более одинокая и непонятая»

Вскоре «Солидарность» получила большинство голосов на выборах. Чуть позже она сформировала правительство. В 1990-м Валенса стал президентом страны. Произошел полный демонтаж коммунистической системы.

Но Валентынович не вписалась в новые реалии. В 1993-м она безуспешно баллотировалась в парламент. В 1995-м, когда Валенса шел на второй президентский срок, она публично сформулировала 17 вопросов к нему. Она обвиняла Леха в том, что в 1980-м его на забастовку доставила лодка командования ВМФ в Гдыне (это утверждали партийные чиновники). Что когда было введено военное положение, он общался с семьей и ездил на охоту с Кищаком, тогда как другим это было запрещено. Дело в том, что Валенса находился не в тюрьме, а в правительственной резиденции, где пробыл 11 месяцев. Хотя такое решение можно объяснить и по-другому: тогдашние лидеры Польши могли думать национальными интересами. Или просто оставляли себе задел на будущее.

Квинтэссенцией вопросов, заданных Валентынович Валенсе, был следующий: «Сможете ли вы теперь ответить на вопрос Анджея Гвязды с 1-го Конгресса солидарности: как поляку ладить с поляком, если он предатель?».

Фактически Валентынович обвинила своего бывшего соратника в предательстве. Как писал историк Михаэль Шпорер, «и Валенсу, и Валентынович следует рассматривать как жертв психологической войны», которую против них вели спецслужбы. Такой вопрос — ее классическое проявление. Но в ее поведении были не только личные мотивы.

Первый польский президент действительно в молодости сотрудничал с госбезопасностью. Сейчас сложно сказать, сколько человек он выдал. Но это произошло задолго до того, как Валенса возглавил «Солидарность».

Кроме того, Валенса действовал как политик, который вынужден идти на компромиссы. Валентынович — как общественный деятель и борец, чуждый им. События «круглого стола» как раз являлись таким компромиссом. Более того, Валенса в 1995-м проиграл во втором туре президентских выборов. Но президентом стал не более радикальный политик, а социалист Александр Квасьневский, который в 1980-х являлся министром по делам молодежи и возглавлял Национальный олимпийский комитет страны. Он участвовал в «круглом столе» со стороны власти. При нем Польша осталась демократической страной с рыночной экономикой, она осталась верна курсу на возвращение в западную цивилизацию. Но ее граждане четко показали, что не видят в прошлом сотрудничестве с властью большой проблемы.

Для Валентынович, которая не смогла привлечь к ответственности лиц, которые пытались ее отравить (истек срок ответственности за такие преступления), это было мучительно. Отсюда и мысли о предательстве. Как афористично сформулировал журналист Роберт Мазурек, «когда мы праздновали свободу в 1989 году, она продолжала бороться, все более одинокая и непонятая».

В 2000-м Валентынович отказалась принять звание почетной гражданки Гданьска. Но три года спустя она оказалась в тяжелом материальном положении и подала иск в суд: активистка «Солидарности» требовала выплатить ей 120 тысяч злотых как компенсацию за преследования в 1980-е. Ей отказали, поскольку срок подачи таких заявлений прошел, вспыхнул скандал — и в итоге ей выплатили 70 тысяч злотых.

Вторая трагедия в Катыни

Утром 10 апреля 2010 года президентский авиалайнер вылетел из Варшавы и взял курс на Смоленск. Делегация во главе с главой страны Лехом Качиньским отправилась в Катынь на траурные мероприятия по случаю 70-летней годовщины Катынской трагедии.

Катынь — это деревня в Смоленской области, около которой в 1940-м по приказу Сталина были расстреляны польские военнопленные. Непосредственно в Катынском лесу были найдены захоронения 4421 человека. Вообще же Катынь используется как обобщающее слово, всего ее жертвами стали более 21 тысячи польских военнопленных, которые находились в разных тюрьмах.

На борту самолета находились 96 человек — 8 членов экипажа и 88 пассажиров. Среди них польские политики, почти все высшее военное командование, а также общественные и религиозные деятели. Среди них была и Анна Валентынович.

В тот день стоял сильный туман. При заходе на посадку на аэродром Смоленск-Северный самолет столкнулся с деревьями и рухнул на землю. Все, кто находился в самолете, погибли.

После расследования Россия назвала причиной катастрофы неправильные действия экипажа (летчиков предупреждали, что видимость ниже допустимой) и психологическое давление на экипаж со стороны пассажиров. В Польше проводили свое расследование. Утверждалось, что самолет взорвался еще в воздухе, и это был теракт. В России отрицали эти обвинения.

Уже после смерти Валентынович вновь попала в центр внимания. Сын опознал ее в Москве, после чего Анну похоронили в Гданьске. Спустя два года семья наконец-то получила доступ к документам, связанным с ее телом, которые хранились в Москве. Увидев несоответствия, они потребовали провести эксгумацию.

Выяснилось, что в Гданьске была похоронена другая жертва катастрофы, а Валентынович по ошибке нашла последнее упокоение в Варшаве. После этого произошли вторые похороны, и одна из лидеров «Солидарности» наконец обрела последний покой.

В последние годы жизни 80-летняя Валентынович чувствовала себя не лучшим образом, сказывался возраст.

— Пока позволяло здоровье бабушки, она пыталась собрать семью на Рождество в своем доме (…). В последние годы ее здоровье ухудшилось, (…), — рассказывал ее внук Петр.

Перед самым вылетом она заболела. Журналисты спрашивали ее сына, не советовал ли он ей отменить эту поездку по состоянию здоровья.

— Такой вопрос может задать кто-то, кто не знал мою маму. Эту поездку она считала своим долгом, хотела отдать дань памяти погибшим в Катыни. (…) Она никогда не обращала внимания на себя, только на людей, которым требовалась помощь.

Казалось бы, в 1990-е годы история Польши пошла не по тому пути, о котором мечтала Валентынович. Но трудно не согласиться: в коммунистическое время она и ее соратники сделали многое, чтобы их страна оказалась свободной.

Мы уже цитировали слова журналиста Роберта Мазурека: «Когда мы праздновали свободу в 1989 году, она продолжала бороться, все более одинокая и непонятая». Теперь же завершим его высказывание: «Пришло время поклониться ей всем вместе и поблагодарить ее. Мы все в долгу перед ней». Под этим высказыванием подпишутся многие жители соседней страны.