Лукашенко в осаде

Люди, на которых сделал ставку Таракан, оказались слабой опорой.

Все страны и народы когда-то переживали или будут переживать революции. Этот этап является социальным проявлением общих законов философии. Белорусская революция не является в этом случае исключением. Так что процессы идут, а население и страна очень быстро меняется, написал в своем блоге известный российский политолог Андрей Суздальцев.

Лукашенко, встречаясь 26 марта с экс-послом Российской Федерации Д. Мезенцевым, сообщил уезжающему на Родину дипломату: «Может быть хуже».

Действительно, а может ли быть для него еще хуже?

Реакция властей (на акции 25 и 27 марта — ред.) оказалась странной. Силовики реально гордятся тем, что арестовали за два дня несколько сот «радикальных прохожих». В итоге получилось, что ОМОН не только сам провоцировал уличные протесты, но и создавал их, демонстрируя «пленных».

Но нужны ли протесты Лукашенко? У Лукашенко есть российская «повестка», и здесь уличные акции выполняют прямо противоположные функции. Напомним, что, явившись 22 февраля в Сочи на встречу с президентом России, Лукашенко уверял, что все протесты он «загнал под плинтус» и ни о каком транзите власти сейчас говорить нет смысла. Так что сейчас массовые акции могут считаться огромным ударом по Лукашенко, на фоне российско-белорусских отношений. И вроде все развивалось именно в такой парадигме.

Силовики вполне могли 25 и 27 марта проигнорировать «радикальных прохожих» и отчитаться, что уличных акций вообще не было, но они поступили совершенно противоположно, создав впечатление, что акции состоялись. Это говорит о том, что Лукашенко в осаде. Он не надеется на Москву, а единственным его союзником остались белорусские силовики – «слабая опора», как сказал в Сочи Путин. Так что до все только начинается.