Глубокский Арни: как бодибилдер из райцентра стал символом протестов

Александр Шарабайко не сдается.

Бодибилдера Александра Шарабайко в Глубоком называют Арни — в честь Арнольда Шварценеггера: 33 года из своих почти 50 он качается в «тренажерке» в местном ФОК, там же работал тренером. Наш Арни колоритен: носит серьгу в ухе, бороду-косичку. Экспрессивный, прямолинейный и острый на язык. В Глубоком каждый знает, что Шарабайко против Лукашенко. Местные милиционеры бодибилдера уважают — есть среди них и те, кто у него тренировался, — но это не мешало ученикам задерживать коуча. После выборов Александр отсидел 41 сутки в ИВС и получил 1080 рублей штрафа за БЧБ-флаг на своем доме, который и до протестного 2020-го висел там почти пять лет.

Портал tut.by побывал в гостях и на тренировке у глубокского Арни.

«В восьмом классе старшеклассники вытирали мной стену»

В мае Александру Шарабайко исполнится 50. Родился он в небольшом поселке в Сибири, в Красноярском крае. В Глубокое семья переехала, когда мальчику было 7 лет. Здесь он пошел в школу.

— Еще в восьмом классе я был маленьким и худым. Старшеклассники обижали: брали за шкирку, поднимали и вытирали мной стену, — смеется сейчас Александр. — Я решил показать характер. Все лето занимался на турниках и брусьях. Когда просто так подтягиваться стало легко, купил гирю весом 24 кг — и занимался с ней. 1 сентября пришел в девятый класс — и меня никто не узнал: так раздался в плечах и подрос. Через два месяца стал физоргом школы.

Парень перебрал чуть ли не все виды спорта: волейбол, баскетбол, футбол, легкую атлетику, борьбу, лыжи… Остановился на бодибилдинге, стал ездить на соревнования.

— Помню день, когда впервые пришел в «тренажерку» в нашем ФОК. И вот уже скоро 33 года, как я хожу в этот зал. После армии — а служил я в ВДВ в Витебске — вернулся в Глубокое. И земляки прозвали меня Арни.

«Пришел к мэру и заявил: «Глубокое похоже на тухлое пасхальное яйцо»

Хорошая «физуха» в свое время помогала Арни и зарабатывать: сильный и выносливый Шарабайко бывал и грузчиком, и строителем.

— Бригада от райпо нередко строила тяп-ляп. Как-то делали гипсокартонные потолки в «президентских домиках» — и почему-то надо было крутить дырки не шуруповертом, а отверткой. Несколько человек становились на столы и вертели вручную — через час все ладони в мозолях. Мне это тяп-ляп не нравилось — и я часто «выступал». Прораб мне сказал: «Со своим языком, малец, ты долго у нас не проработаешь». Я плюнул и уволился. Устроился в частную минскую стройфирму, мы ездили по объектам и выполняли заказы. Там работали нормально, нормально и зарабатывали. Тренировки я не бросал. К заказчикам нас возили на машине и следом везли мое «железо».

Потом по семейным обстоятельствам бодибилдер вернулся в Глубокое. Его попросили поработать в ФОК — тренером.

— Я начал в 2010 году. Людей в зале было столько, что обалдеть! Дома я практически не появлялся: занимался с клиентами, плюс у самого было по две тренировки — утром и вечером.

Но отношения с местными чиновниками у Арни не сложились. Он и тут постоянно «выступал»: ему не нравилось, как руководство ФОК расходует деньги и что «ремонт в зале делают только на бумаге».

— В конце концов не выдержал — и пошел к Морхату (Олег Морхат — бывший мэр Глубокого). Он все время хвалился благоустройством в нашем городе. Ну и заявил ему: «Глубокое похоже на тухлое пасхальное яйцо: снаружи все почищено-покрашено, а внутри — гниль и бардак». Посоветовал свернуть с центральной улицы Московской на улицу 3 Июля. Все глубоччане знают, что по улице, названной в честь дня освобождения Беларуси, и сегодня можно проехать только на танке. А весной и осенью и на нем лучше не соваться. После разговора с Морхатом мне пришло пару ответов из райисполкома, что в ФОК все будет хорошо. Но там и сегодня, если зайти в раздевалку или душевую, — привет, СССР!

Уйдя с тренерской работы, Шарабайко стал работать на себя — делать фальшкамины и колонны. Но тут пришел 2020 год с выборами — и с заказами стало туго: Арни участвовал в мирных акциях, пять раз за это отсидел и получил от властей уничижительное клеймо «змагара».

— Всего я провел под арестом 41 сутки. Первый раз меня «закрыли» после 9 августа — на 5 суток. Вскоре дали еще 7. Через время — 10 суток. Затем — сразу 17! Последние двое суток я провел в ИВС перед судом, когда меня оштрафовали за бело-красно-белый флаг на доме.

«Пять суток прилетело в плечи за песню «Перемен» на главной площади»

Днем 9 августа в Глубоком, как и по всей стране, голосовали на выборах президента, а вечер тут получился феерическим — с Цоем на всю площадь.

— Вечером 9 августа я сказал жене, что иду за сигаретами, а сам сел на велосипед и поехал на площадь. Там уже собрались люди, они стояли разрозненными группками. За всем наблюдала милиция, — вспоминает Александр. — У меня в телефоне была песня Цоя «Перемен», а у знакомого — портативная колонка. Мы подключили «блютус», поставили колонку на велосипед — и «Перемен» «грымнула на ўсю плошчу».

К красивой кованой беседке на площади, откуда звучала музыка, подтянулся народ.

— Милиционеры, увидев, что собирается толпа, подошли к нам: «Поступила жалоба, что музыка играет слишком громко». Я поинтересовался у людей: «Ребята, вам музыка мешает? Может, выключить?» — «Нет, все круто!» «Ну так кому тут музыка мешает?» — спросил я у милиционеров. Они отошли.

«Перемен» прокрутили по второму, третьему разу.

— Милиция смотрит: возле беседки собралось уже человек 50. И что у них на уме — неизвестно: может, мы маршем пойдем? Приехал автозак. Сотрудники снова подошли к нам и предложили покинуть площадь. Люди возмутились: «Кому мы мешаем? Что мы нарушаем? И вообще, где результаты выборов?»

Покричав «Жыве Беларусь!», горожане все же решили разойтись. Поехал домой и Александр.

— Только успел напялить шорты, как слышу: возле дома скрип тормозов. Жена: «Саша, к нам гости». Один уазик стоял у калитки, второй — метрах в 20. Из первого вышли пять человек, сколько сотрудников было во втором, не знаю, там были выключены фары. Вышел на улицу. Мне представился замначальника РОВД, все было культурно, обстоятельно. Говорит, вам надо проехать с нами. «Хорошо, с вами — так с вами. Дайте мне время собраться». И тут один, наверное, самый решительный сотрудник, хватает меня — причем через плечо своего начальника. Так получилось, что при этом он ударил мою жену — случайно или нет, не знаю. Тут, конечно, чуть не завязалась драка. Но замначальника и еще кто-то успокоили меня и отпустили в дом. Я спокойно попил кофе, покурил, переоделся — и вышел. Милиция все это время ждала меня на улице.

В уазике Шарабайко посадили в отсек для задержанных.

— Я всю дорогу молчал. Милиционеры на меня оглядывались и удивлялись: только что «буянил», а тут сидит тихо. Но когда приехали в отдел, я им высказал все, что думал.

Финал предсказуемый: суд по 23.34 — и 5 суток ареста.

«Пошел за дочкой. Возле школы меня задерживали три наряда милиции»

В ноябре жители Глубокого на главной площади почтили память погибшего минчанина Романа Бондаренко. Среди них был и Шарабайко.

И возле дома бодибилдера снова появились сотрудники МВД.

— Мол, вам надо проехать с нами в отдел, составить протокол. Я отказался: присылайте повестку. Они уехали.

Задержали мужчину позже, когда он пошел за дочкой в школу.

— Все произошло возле школьных ворот. Ко мне подошли два милиционера, схватили за руки, хотели везти в отдел. Я объяснил, что жду из школы ребенка, надо позвонить жене, и пока она сюда не придет за дочкой, я с ними никуда не поеду. Они не смогли сдвинуть меня с места, вызвали подмогу. Второй наряд тоже хотел затянуть в машину — не получилось. Тогда приехал уазик с третьим нарядом. В целом собралось 9 или 10 милиционеров. Но тут уже пришла жена, я отдал ей свой телефон, спокойно сел в машину — и мы поехали в РОВД.

На Шарабайко составили два протокола: за участие в несанкционированной акции в память о Романе Бондаренко и неповиновение сотрудникам милиции. Он отсидел еще 17 суток.

«БЧБ-флаг висел на доме почти пять лет»

Пять лет назад, 25 марта 2016 года — в День Воли, — Александр Шарабайко повесил на свой дом на улице Ясной «БЧБ-сцяг».

В Глубоком — на родине создателя бело-красно-белого флага Клавдия Дуж-Душевского — это не вызвало вопросов даже у милиции. Национальный символ все эти годы висел себе спокойно.

Александр возле своего дома. Забор с надписью Arni делали вместе с женой Еленой. «У «начоўках» (корыте) замешивали бетон», — вспоминает женщина.

Но в 2020 году власти в столице решили, что это «незарегистрированная символика» и ее вывешивание приравнено к пикету. И в райцентре вдруг заметили флаг на доме на улице Ясной!

— К нам приехал участковый, предупредил, что надо снять флаг. Через сутки он снова появился, сфотографировал его с разных ракурсов. Я пришел поздно вечером с тренировки — и снял флаг.

Тем не менее хозяину дома дали штраф — 1080 рублей.

— На суде я рассказал, что флаг висел на доме почти пять лет и раньше он никому не мешал. Судья, видимо, понимал абсурд ситуации, но улыбнулся и постановил: 40 базовых!

«Пока я был на «сутках», горожане поддерживали семью»

А вот и семья Арни — жена Елена и 8-летняя дочь Арника.

С Леной Александр познакомился на сайте знакомств:

— Первое мое впечатление было: «Стройняшка!» Переписывались, а потом Лена побывала у меня в гостях. Через пару месяцев я приехал к ней в Молодечно и шокировал ее родителей: собрал невесте чемоданы и забрал в Глубокое и Лену, и Дашу — ее дочь от первого брака. Сейчас Дашка уже замужем, живет в Минске. Лена занимается домом, а Арника ходит в третий класс, хорошо учится. Семья — главное, что у меня есть.

Александр переживает, что его бизнес с фальшкаминами сейчас идет плохо:

— Раньше было много заказов, а теперь нет. Заказчики-то в основном местные. И некоторым внушили, что я был арестован по политическим причинам — а значит, связываться со мной не стоит. К слову, пока сидел в ИВС, чтобы чем-то заняться, рисовал эскизы каминов и колонн. А один из заказов делал между «отсидками»: выпускают с «суток» — я работаю, забирают снова — накрываю камин клеенкой, до освобождения.

Пока мужчина отбывал аресты, жители Глубокого помогали его семье.

— Люди ходили к нам табуном! Меня это удивляло, — вспоминает Елена. — Кто нес деньги, кто продукты — весь холодильник был забит. Кто приходил со словами поддержки: «Мы — за вас, держитесь». И это здорово помогало, подбадривало.

Арника писала отцу записки в изолятор: «Папа, я и мама дома одни. Вернись скорее. Мама целую ночь из-за тебя не спит. Я и мама волнуемся».

Александр говорит, что после 17-суточного ареста ему предлагали уехать.

— Я отказался. Ну, блин, давайте все уедем! И будет все зашибись! Нет, я не уеду. Я же здесь живу, твою мать, хоть родом из Сибири. И сердцем давно прикипел к Беларуси. Ребенок у меня здесь растет, любимая жена отсюда. Поэтому когда у меня спрашивают: «Арни, зачем тебе это все надо — эта борьба, эти протесты?» — я не понимаю таких вопросов. Потому что хочется жить хорошо.