Андрей Шарендо: Режим доживает свои последние месяцы

Освободить политзаключенных может только наша победа над тоталитарным режимом.

Активистка гражданской кампании «Европейская Беларусь» Полина Шарендо-Панасюк сообщила в письме о пытках в Брестском СИЗО. В письме активистка обратилась к белорусским правозащитникам, спецдокладчику по Беларуси при ООН и СМИ.

Муж Полины Андрей Шарендо рассказал сайту Charter97, почему режим так боится брестской активистки.

— Полина всегда отличалась стойкой позицией, особенно когда дело касалось режима Лукашенко. Она никогда не отрицала, что полностью не признает все институты власти, которые существуют при этом режиме. После августовских событий прошлого года отчетливо видно, что это правильная позиция. Сегодня многие люди придерживаются такой позиции.

После задержания Полина сразу ответила следственной группе, что они нелегитимны и никаких переговоров не будет. Понятно, что даже липовые уголовные дела надо чем-то наполнять, и следственная группа зашла в тупик.

Начальство дало приказ всячески усложнить жизнь Полине. С момента ее задержания началось физическое и психологическое давления. Даже на таком уровне, что от нее не приходили письма. Именно с Брестского СИЗО мне не пришло ни одно письмо, то же самое и другим людям. Мои письма ей, можно сказать, приходили одно через три.

Было давление, когда ее направили на судэкспертизу в Минск. Не настолько страшна экспертиза, как этапирование. Только в одну сторону оно длилось 9 суток. До сих пор неизвестно, в каких СИЗО Полина успела побывать. Точно известно, что была в Барановичском СИЗО и на «Володарке». Это давление продолжается до сих пор. Ясно, что никаких вопросов о ее психическом состоянии не возникло у медиков. После экспертизы ее перевели почему-то не в Брестского СИЗО, а на «Володарку» и сразу же отправили в карцер.

Психологические давления, попытки сломить ее волю и дух продолжаются, но насколько я знаю, Полина держится молодцом и не поддается ни на какие виды давления.

— Как ей удалось сохранить боевой дух?

— Полина даже за решеткой пытается противостоять этому режиму. Из писем других девушек, которые сидели с ней в камере, известно, что она настраивает всех людей, что даже за решеткой надо отстаивать свои права. Нужно сохранить честь и достоинство, даже находясь под арестом

Говорят, что Полина вдохновляет и поддерживает людей, которые проходят через эти репрессии, суды. Она держится молодцом и мотивирует других людей на борьбу с режимом.

Хочу добавить о том «нелегальном» письме, которое пришло вчера, где Полина говорит о нечеловеческих и пыточных условиях для женщин. Это касается не только женщин, но и всех, кто сегодня находятся за решеткой. Новые условия пребывания в тюрьмах были введены именно после августовских событий. Они направлены именно на политзаключенных.

Вчерашним своим заявлением Полина подчеркнула, что люди находятся в нечеловеческих условиях. Женщинам не разрешается не просто лежать, а прилечь на нары. Я знаю, что с Полиной находились женщины, которые были беременны. Будучи беременной, находиться в сидячем положении по 16 часов в сутки — нечеловеческие условия.

Ясно, что к Полине будут применяться санкции из-за вчерашнего обращения. В брестском СИЗО ее будут «рады» видеть. Но я уверен, что ее так просто не сломить и ее отношение к прислужникам диктаторского режима останется прежним.

— О чем говорит такая неадекватная реакция режима на твердую позицию активистки «Европейской Беларуси?»

— Режим в первую очередь боится смелых людей, особенно тех людей, которых он не может сломать. У нас есть народные лидеры: Павел Северинец, Евгений Афнагель, Максим Винярский, Сергей Тихановский, который уже почти год находится в тюрьме, Сергей Петрухин и Александр Кабанов. На них оказывается колоссальное давление, чтобы сломить их волю.

Стоит заметить, что это имеет обратный эффект. Люди видят стойкость, их непоколебимость. Придет время и все, кто сейчас находятся за решеткой займут достойные места в нашей стране и станут лидерами нации.

— Какие еще факторы говорят о слабости позиций власти и неизбежности ее краха?

— Режим уже доживает свои последние месяцы. Это видно по той солидарности, которую оказывают люди. Недавно я был на заседании, где судят девушку, которая была в камере с Полиной. Они боятся даже по-человечески судить. На сегодняшние процессы, которые проходят над политзаключенными, не пускают людей, специально занимая маленькие залы.

Милиция трубит во все голоса, что онипобедили, но они закутывается в свои шарфы, маски, балаклавы, чтобы, не дай Бог, люди узнали их личности.

Необратимые изменения уже начались. Силовой блок прекрасно понимает, что через некоторое время им надо будет отвечать за деяния, которые они совершили.

— Как заставить правозащитников признать Полину политзаключенной?

— Здесь не заставишь. Ситуация такая, что надо полностью менять критерии по признанию человека политзаключенным. Сейчас правозащитники ориентируются на соглашение, которые было подписано в 2013 году, но, извините, в 2013 году были совершенно другие условия. Ситуация, которая происходит последние месяцы, не имеет аналогов в Европе несколько десятилетий.

У нас сидят тысячи, не сотни. Если заведено 2500 тысячи уголовных дел — политзаключенными являются тысячи людей. К сожалению, правозащитники их не видят, просто не замечают.

Правозащитники ориентируются на критерии ненасильственного сопротивления, но, извините, если бесчеловечный режим людей пытает, избивает на улицах, то каждый человек имеет право на сопротивление. Они не замечают или не хотят замечать тех, которые не то что оказали сопротивление, а оказали элементы самообороны. В той же ситуации оказалась и Полина. При задержании она применила самооборону против людей в масках, практически против преступности. Исходя из этого правозащитники не хотят признавать не только Полину, но и многих других людей.

Назрел полный пересмотр этих критерий по признанию человека политзаключенным. Дело доходит и до ситуаций маразматических. Например, дело Александра Кордюкова, который находится 8 месяцев за решеткой. С вынесением приговора прошло полтора месяца. Я так понимаю, что правозащитники решили не признавать его политзаключенным, вдруг он оказал какое-то, не дай бог, сопротивление сотрудникам милиции.

От себя хочу сказать, что правозащитники оперируют этими признаниями заключенных в первую очередь из-за давления, мол мы не идем на правовой дефолт, как наша власть. На самом деле — это отвод глаз. Они не отягощают себя какой-то работой, чтобы изменить эти условия по признанию.

— Что нам нужно делать для освобождения политзаключенных?

— Нам всем, кто остался на свободе, надо понимать, что не какие-то переговоры, не какое-то международное давление не освободит политзаключенных. Освободить их можем только мы и только наша победа над тоталитарным режимом. Мой призыв людям — не вешать нос, продолжать активное сопротивление режиму, все только начинается, и скоро мы победим.

— Что Полина передает белорусам, находящимся на свободе? Насколько важной для нее стала наша солидарность и поздравления с днем рождения?

— Не так давно к ней приходил адвокат. Главное послание Полины не только людям, но и политикам — не вести никаких переговоров с диктатором, террористом и убийцей. Она выступает за полную блокаду режима Лукашенко, полный бойкот, а также призывает международное сообщество вводить санкции и давить на режим экономически.

Когда она находилась на экспертизе к ней пришло несколько сотен открыток. Полина передает большое спасибо тем людям, которые писали ей. Множество людей даже приносили какие-то минимальные передачи. Она благодарит всех за солидарность и поддержку.