Донецкая ловушка для Путина

Воевать нельзя, но без войны никак.

Единственное, что говорит о том, что войны, может, и не будет, это демонстративный характер перемещения войск. Такое впечатление, что к движению всего этого железа к границам Украины внимание привлекают специально. Значит, остается шанс, что это блеф. Но и телевизионная истерика — а ведь уже который день бьются в падучей — тоже не сама собой возникает. Приказ на столь массированную артподготовку может идти только с самого верха. А слова Козака, что поможем, мол, если будем вынуждены, это и вовсе серьезно. Случится ли война, мы скоро узнаем. Но кто заплатит за наше вторжение, если оно, не дай бог, случится, а кто будет бенефициаром?

Платить будут многие. Прежде всего, солдаты с обеих сторон. Второго Крыма, чтобы взять почти без выстрелов, не существует, армия Украины сейчас несравнимо сильнее, чем была в 2014 году, отпор будет очень серьезный. Погибать будут и украинцы, и наши. Страшную цену заплатят, конечно, мирные жители Украины: они тоже будут погибать, будут гореть их дома, разрушаться их жизни.

Но заплатят и все почти граждане России, как уже заплатили за Крым и донбасскую авантюру. Заплатят больше, чем заплатили тогда.

Причем заплатят и те, кого обойдет потеря близких. Качество жизни понизится. И без того зашкаливающая милитаристская истерия возрастет, а международная изоляция усилится, хотя иногда кажется, что дальше уже некуда. В стране, превращающейся в военный лагерь, станет совсем нечем дышать. Выбор между пушками и маслом станет очевидным — все для фронта.

Эта война не закончится миром, сколько бы еще ДНР–ЛНР мы там ни построили. Она будет продолжаться, пока у власти те, кто ее развязал. В этой войне наша страна не может ничего обрести — вообще ничего! Кроме позора, разумеется. С нашей стороны не может идти речь об обеспечении безопасности и о защите Родины: украинцы нам не угрожают, в Ростовскую область они вторгаться не собираются. И чужая земля нам не нужна — свою бы обустроить. Поэтому даже если мы — я говорю «мы», потому что эта война будет вестись нашим именем, погибать и убивать там будут наши знакомые, соседи или их дети, — так вот, если мы там и захватим какие-то новые территории, это будет означать только дополнительную нагрузку на каждого гражданина России. И несчастья для тех, кто на этой территории живет.

Как живет самое изолированное прифронтовое село Донбасса. Материал hromadske

Бенефициары, конечно, тоже будут. Выиграют всяческие жулики, военные и штатские, обогащающиеся на войне. Справедливости ради, такие есть в любом государстве, у нас их просто много больше, чем у соседей. Но эти люди не могут развязать войну, они могут только на ней наживаться. Решение о нападении на Украину может принять только высшее руководство страны.

На первый взгляд, это и руководству не надо. В экономике, в социальной сфере, в международных отношениях масса проблем — зачем их усугублять войной? Поднять рейтинг перед выборами? Но война не даст такого эффекта: «донецкого консенсуса» не будет. За годы после Крыма всем все надоело, тема «бандеровцев» вызывает аллергию, как и вообще печаль о судьбе Украины. Люди, может, и поверят историям об очередном распятом мальчике и запрете говорить по-русски, но это уже не будет их волновать: эмоций, необходимых для оправдания войны, не возникнет. Да и ощущения исторической правоты, которое так легко возникло по Крыму у части россиян, тоже не будет.

Но есть, к сожалению, еще одно обстоятельство, которое может стать причиной войны. Нашему начальству все труднее обосновывать свое пребывание у власти. Стремительно ухудшающееся качество жизни мешает людям радоваться вставанию с колен. Фактически единственный аргумент за вечную власть, который еще может быть услышан, — враги. Враги, окружившие нас по периметру, враги, проникшие внутрь в виде вездесущей пятой колонны. В условиях ожидающегося со дня на день нападения на страну солдат НАТО власть менять нельзя. Да и жесткость по отношению к смутьянам становится оправданной — враг у ворот.

Все бы ничего, но внутри этой картины мира заложена ловушка, в которую и попала власть (вместе со страной, к сожалению). Нужны действия: с врагами надо бороться.

Если ничего не происходит, население может начать догадываться, что нет никакого врага, а все эти разговоры — лишь дымовая завеса, призванная прикрыть некомпетентность, воровство и нежелание уходить. То есть власти нужна война.

Хорошо бы, враг немножко напал — это было бы убедительным доказательством его существования, но он этого ни в какую не делает. Но без войны нельзя: стройный и столь необходимый властям миф внешней угрозы не выдерживает мира. Не в том дело, что война кого-то сплотит — не до того уже, не в том дело, что повысит рейтинг. А в том, что без нее власть теряет свою единственную и последнюю легитимацию, а рейтинг той же «Единой России» так и будет ехать вниз, пока не исчезнет за гранью погрешности. Война нужна не для достижения новых политических высот — для удержания сужающегося плацдарма.

Ну и повоевали бы, благо есть где. Но проблема в том, что если в дома лояльного электората пойдет «груз-200», он может и отказать в доверии. Поэтому воевать нельзя. И не воевать нельзя!

Нужна война, в которую мы вынуждены будем вступить, которая, даже если она будет идти на чужой территории, может быть подана как защита Родины. С Сирией не вышло — политического эффекта ноль. Вот они и смотрят опять на Украину. Враг привычный, в русофобии украинских властей за последние семь лет наших людей убедили. Враг злобный, вполне может напасть на наших «отпускников» и на ДНР–ЛНР, которые по факту — уже давно Россия (и паспорта у них, кстати, наши), а своих надо защищать. Энтузиазма война не вызовет, но нужное властям представление о мире, в котором все против нас, поддержит.

Как ни неприятно это признавать, повлиять на подготовку войны мы не можем. Антивоенных акций, столь массовых, чтобы они заставили Кремль отступить, не будет — и не допустят их, да и не собрать. Но протестовать всеми доступными способами — пикетами, выступлениями, чем угодно — необходимо. И ради себя, чтобы не чувствовать себя соучастниками преступления, чтобы можно было сказать себе: я не выиграл, но сделал, что мог. И ради будущего. Когда-нибудь у нас сменится режим, новое руководство начнет переговоры о примирении, о выстраивании разрушенных отношений. Надо, чтобы украинцы знали, что не все были за эту войну.

Леонид Гозман, «Новая газета»