Приметы тления

Что стоит за дворовой наглостью путинского режима?

Принимая решение о телефонном звонке Владимиру Путину, президент Соединенных Штатов мог стремиться удержать кремлевского правителя от агрессивных действий по отношению к Украине, продемонстрировать, что Вашингтон не будет равнодушен к новым провокациям, - ну и одновременно вовлечь Путина в диалог, чтобы обозначить цену, которую российское руководство заплатит за возможную агрессию.

Но это - мотивы политика. А есть мотивы "гопников". В Кремле предложение провести саммит сразу же восприняли исключительно как признак слабости и начали диктовать свои условия. Помощник президента России Юрий Ушаков заявил послу США Джону Салливану, что никаких новых санкций быть не должно, иначе Москва "отреагирует самым решительным образом". Что именно подразумевается под этим самым решительным образом, в Кремле не поясняют. Но можно сделать вывод: если новые санкции будут, Путин не встретится с Байденом. И нападет на Украину?

В России всегда воспринимали элементарное желание объясниться как признак слабости. Сейчас повторяется история с главой европейской дипломатии Жозепом Боррелем. Он прилетел в Москву вовсе не потому, что опасался российских "решительных мер", а потому что хотел довести до сведения российского руководства позицию стран Европейского Союза после попытки отравления и ареста Алексея Навального. В результате Сергей Лавров вместе с придворной журналистской обслугой публично унизил высокого гостя, в очередной раз продемонстрировав, что современная российская дипломатия и пропаганда придерживаются модели поведения хулигана из подворотни.

Теперь у Путина - во всяком случае, он так может считать - появилась возможность поунижать американцев. Теперь все штатные пропагандисты будут рассказывать, как "мы им нужны", а помощники "национального лидера" - глумиться над американскими дипломатами.

А что по сути потеряет Байден, если Путин с ним не встретится? Американский президент просто убедится в том, что, собственно, давно стало очевидным: российский правитель недоговороспособен, любые попытки достучаться до него бессмысленны, он живет в своей собственной реальности, и если настоящая жизнь не совпадает с его представлениями, тем хуже для настоящей жизни. Это признак продолжающейся деградации вовсе не американской дипломатии, а российского политического режима. Даже советские руководители понимали, что им следует разговаривать с американскими президентами, но не ставить им условий. Впрочем, понимали не всегда. При позднем Брежневе, в эпоху восторжествовавшей геронтократии и безумного нападения на Афганистан - чем не Украина тех времен? - никто контактов с американцами не искал, а наследник Брежнева Юрий Андропов предпочитал общаться с Белым Домом не с помощью дипломатии, а посредством пространных демагогических заявлений, которые транслировал ТАСС.

И это отсутствие реальных контактов (поездки вице-президента США Джорджа Буша-старшего на похороны генсеков не в счет), возобновившихся только со встречи Михаила Горбачева и Рональда Рейгана в Рейкьявике, было важным признаком того, что советский режим себя исчерпал и мы вступили в эпоху его завершения. О путинском режиме - сколько бы еще ни удалось "национальному лидеру" удержаться у власти - можно с уверенностью сказать то же самое. Вся эта дворовая наглость, все это неуважение к добрым намерениям, все это элементарное неумение разговаривать - признаки тления.

Виталий Портников, «Грани»