Территория контрастов

В последнее время то и дело всплывает гайдаевская «Бриллиантовая рука.

Реальность в Беларуси нынче гонит то желчь, то адреналин, то вдохновляет новым Цеслером, то до тошноты стремительно затягивает на дно, с малосимпатичными хищными обитателями которого лучше близко не знакомиться. Кого как, а меня спасает в такой ситуации — вспомнить подходящий к случаю эпизод из любого фильма и представить себя не участником происходящего, а зрителем. Будто бы ты можешь выключить это кино, поставить ему «единичку» и вернуться к условно нормальной жизни.

И хоть веселиться вроде не с чего, в последнее время то и дело всплывает гайдаевская «Бриллиантовая рука»: «Тема лекции «Нью-Йорк — город контрастов». — Но я не был в Нью-Йорке. — А где же вы были? — Я был в Стамбуле, Марселе… — Пожалуйста: «Стамбул — город контрастов», какая разница? Объявление перепишем».

Ох, думаю, это же про нас, и каждый желающий может стать лектором, потому как «из нашего ЖЭКа» здесь каждый был. Давайте, я начну.

Минск — город контрастов. Только здесь бригада спецназа может задержать из-за значка «Погоня» гида, который за час до этого проводил для них экскурсию в музее истории Великой Отечественной войны. Курсантам досуг понравился, экскурсоводу в благодарность — 15 суток.

Впрочем, что это я. Гродно ведь тоже — город контрастов. Только здесь обнаружили «реабилитацию и оправдание нацизма» в… картине. Куратора выставки, где был представлен портрет участника антисоветского движения Евгения Жихаря, попугали и отпустили через 72 часа, а на автора картины, художника Алеся Пушкина, завели уголовное дело. Теперь он — один из 354 (цифра на 15 апреля) политзаключенных.

Гомель тоже в списке контрастных городов, куда без него. Если помните, еще в 2018 году тут открыли, наверное, самую дорогую общественную уборную в стране — говорят, туалет на набережной обошелся городу в миллион долларов. Может, просто говорят? В 2020-м как-то поскромничали, и циклопический флагшток высотой в 60 метров стоил, смешно сказать, чуть более 650 тысяч долларов. Могли бы, как подсчитали городские активисты, за те же деньги купить 20 с лишним тысяч экспресс-тестов на коронавирус, но зачем — тесты ведь не «символ гордости за страну»?

И уж вовсе нельзя представить, что за эту сумму из недр областного бюджета можно было не только купить, но и законсервировать и даже частично отреставрировать дворец в Наровле. Но нет, возрождением умирающего и незаслуженно забытого памятника архитектуры занимаются буквально вручную его новый владелец, писатель Андрей Горват, и белорусы-волонтеры, чья хата не с краю.

Или вот Витебск — город контрастов. Здесь в больнице скорой помощи еще осенью прошлого года начались проблемы с подачей кислорода… Ситуация серьезная! Но в итоге уволили не главврача или даже министра здравоохранения, а — правильно, того, кто слишком громко говорил о проблемах, анестезиолога-реаниматолога Владимира Мартова с 30-летним стажем.

Вообще, у нас настолько ценят медиков, что к 2025 году обещают поднять им зарплату в два раза. Но при этом, в условиях жесточайшей нехватки врачей и медсестер (суммарно по стране открыто больше 5800 вакансий), увольняют направо и налево при малейшем намеке на «политику». Только за последние две недели, например, в Минске стало меньше на четверых опытных медиков — стоматолога, кардиолога, невролога и врача лабораторной диагностики.

А выставка «Машина дышит, а я — нет» про героизм медработников, фактически брошенных безоружными на амбразуры борьбы с ковидом, оказалась настолько неудобной и опасной для процветающей стабильности, что проработала всего один день. Потом ее спешно закрыли, а обоих организаторов задержали. Татьяну Гацуру-Яворскую выпустили лишь спустя десять дней, так и не предъявив обвинения, зато от души напакостив напоследок — ее мужа депортировали из страны.

В общем, «выжесамивсепонимаете». А пока Беларусь — страна контрастов.

Только мы еще в июле прошлого года умудрились победить коронавирус, но при этом в ноябре 2020-го в Минске зачем-то ввели обязательный масочный режим, а в апреле 2021-го ограничили «массовые зрелищные, культурно-развлекательные и спортивные мероприятия» — залы и стадионы можно будет заполнить не больше чем наполовину. Более того, недавно Минздрав официально признал третью волну ковида! Боюсь предположить, что с крупным зверьем в белорусских лесах.

И, кстати, только у нас, как не поленился подсчитать официальную статистику Минздрава бывший главный инфекционист столицы Никита Соловей, с января по середину апреля чудесным образом выписано из больниц на 7844 излеченных от ковида пациента больше, чем зарегистрировано случаев COVID-19 за это же время.

В наших удивительных широтах журналистов и адвокатов сажают или лишают официальных разрешений за добросовестную работу, зато в пресс-службах различных госструктур за откровенную некомпетентность, как говорится, ни одна звездочка на погонах не шелохнется.

Только у нас, рассуждая о высочайшем уровне «Славянского базара», раздающий билеты на свой концерт в автобусе Александр Солодуха не расстраивается из-за отказа украинских и российских артистов принять участие и вопрошает: мол, кто такой Галустян? (Смутно подозреваю, что чемпион Высшей лиги КВН-2003 Михаил Галустян тоже не в курсе, кто такой Солодуха, и вряд ли даже спросит).

Только у нас накануне 35-й годовщины аварии на ЧАЭС из репертуара Театра белорусской драматургии внезапно, без объяснения причин, исчезает спектакль «Чернобыльская молитва» по книге Светланы Алексиевич. Постановка, между прочим, шла в театре с 2002 года.

И венец контрастов последних дней, канкан на могиле здравого смысла — ответ Узденского райисполкома о том, нарушает ли Закон о массовых мероприятиях (!) одежда бело-красных цветов.

В стране, где белый и красный (с ХIХ века еще и черный) — основные цвета национального орнамента с многовековой историей, чиновники образца 2021 года пишут, что «по морально-этическим нормам (!) не следует использовать сочетание красно-белого цвета в одежде во время массового мероприятия, так как у белорусского народа (!) это ассоциируется с преступлениями немецко-фашистских оккупантов и их пособников на территории Беларуси во время Великой Отечественной войны».

Тут можно было бы долго рефлексировать, но у меня закончился лимит восклицательных знаков.

Чур меня, чур, такие контрасты. Как бы это перемотать наш фильм к моменту, где суровый Лелик отчаянно и обреченно признает: «Спокойно, Козлодоев, сядем усе!»?

Виктория Телешук, «Свободные новости»