Восстание медиков

Как Дон Кихоты в белых халатах показали пример солидарности в борьбе с режимом.

Кандидат медицинских наук, бывшая заведующая отделением РНПЦ детской онкологии, гематологии и иммунологии Надежда Петровская рассказала «Радые Свабода» о здоровье, медицине и докторах во время протестов.

Надежда Петровская решила уволиться после того, как в РПНЦ, вопреки воле персонала, изменили руководство. Сейчас Надежда Петровская находится в Чехии в рамках правительственной программы помощи Medevac для белорусских врачей.

Могли ли врачи отстоять руководителей своих медицинских учреждений

— Вы уволились в знак протеста против смены руководства РНПЦ. Наталья Конопля не совершала репрессий против медиков, которые участвовали в протестах. Ранее, несмотря на протесты врачей, был уволен директор РНПЦ «Кардиология» профессор Александр Мрочек. Оглядываясь назад, как вы полагаете, были ли шансы у коллективов отстоять своих руководителей?

— Конечно. И Центр детской онкологии, и центр кардиологии — уникальные учреждения, специалистов которых заменить за две недели или два месяца невозможно. Для меня пример Купаловского театра до сих пор остается неповторимым. К сожалению, медикам не удалось повторить этот подвиг по ряду причин. Вероятно, уровень сознания у людей искусства выше, чем у людей вспомогательных профессий.

Почему «Дон Кихот» остался в истории мировой литературы шедевром? Ведь каждый человек понимает, что, принимая решение бороться с ветряными мельницами, он будет ослеплен обывательским меньшинством. Скорее всего, люди искусства это решение принимают на каком—то другом уровне. Мы, наверное, не смогли этого сделать.

— Чувствовали ли вы Дон Кихотом, когда писали заявление на увольнение?

— Конечно.

— А были Ли Дон Кихоты рядом с вами?

— Да. Я понимала, что мы боремся с ветряными мельницами и имеем мало шансов, но видела, что этот моральный выбор стоит перед каждым. Я не смогла жить в компромиссе со своей совестью. Но никого не оправдываю и не обвиняю.

— Сколько человек уволились в знак протеста, как вы?

— На сегодня из центра уволены 7 специалистов. Это большой процент для детского центра, большая потеря, которая однозначно скажется на качестве работы. Люди уходят сами. Администрация центра пытается остановить специалистов. Многие специалисты уходят по собственному желанию, по определенным личным причинам, так как атмосфера сейчас достаточно тяжелая.

«Невозможно директора заменить десятью интернами»

— Что сейчас происходит на вашем бывшем месте работы в РНПЦ детской онкологии, гематологии и иммунологии? Хватает ли врачей, какая обстановка?

— Могу сказать, что близка к критической. Работа в этой области сама собой очень тяжелая. Морально, физически, интеллектуально она требует огромного ресурса, и каждый боец на счету в этой армии. Уход директора и специалистов среднего уровня в возрасте от 35 до 45 лет (а это основной потенциал) сказывается на качестве работы. Это перегрузки, которые сейчас испытывают молодые врачи. Здесь не работает закон диалектики, что количество рано или поздно перейдет в качество — врачу нужно расти долго, чтобы стать хорошим врачом. Невозможно директора заменить десятью интернами.

— У вас стаж более 20 лет. Сколько лет нужно работать в онкологии, чтобы стать действительно профессионалом?

— Думаю, не меньше 10 лет. Я сталкивалась с талантливыми коллегами, которые хватали информацию быстро и пользовались всеми возможными ресурсами, чтобы совершенствоваться, и они быстрее двигались, но в любом случае определенное время нужно для становления.

— Как можно сейчас оценить состояние белорусской онкомедицины и как спрогнозировать ближайшее будущее?

— Несмотря на то, что термина «онкомедицина» нет, тем не менее он отражает определенную сложность сферы, так как это не только врачебная сфера: сюда включен и пациент, и административный ресурс чиновников, без которых, к сожалению, тоже ничего не можем сделать. Состояние белорусской системы здравоохранения — больной вопрос, и это состояние сказывается на всех областях, а на онкологии очень серьезно.

Что касается интеллектуального ресурса, то два с половиной года назад были выданы новые стандарты лечения онкологических болезней. Это сделал коллектив авторов, ведущих белорусских специалистов — мирового уровня, известных в своих областях. Стандарты высоки, очень близки к мировым. Использован опыт американских, европейских, российских коллег.

А вот закупка препаратов, которые стандартно используют для лечения онкологических болезней, регистрация новых препаратов — это задача другого звена. Если врачи и средний медицинский персонал делают все возможное, чтобы наши пациенты получали помощь на высшем уровне, то я не могу этого сказать о наших чиновниках. Со времен Франца Кафки и его «Замка» ничего не изменилось. Чиновник как был, так и остался фигурой очень «дотошной», с ним надо говорить очень осторожно, чтобы не расстроить, а то, не дай Боже, совсем ничего не сделает.

Мы находимся в ситуации выученной беспомощности. С одной стороны, можем сказать пациентам, что для них есть выбор опций, но предложить возможно только две, так как остальное вне нашей компетенции. С другой стороны, не можем ничего сказать чиновникам, так как в случае негативных решений пострадают наши пациенты. Говорить о проблемах в нашей системе здравоохранения — признак плохого тона. И это ужасно, потому что отсутствие реальной информации приводит к тому, что имеем сейчас.

«Доктор не может лгать»

— Как бы вы объяснили причины "восстания медиков" в Беларуси, очень яркой солидарной гражданской позиции большой части этого профессионального сообщества?

— Я связываю это с тем, что доктор не может лгать. Не можем сказать, что пыток не было, когда их последствия видим собственными глазами или когда оказываем помощь в связи с минно-взрывными ранами. Здесь невозможно черное назвать белым и наоборот. Врачам бессмысленно говорить, что на теле синяя краска. Причина восстания — в страшной лжи и явном превышении всех допустимых полномочий, бесчеловечном отношении и пытках. Многие врачи работали волонтерами у стен Окрестина в первые дни после выборов и видели все своими глазами, помогали своими руками. Часть врачей выполняла свою миссию в больнице скорой помощи и других.