Первыми тревогу забили шведы: как советские власти скрывали аварию на ЧАЭС

Михаил Горбачев выступил с обращением только 14 мая.

В феврале 1986-го Михаил Горбачев объявил о политике гласности. Через два месяца произошел взрыв на Чернобыльской АЭС. Но советские власти не спешили сообщать об этом населению. Первыми тревогу забили шведы. Tut.by изучил рассекреченные протоколы Политбюро, чтобы посмотреть, как от людей скрывали правду. И спросили у социолога, почему власть действовала по такому сценарию и можно ли сегодня скрыть от народа такую информацию.

Чернобыльская зона. Фото: Сергей Брушко

Первыми тревогу забили шведы

Сотрудники шведской АЭС Forsmark обратили внимание, что их система безопасности начала подавать сигналы о радиационном загрязнении. Выяснилось, что загрязнение не связано с работой самой станции, поэтому по направлению ветра было выдвинуто предположение об аварии на ЧАЭС. Попытки узнать о ситуации по дипломатическим каналам ни к чему не привели. Только после того, как шведы пригрозили подать официальный запрос в МАГАТЭ, СССР был вынужден сообщить об аварии. 10 мая члены Политбюро отказывают министру Швеции по вопросам энергетики и охраны окружающей среды в просьбе посетить СССР, целью был обмен информацией по вопросам безопасности атомной энергетики.

Первое краткое официальное сообщение о ЧП было передано ТАСС 28 апреля, его же повторили в эфире программы «Время». Но даже 7 мая, когда статья о Чернобыле выходит в «Правде» (ее тираж составлял более 10 млн экземпляров), информация о трагедии размещается не на первой полосе газеты. «С пометкой срочно» журналисты сообщают, что «террористы ЦРУ совершили нападение против народа Никарагуа», «афганская контрреволюция совершила новое варварское преступление против мирных жителей» и «американский боевой самолет уронил учебный снаряд на жилой дом в бельгийском городе». В газете нет фото с ЧАЭС, но сообщается, что в результате аварии на станции погибли двое, более ста человек получили радиационное поражение, с лучевой болезнью госпитализировано 204 человека. Что делать людям, как уберечь себя — четких указаний никто не дает. К тому времени по всей стране уже прошли многотысячные демонстрации на Первомай. Торжественные мероприятия не только не отменили, на акции приходили коллективы заводов и учебных заведений.

Фото: Белорусская и советская пресса. Май 1986 года

«Советская Белоруссия» перепечатывает то же сообщение, что и «Правда», с пресс-конференции в МИД, где замминистра Анатолий Ковалев докладывает о ситуации:

— Конечно, то, что произошло в Чернобыле, — это беда. Но уроки извлекаются не только из достижений, но и из трагедий. Не мы первые пострадали от аварии на атомной электростанции. Подобные случаи были и в других странах. Случившееся еще раз показывает, какую осторожность следует проявлять в обращении с ядерной энергией.

На совещании в Токио руководителей семи развитых стран упрекнули СССР по поводу непредоставления информации о взрыве на ЧАЭС. Ковалев тут же парирует, что «этот упрек никак невозможно принять»:

— Как только у нас появились данные достоверные, о них было незамедлительно сообщено. Как только разобрались с фактами на месте, с учетом действительного положения дел, так и сообщили о ситуации и продолжаем информировать почти каждый день. Когда в США произошла авария в 1979 году (авария на АЭС Три-Майл-Айленд. — прим.), американская сторона отнюдь не сразу разобралась в причинах происшедшего, предоставила информацию в сенат США через 10 дней, в МАГАТЭ — почти через два месяца.

Фото: Белорусская и советская пресса. Май 1986 года

По сообщениям советских чиновников, по их действиям очевидно, что «холодная война» продолжается. Куда важнее упрекнуть западных «недоброжелателей», чем предоставить своим гражданам правдивую информацию.

— В эти дни лишний раз можно было убедиться в подрывном характере деятельности некоторых западных радиоголосов, — заявляет зампредседателя Совмина СССР Борис Щербина. — Западные пропагандисты в своем стремлении к очернению Советского Союза грубо игнорировали сообщаемые советской стороной факты, распространяли выдуманные сведения.

Михаил Горбачев выступил с обращением только 14 мая.

С каждым днем нарастает паника

В том же духе информируют людей и в районной прессе. Так, газета «Прыпяцкая праўда», которая выходит в Наровле, районе который существенно пострадал в результате ЧАЭС, в начале мая 1986-го писала, что империалисты развязали истерию вокруг трагедии:

— Бурны прагрэс навукі і тэхнікі прыносіць з сабой не толькі поспехі, але і ахявры — матэрыяльныя, людскія. Ні адзін участак чалавечай дзейнасці не з’яўляецца выключэннем. За кожны прагрэс чалавецтву прыходзіцца плаціць. Не абыходзіцца без ахвяр і вывучэнне космасу, можна ўзгадаць 25-ы старт, здавалася б, поўнасцю праверанага амерыканскага ракетаплана.

Чернобыльская зона. Фото: Сергей Брушко

И дальше отдел охраны здоровья Гомельского облисполкома сообщает со страниц «Прыпяцкай праўды», что уровень существующей радиации не опасен для здоровья и не является преградой для работы. При этом чиновники рекомендуют побольше пить, употреблять витамин С, без надобности не выезжать на природу, ограничить пребывание на открытой местности для детей и беременных женщин. Молоко с личных хозяйств не пить, весь надой сдавать в приемные пункты молокозаводов. В заметке отмечается, что обстановка улучшается, никаких медицинских препаратов пить не нужно, при этом указывается, что некоторые жители самовольно уехали в Минск и даже Москву, в то время, как медобследование нужно проводить на месте.

В следующем номере сообщение от главврача Наровлянского района. Он успокаивает, что радиационная обстановка нормализовалась, при этом гражданам при выходе из дома рекомендуют носить головной убор, одежду с длинным рукавом, перед входом в дом одежду вытрясать и оставлять в коридоре, перед приемом пищи старательно мыть руки и лицо, каждый день ходить в душ или баню, каждый день проводить влажную уборку в доме, форточки не открывать, не употреблять молоко и мясо со своего хозяйства, не употреблять овощи из грунта, перейти на консервы, воду из колодцев не пить.

Алла Ярошинская в 1986 году была журналистом, расстояние между ее родным Житомиром и Чернобылем около 200 км. С первых дней она отслеживала ситуацию со взрывом, позже стала депутатом, и благодаря ей сегодня доступны засекреченные протоколы оперативной группы Политбюро ЦК КПСС, которая занималась вопросами ликвидации последствий трагедии.

В книге «Чернобыль. Совершенно секретно» Ярошинская пишет, что несмотря на то, что официально никаких сообщений о взрыве на ЧАЭС советские СМИ не передавали, в близлежащих от Чернобыля городах Киеве, Житомире, Чернигове с каждым днем нарастала паника.

— Никто не знал, что именно произошло, слухи распространялись самые невероятные. Из аптек исчез йод. Многие, полагая, что уберечься от радиации можно с помощью йода, пили его в чистом виде, обжигая себе гортань и кишечник. Официальная медицина молчала. Наконец спустя десять дней министр здравоохранения Украинской ССР дал ценные рекомендации: закрывать форточки и тщательно вытирать обувь о мокрую тряпку, заходя в дом. Делать влажную уборку квартиры. Вот и вся радиационная профилактика. Это убогое выступление породило еще большую панику.

Чернобыльская зона. Фото: Сергей Брушко

О том, что в Советском Союзе взорвался четвертый блок Чернобыльской АЭС, об увеличении фоновых значений советские граждане впервые узнали от зарубежных радиоголосов.

— Наступал весенний праздник 1 Мая, и, вероятно, никому не хотелось верить в том, что случилось на самом деле что-то ужасное и непоправимое, — вспоминает в книге Алла Ярошинская. — 1 Мая в Житомире, Киеве, Чернигове, других городах и весях Советского Союза миллионы людей вышли на праздничную демонстрацию. Было очень жарко. Не просто тепло — жарко. Дети в национальных костюмах, вдыхая радиоактивный угар, плясали, услаждая глаз коммунистического руководства, приветствующего демонстрантов с высокой трибуны. Люди, знавшие правду, пытались уехать подальше от дома, в кассах образовались огромные очереди.

Демонстрации на 1 Мая прошли и в белорусских городах. Центральные и районные СМИ разместили об этом радостные репортажи.

Австрийцы отказались выходить на работу, готовилась эвакуация

Первое заседание оперативной группы Политбюро по вопросам ликвидации последствий взрыва на ЧАЭС состоялось 29 апреля 1986 года. До середины мая группа заседала ежедневно. Начиная с 4 мая, оперативной группе идет поток сообщений о госпитализации населения: 4 мая — всего госпитализировано 1882 человека, 5 мая — 2757, 6 мая — 3535, 7 мая — 4301.

8 мая 1986 года Минздрав утвердил новые нормы допустимых уровней облучения населения радиоактивными излучениями, они превышали прежние в 10 раз, в особых случаях допускалось увеличение в 50 раз. Таким образом, тысячи людей без лечения и лекарств 8 мая «исцелились».

Чернобыльская зона. Фото: Сергей Брушко

Оперативная группа Политбюро работала в закрытом режиме. Спустя три года, в 1989-м, была принята резолюция совместного заседания трех комитетов Верховного Совета СССР, и в ней говорилось, что «в течение первых двух лет после аварии обобщенная медицинская и дозиметрическая информация была закрытой».

В секретном протоколе оперативной группы читаем: «Согласиться с предложением Минздрава СССР о целесообразности опубликования данных о количестве и состоянии больных, находящихся на излечении в 6-й больнице Москвы, учитывая тот факт, что в этой больнице работают американские специалисты». Так что в некоторых случаях правдивая информация все-таки просачивалась. Вот только западных специалистов, несмотря на предложения о помощи, в СССР почти не пускали.

Фото: Сергей Брушко

Так, советские власти отказались от помощи британской группы врачей-онкологов. Франция предложила поставить железнодорожный вагон, предназначенный для проведения массовых измерений радиоактивности тела, в частности, на цезий-137, но и его не приняли. Министр здравоохранения Сергей Буренков докладывал председателю Совмина, что «предложение представляет несомненный интерес, но нельзя исключить, что вагон может быть оборудован скрытой аппаратурой для сбора данных об уровнях загрязнения территорий радионуклидами, аппаратурой для записей разговоров и другими разведывательными техническими устройствами».

Тем временем австрийские рабочие и специалисты, занятые на строительстве металлургического завода в Гомельской области, в мае 1986-го отказывались выходить на работу. На заседании опергруппы Политбюро отмечалось, что готовится их эвакуация на родину.

Как использовали «грязное» мясо и молоко

С 1 августа по всей территории СССР вступил в силу норматив на допустимый уровень содержания радиоактивных веществ в молоке. Однако в отдельных районах некоторых областей БССР часть получаемого молока еще содержит радиоактивные вещества прежнего уровня, не стабилизировалась на уровне введенного норматива, местные власти докладывали в Москву, что это осложняет бесперебойное снабжение населения этих районов молоком.

— Разрешается до 1 ноября 1986 года отложить введение нового норматива. На экспорт такая продукция не должна уходить, — решает оперативная группа Политбюро.

Чернобыльская зона. Фото: Сергей Брушко

Бывший работник подсобного хозяйства ЦК КПСС, ставший одним из советчиков по радиобиологии после аварии на Чернобыле, А. Поваляев рассказывал, как в то время использовали «грязное» мясо и молоко:

— Мясо животных, которых забили в Чернобыле, было непригодно в пищу, в нем содержание цезия-137 было в 4−5 раз выше нормативов того времени. Мы разместили его в холодильники. И стали отпускать мясоперерабатывающим комбинатам порциями с инструкцией: добавлять к «чистому» мясу по 20% («грязного») — до получения приемлемой концентрации. Мясо такое распределялось по всему Советскому Союзу, за исключением Москвы и Ленинграда. Молоко было достаточно серьезным источником облучения. Но что могли, мы сделали. За первый год сэкономили что-то около восьми млн рублей: не выливали молоко, а перерабатывали на масло, творог. Творог четыре месяца полежал — и он уже свободен от активности, масло практически чистое.

«Московские инстанции не хотят верить в случившееся»

Однако простые люди вряд ли знали всю правду. Первое заседание оперативной группы Политбюро вел сам Горбачев. Решалось, какую информацию о трагедии сообщить миру. В протоколе заседания отмечено — Горбачев: «Чем честнее мы будем себя вести, тем лучше». Но уже через абзац, он же: «Когда будем давать информацию, надо сказать, что станция была поставлена на плановый ремонт, чтобы не падала тень на наше оборудование».

Председатель Совета министров Николай Рыжков предложил — целесообразно дать три сообщения: для наших людей, соцстран, для Европы, США и Канады. И члены Политбюро его поддержали.

Фото: Белорусская и советская пресса. Май 1986 года

Прессу на заседания опергруппы не пускали. На каждом заседании решали, что можно отдать для печати и на телевидение. Согласовывалась каждая существенная публикация по теме аварии на ЧАЭС. 1 мая члены Политбюро решают направить в районы, прилегающие к зоне размещения ЧАЭС, группу советских корреспондентов с целью подготовки материалов для печати и телевидения, «свидетельствующих о нормальной жизнедеятельности этих районов». Журналисты должны были писать, прежде всего, о том, как власти помогают решить проблему, и как советские граждане включаются в ликвидацию последствий. Партактив, приказывала Москва, должен работать с населением — «разоблачать вымыслы буржуазной пропаганды, различного рода слухи».

8 июля собственный корреспондент «Известий» Николай Матуковский отправляет сообщение в Москву:

— Эту телеграмму не показывать никому, кроме главного редактора. Копию уничтожить. Информация. Сообщаю для вашего сведения, что радиационная обстановка в Белоруссии значительно осложнилась. Во многих районах Могилевской области обнаружено радиоактивное заражение, уровень которого значительно выше уровня тех районов, о которых мы писали. По всем медицинским канонам проживание людей в этих районах связано с огромным риском для жизни. У меня сложилось такое впечатление, что наши товарищи растерялись и не знают, что предпринять, тем более что соответствующие московские инстанции не хотят верить в случившееся. Сообщаю вам об этом по телексу, потому что все телефонные разговоры на эту тему у нас категорически запрещены.

Фото: Сергей Брушко

Главный редактор передал телеграмму оперативной группе Политбюро, было решено проверить радиационную обстановку в районах, упоминаемых в сообщении. Вскоре было рекомендовано рассмотреть эвакуацию населения из населенных пунктов Могилевской области (более 4 тысяч человек).

Интересный факт: больше всего наград за ликвидацию аварии на Чернобыльской АЭС и устранение ее последствий получили чиновники — члены правительства России, Украины и Беларуси — более 1400 наград. Для сравнения: представители Минатомэнерго — 300, Минздрава — 400, МВД — 500.

Почему советская власть скрывала правду

Социолог Геннадий Коршунов объясняет, что советский режим по своей сути не был сосредоточен на правах человека, большие трагедии оправдывались большими целями.

— В советской идеологии на первом месте — большая масса людей, интересы коллектива, страны выше интересов одного отдельного человека, — говорит собеседник. — Состояние людей с гуманистической точки зрения власть не интересовало. Для больших целей, например, развития атомной энергетики, допускались и большие жертвы. Также для советской власти, особенно в период «холодной войны», характерно стремление закрыть любую информацию, а уж тем более ту, которая ставит под сомнения достижения страны. Если можно о чем-то не говорить, советская власть об этом не скажет. А скажет только то, что посчитает нужным. СМИ и пропаганда говорили не то, что происходит на самом деле, а то, что должно быть, согласно советской идеологии. Кроме того, утаивание информации можно объяснить банальной растерянностью, все-таки это очень крупная техногенная авария, и думаю, стоял вопрос, как предотвратить панику.

Фото: Сергей Брушко

— Кажется логичным сказать населению правду, чтобы люди правильно себя вели, тогда последствия для их жизни и здоровья будут меньшими. Почему советская власть так не думала? — спрашиваем у социолога.

— Вы исходите из того, что люди имеют право на информацию и сами решают, что им делать. Но это не укладывается в парадигму советской власти, — поясняет Геннадий Коршунов. — Люди не могут сами решать, правительство решает за них, что делать. Поэтому предоставляемая информация о ситуации на АЭС и разделялась на три блока: для населения СССР, стран социалистического лагеря и для Запада. Это даже не информация, это была пропаганда и вынужденное оправдание.

По мнению эксперта сегодня невозможно скрыть такого рода информацию.

— Мы живем в горизонтальном информационном мире, где новости распространяются почти мгновенно из сотен или даже тысяч источников. В советское время была иерархическая структура, когда есть центр, и он решает, кто что знает, кто что делает. Общество было на низовом уровне и не имело права что-либо решать. Но даже в 1986 году были люди, которые знали правду об аварии и передавали информацию по своим каналам, в первую очередь, родственникам, чтобы их спасти. Тогда не было интернета, информация поступала очень медленно. Теперь скрыть такие факты стоит невероятных усилий, и информация все равно будет просачиваться, при этом серьезно подрывая доверие между государством и обществом. У власти больше нет той, советской, монополии на информацию.