Активист из Могилева: Больше половины пути мы прошли

За год все может измениться.

Могилевчанина Сергея Пехтерева даже при большой предвзятости сложно обвинить в деструктивности, агрессии или чем-то подобном. Зато многие знают его как городского активиста, волонтера и народного «Человека года-2020», автора популярного телеграм-канала LOSQUE и сервиса гражданского мониторинга чистоты воздуха Pavetra, одного из создателей онлайн-карты ядома.бел для белорусов, ушедших в первую волну пандемии на самоизоляцию…

Однако в Беларуси новейшего времени законы работают избирательно, и месяц назад Сергей вынужденно покинул Беларусь из-за давления со стороны силовиков. О том, почему не обижается на «сутки», кому пишет письма в тюрьму и как оказался «лишним» в родном городе, он рассказал «Салідарнасці».

Сергей Пехтерев, которого называют одним из самых ярких и заметных гражданских активистов Могилёва, скромно замечает, что «шевеление» началось не с него и не год назад, а гораздо раньше:

– В 2013 году появился Центр городских инициатив – объединение людей разных возрастов и из разных сфер (были, например, люди с телевидения, блогеры, художники), которым была небезразлична судьба Могилева. В этом году, кстати, Могилев стал культурной столицей СНГ. Не помню, правда, происходило ли тогда в городе что-то особенно культурное, но в честь этого события поставили памятный знак-табличку возле исполкома.

Центр городских инициатив организовал, к примеру, граффити-фестивали, первый DranikFest, Большой городской пикник на набережной Днепра. Каждый год появлялись новые люди, идеи и проекты.

Я не вступал в Центр, но помню, что само его появление очень вдохновило, подтолкнуло к тому, чтобы подумать: а что могу сделать я. Потому что можно бесконечно ждать, что жизнь в городе станет лучше, а можно прилагать усилия, чтобы этот процесс ускорился.

Первый проект, в котором я поучаствовал – конференция TEDxMahilyow (мы были, кстати, следующими после Минска), где был дизайнером и немножко волонтерил.

В 2019 году разработанный Сергеем проект Pavetra – мониторинг мелких частиц в воздухе и размещение данных на интерактивной онлайн-карте – дошел до финала конкурса социальных проектов Social Weekend.

– Вас выбрали в Могилеве народным «Человеком года». Для себя какой проект считаете самым важным?

– Это связано с тем, что я проявил свою гражданскую позицию и участвовал в волонтерстве под ИВС. Я точно не был самым главным, просто сделал это первым – и, возможно, поэтому это запомнилось. Не могу назвать волонтеров по именам и их примерное количество, в какой-то момент даже не видел, кто и что привозил: какие-то таксисты привезли очень много воды, кто-то купил 10 садовых стульев и безвозмездно их оставил…

Повторюсь, не был самым активным, просто организовал процесс, и дальше уже все работало.

– Пропагандистская риторика гласит: «Чего не хватает этим IT-шникам, что им нужно, каких таких перемен?». Не будем говорить за всех представителей IT, но чего не хватало вам?

– IT-шники, когда начинают зарабатывать, начинают и путешествовать, часто выбирают простые направления – Европу, ту же Польшу или Литву. И когда, приезжая в европейскую страну, видишь, что город устроен для жителей, он удобный, строятся адекватных размеров жилые здания, нет проблем с парковками и никто не паркуется на газонах, все в порядке и все под контролем – хочется, чтобы так было и в Беларуси.

А люди, кто путешествует мало и ездит в отпуск, не накапливают этих впечатлений и не задумываются, что родной город тоже может быть удобным, развивающимся, умным, чистым и комфортабельным.

Плюс к тому я смотрю много Варламова, Гершмана и понимаю, что урбанистика – не придуманная вещь, что есть какие-то взаимосвязанные факты, делающие жизнь города лучше. Казалось бы: выделенная полоса для общественного транспорта сужает движение автомобилей. Но при этом провозится большее количество пассажиров, снижается количество пробок, уменьшается загрязнение воздуха в городе и не нужно дальше расширять дороги, срубать деревья…

В общем, какие-то вещи не лежат на поверхности, но они взаимосвязаны, и хочется, чтобы мы не наступали на эти грабли, а копировали уже существующие хорошие решения.

Мы занимались городом в рамках правового поля: писали петиции, проводили общественные обсуждения тех или иных проблем и не лезли в политику, потому что эта тема не была особо интересна. В LOSQUE мы не постили информацию из «экстремистских» телеграм-каналов, блочили все агрессивные призывы.

Ну, а «сутки» мне дали за нарушение закона о массовых мероприятиях. И то, что я отсидел этот срок – на это большой обиды нет, я понимал, что иду на риск, был готов к ответственности. У меня живут в Минске школьные и университетские друзья, от них я получал информацию из первых рук и осознавал, что события в Могилеве гораздо менее жесткие, чем там.

Хотя в цивилизованном мире нет обязательного жесткого наказания за нарушения: если мы не били витрины, не перекрывали дороги и никому не мешали, не вступали в стычки, никого не оскорбляли – то и не надо было людей наказывать. К тому же Конституция Беларуси, если уж говорить о законах, гарантирует каждому право на выражение своего мнения.

Раньше в Могилеве можно было свободно собираться, пока не случился 2011 год и не ввели дополнительные ограничения. А заявки в исполком сколько ни подавались за это время, – митинга не разрешили.

…За две недели на «сутках» Сергей получил, наверное, рекордное количество писем со словами поддержки – 82 успел получить в ИВС, а потом дошли еще два. И начал писать такие же письма другим заключенным – и знакомым (например, журналистке Белсат Даше Чульцовой, которая часто снимала в Могилеве сюжеты о городской жизни), и вовсе не знакомым:

– За Дашу лично я очень прошу всех писать письма, потому что за тех, кого знаешь, нужно стоять до конца. Но их важно писать и другим людям. Когда я вышел из ИВС, было, наверное, штук 35 пустых конвертов, и я засел писать каждый день. К декабрю подустал немного, а потом, когда стало понятно, что Дашу осудят, опять начал…

Сейчас из-за границы не могу отправлять письма ежедневно, но через сервис письма.бел, когда есть свободное время, снова пишу. Хотя обратная связь «не очень» – от Даши я давно не получал ответа, мой друг только на днях получил письмо, которое она отправила еще 8 апреля. Явно после 25-го, Дня Воли, с письмами стало плохо.

Для самого Сергея после сентябрьского задержания эпопея «общения с органами» не закончилась, а наоборот:

– Через пару недель позвонили – в субботу, в 7 утра – хотели встретиться. Спрашиваю, как зовут – не представились, просто «из милиции». Интересуюсь, где повестка – мол, без повестки, просто разговор. Честно говоря, показалось, что меня хотели таким образом завербовать, что ли.

Я ведь был сторонником того, что нельзя поливать грязью всех огульно, что и среди силовиков есть нормальные, хорошие люди. Например, в могилевском ИВС по сравнению с Окрестина и Жодино были лучшие условия содержания. В то же время в отдельных РОВД Минска людей избивали так, что они выходили с синими спинами, с дрожащими губами…

Четко понимаю, что среди силовиков тоже разные люди: есть не определившиеся, есть те, кто на нашей стороне, и есть те, кто на «их стороне». В числе последних реальные живодеры, и их фамилии нужно запоминать. Не вносить в «черные списки» и выкладывать адреса, чтобы им писали угрозы – нет, но запомнить на будущее.

…После первого звонка и, как я думаю, попытки вербовки, меня еще раз вызывали – для опроса по делу о том, что некто якобы выкладывал проволоку на железнодорожные пути. Вероятно, этого в Могилеве даже не было, но было команда завести уголовные дела и внести людей в свою базу «Беспорядки»: в Ленинском районе говорили о проволоке на путях, в Октябрьском – о сгоревшей машине сотрудника, даже видео какое-то показывали.

Повестки, кстати, опять не было, но заявили, что поскольку речь об уголовном деле, могут ко мне ворваться в пять утра. Поговорил с адвокатом, заключили договор, пришли в РОВД – но его не впустили, якобы будет секретный разговор. Однако никаких секретов не было и с меня подписки о неразглашении не брали – по сути, было анкетирование, кто я, кем работаю.

Про саму проволоку перестали спрашивать, когда я уточнил, в какой день это было, ответили – 26 октября. Тогда была всенародная забастовка, и несмотря на то, что я ИП, работаю сам на себя, я поддержал забастовку, устроил себе выходной и уехал в Несвиж. Сказал, можете проверить по биллингу, что я там был – на этом опрос фактически и завершился, даже подписывать ничего не давали, просто положили на стол рапорт о проведенной беседе.

В третий раз приходили к моей бывшей супруге – по тому адресу, где в первый раз задерживали. Пытались вручить повестку, а некому, и бывшая супруга подписать ее также не может. Оказалось, всех, кто проходил по статье 23.34, приглашали в РОВД и показывали какие-то идеологические фильмы в течение 3-х часов, а кому-то очень «повезло» поговорить с начальником…

Наконец, 17 марта позвонили из Октябрьского РОВД. Говорю, готов прийти, присылайте повестку. Отвечают: без проблем. Прежде, когда доходили до этого момента, они как-то беседу сворачивали, а тут – участковый приехал ко мне на работу, сообщил: на вашей машине есть наклейка с незарегистрированной символикой. А у меня там «Погоня», она не запрещена, наклейка была куплена в магазине. Поехали в РОВД, составили протокол опроса и хотели уже отпускать. Но, видно, поступила команда «сверху», отправили к оперу, который заявил, что нужно изъять для осмотра машину и технику.

Я не стал капризничать, потому что уже были случаи, когда выписывали статью за неповиновение и тут же задерживали. В общем, забрали машину, телефон, поехали с осмотром на квартиру родителей, забрали ноутбук отца. И, опять-таки, хотели отпускать, но опер с кем-то постоянно общался и получал другие команды – в итоге поехали еще и на работу, забрали рабочий компьютер. Из-за наклейки на автомобиле!

Понятно, что полный бред. Как я предполагаю, это была «зачистка» перед 25 марта – до этого задерживали журналистов и правозащитников, потом дошли до городских активистов, еще до кого-то, кто был более активен, чем остальные.

– После этого вы решили, что нужно уезжать?

– Да, поскольку забрали телефон и рабочий компьютер, я понимал, что это неспроста, могут внезапно что-нибудь там «найти». Поэтому в тот же вечер заблокировал сим-карту, перевыпустил ее и решил, пока дела нет, а уголовные дела у нас умеют направо и налево раздавать – нужно уехать. Ночью помогли добраться до аэропорта, и я улетел.

Родные, конечно, переживали, как я обустроюсь, но для них главное, что сейчас я в безопасности. Технику, кстати, им не вернули до сих пор, хотя меня пытаются искать, думая, что я в Беларуси.

Но я уехал, поэтому бессмысленно держать в заложниках машину и ноутбук. Скорее всего, у них просто «висяк», насоставляли актов изъятия техники, а само дело завести и передать в суд не могут, так что бесятся и ищут.

– Возможно, силовики этого и добивались – еще один активист уехал, одной проблемой меньше?

– Судя по тому, что происходило после – задержали минимум 10 человек и отправили на «сутки», кого-то за неповиновение, кого-то за флаг на балконе – и уже в ИВС начали над ними издеваться, забрали матрасы, посадили вшестером в четырехместную камеру – это очевидно было сделано специально.

Вряд ли был план, чтобы все уехали, а вот запугать – вполне. Потому что в какой-то момент стало понятно, что люди перестали бояться «административки», а сейчас сделали так, что могилевский ИВС – это рассадник коронавируса и место моральных пыток, то есть вернули этот страх попасть на «сутки» по любому поводу.

– В прошлом году белорусы экстерном учились самоорганизации, и горизонтальные связи окрепли на глазах. Сейчас, на ваш взгляд, они не ослабли из-за того, что многие устали, а многие были вынуждены уехать?

– Не ослабли, просто ждут своего момента. Например, я не представляю, что волонтерство под ИВС возможно сейчас. Оно было возможно в августе, даже в ноябре, пусть и с дополнительными ограничениями – но теперь это поле возможностей закрылось, могут выписать статью за несанкционированный пикет. Зато появилась возможность поучаствовать в создании партий – думаю, все туда ломанутся и будут снова что-то делать.

Людей безразличных не стало больше. Понятно, что все устали, но как только появляется что-то, что можно сделать легально, люди туда вкладываются и этим как раз снимают свой стресс, потому что есть потребность действовать.

– В апреле вы заплатили как ИП налог и поставили бизнес в Беларуси на паузу, потому что возвращаться в ближайшее время явно не получится. А что дальше, какой настрой?

– Я буду стараться участвовать в тех проектах, в которых можно это делать удаленно. В любом случае, хочу вернуться в Беларусь и буду искать все возможности, чтобы этот момент приблизить.

На мой взгляд, ситуация в стране не решится быстро, но я себя условно настраиваю, что за год все может измениться и через год я точно вернусь в Беларусь – буду рад, если это случится раньше.

Тут, в Киеве, настроение у белорусов разное. Многие уехали в сентябре, когда протесты были массовыми, и казалось, что это на неделю-другую. А процесс затянулся, уже прошло больше полугода, у многих есть мысли, что это никогда не закончится…

Я же уезжал с ощущением, что больше половины пути мы прошли. И точно попытаюсь вернуться, как только у нас заработает в какой-то мере закон.