Весеннее обострение

Режим разрушает себя похлеще внешних и внутренних врагов.

Такие дни настали… праздничные — даже не знаешь, за что хвататься. Кажется, что у людей в погонах такие же эмоции: хватаются за все подряд — точнее, за всех подряд. Окончательно прояснилась новая тактика: брать не во время протестов и не накануне, а постфактум. Уж не знаю, по каким камерам они там вычисляют участников акций, но берут людей публичных, о которых безо всяких камер известно, где они и чем занимаются. И найти их нетрудно.

Из нового — дружеские визиты к журналистам. Для которых сперва придумали жилеты особой расцветки, коды, удостоверения, бланки, печати, подписи, а потом — при наличии всего этого гербария, все равно потребовали объяснений, как бы подозревая, что коллеги не репортеры вовсе, а натуральные активисты. Якобы все из-за так и не названного субъекта, который якобы пришел по липовой ксиве. Но ни ксиву, ни самозванца нам не предъявили.

Точно так же, на основании слухов в иноагенты занесли «Медузу». Из привычного: против Навального почти одновременно рассматривали два дела — старое и новое. Но есть и новация: ФБК станет не только иностранным агентом, не только экстремистской организацией, но и фактически сектой — ведь до сих пор по 239 статье («Создание некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан»), по сути, только сектантов и наказывали — в среднем раз в год.

Наконец, после дела адвоката Ивана Павлова дали понять, что адвокатам самим впору искать защитников. Они уже практически не могут помочь подзащитным в политических делах и делах об измене и гостайне, но, выполняя профессиональный долг, автоматически становятся врагами режима. Не Россия поглощает Беларусь, а Беларусь поглощает Россию, давая образцы и устанавливая ориентиры.

И подумал я, перебирая в голове все эти события (а ведь это далеко не полный перечень!): простите за цинизм, но это не так плохо. Я не имею в виду, что репрессии это здорово и полезно, я о другом! Власть всеми этими действиями не только закручивает какие-то гайки, но и открывает кингстоны. Максимальная радикализация, абсурдизация, истерия приводят общество в состояние, в котором оно физически не может находиться долго. Вот во всем этом не проживешь двадцать или тридцать лет. Отброшены почти все приличия и условности.

И для общества это чревато тем, что машина уже не может остановиться. Закроют последнее независимое издание, отправят в лагерь последнего оппозиционера, лишат статуса последнего честного адвоката, обеспечат «Единой России» сто процентов во всех думах и заксобраниях. И что дальше? В стране огромный репрессивный аппарат. Который должен работать. Который не привык сидеть без дела. Который обязан оправдывать свое существование и постоянное раздувание. Оправдывать повышение зарплат и преумножение иных разнообразных благ.

Но если врагов нет — то зачем столько полиции, Росгвардии, ФСБ? Чем им заниматься? Поэтому во враги станут записывать всех подряд. Это и сейчас происходит, но тут пока еще ищут какие-то зацепки, формальные поводы. В дальнейшем это не понадобится.

Исторические параллели провести не сложно. При Сталине именно это и происходило. Разнарядка на посадки и расстрелы. Дармовая рабочая сила, чтобы строить заводы и железные дороги. Кстати, уже всерьез рассматривают вариант отправить зэков на БАМ, который строят, по-моему, лет сто всеми поколениями добровольных и принудительных строителей. Такой режим и воевать может начать, чтобы военно-промышленный комплекс и генералы получили свое «мясо», и чтобы нация сплотилась вокруг очередной патриотической идеи.

Но не все так мрачно! Именно поэтому я и считаю, что нынешнее весеннее обострение в чем-то и полезно своей бескомпромиссностью.

Смотрите. У царя не было телевидения и круглосуточной пропаганды. Значительная часть населения вообще была неграмотна. Оппозиция была загнана в подполье, сидела по заграницам, а люди не знали никакого иного строя, кроме самодержавия. Невозможно было представить себе что-то другое. Государственная цензура, полиция, армия, суды — все было полностью в распоряжении власти. Которая все равно не смогла устоять. Правда, смена власти сопровождалась переворотом, Гражданской войной и 75 годами большевизма, неизжитого до сих пор. Но я говорю исключительно о том, что даже имея на руках вроде бы все силовые козыри, власть царя не смогла удержаться.

И власть большевиков тоже. Хотя ее контроль над обществом был куда серьезнее царского. Тут уже никаких забастовок, манифестаций, регулярно случавшихся в начале прошлого века — никаких акций наподобие нынешних январских и апрельских. Не было узнаваемых вождей, вроде Навального. Абсолютное большинство было забитым, равнодушным, бессловесным. 99,9% голосовали за коммунистов и беспартийных. И уже было телевидение! И оно было до боли похоже на теперешний омерзительный «голубой» экран. Эта власть тоже казалась вечной, потому что непонятно было, кто, как и когда сможет ее сменить. Но между последними советским выборами, где были упомянутые 99,9% и полным крахом Союза прошли всего семь лет. А Горбачев стал Генсеком вообще через год!

Режим производит собственную недееспособность и разрушает себя похлеще внешних и внутренних врагов, взятых вместе и перемноженных. В 1917 все рухнуло, смятенное группой заговорщиков, когда власть просто лежала немощная на дороге и ее оставалось лишь подобрать, и даже до разрозненных темных народных масс доперло, что так дальше жить невозможно.

При Горбачеве случился дворцовый переворот, а все те же разрозненные массы не стали сопротивляться и защищать режим, при котором прожили всю жизнь в нескольких поколениях.

Второй сценарий, конечно, лучше. Но оба приводили в той или иной степени к развалу страны – с жертвами, утратой территорий, экономическими потерями и бедностью. Однако не революционеры были виновниками всего этого, а бездарная власть, политика которой заканчивалась революционными потрясениями. К тому и теперь все идет.

Антон Орех, «МБХ медиа»