Урфин Джюс и его парады

Правители всех времен и народов были падки на шагистику.

Поскольку я застал времена "строевой подготовки" в старших классах школы, то могу судить о хождении строем, даже избежав службы в армии.

Этот загадочный "строевой" феномен всегда меня интриговал, потому что древняя традиция превращать живого человека в механическую куклу для передвижения синхронными рывками (неестественного типа) с помощью негнущихся конечностей, свойственных, скорее, мертвому телу, - эта удивительная практика в 21 веке должна иметь какое-то сложное научное объяснение. Потому что феномен непрост.

Тут много всего разного. Во-первых, придание телу механичности и трупо-подобия (с мертвой мимикой и неподвижными глазами) - это, прежде всего, экзистенциальный акт отказа от личности (с ее свободной пластикой). Вы отдаете тело в распоряжение "вождя" - владыки, царя и командира.

Механическое тело означает, что оно принадлежит чужому лицу, его воле. Это тело представляет собой метафору трупа, демонстрируя готовность расстаться с жизнью в ходе исполнения приказа. Настоящая эстетика зомби.

Марширующее тело подчеркивает именно "телесность", говорит о том, что оно вручено "вождю" как предмет (инструмент) для выполнения задач.

Поэтому правители всех времен и народов так падки на парады, эпичные картинки сотен тысяч мужских тел, "пушечного мяса", лишенного свободной субъектности.

Обезличенные массы легче кидать в топку войны. И чем охотнее мужчины государства строятся в ряды, гордясь своей "безличностью", - тем проще их расходовать в "высших интересах".

Так что, кроме военной мощи, любой парад - это демонстрация отказа мужского населения от свободной воли (на чем держится любая "вертикаль").

Конечно, можно говорить, что это ритуал, а военную стезю часто выбирают добровольно. Но это не так.

Миллионы мужчин проходят через опыт подавления личности (через принудительное поведение) - и авторитарная система достигает своих целей.

Опыт в строю - это опыт тотального подчинения (внутреннего и внешнего). А если практика парадов и милитаризма насаждается властью и становится идеологией, то мужское сообщество начинает воспринимать подчинение, как доблесть.

Любой марширующий признает себя инструментом государства. (Пластика при этом - внешнее выражение этой идеи). В преступном, полицейском государстве этот отказ от свободы сотен тысяч мужчин - приобретает особый и трагический смысл.

К ритуалам привыкаешь, переставая их замечать. Но в школе, например, когда тело только учится азам подчинения, строевая подготовка видна во всей своей психологической прелести.

Что делает личность в строю? - прежде всего, отключает мозги (на себе проверено). Усиленный контроль за телом (если вы следите как "тянуть носок", "держать подбородок ровно" и "видеть грудь четвертого в строю") - несовместим с любой мыслительной деятельностью.

Но армия это изменит. Опыт исполнения (даже тупых и преступных) приказов останется важнейшим социальным навыком.

Поэтому парад - это прежде всего, триумф коллективного мужского безмыслия.

Любой боец в строю озабочен телом, а не головой. Практика безмыслия обожаема "вождями". (Правитель принимает знак покорности от безмозглого мужского "материала", готового на все).

Именно поэтому самые масштабные парады проводились в третьем рейхе, а любые демократии видели в парадах, скорее, ритуальный театр.

Да, ритуальных морпехов можно видеть на различных церемониях, но милитаризм в свободном мире не является инструментом социального моделирования.

Это возможно только в условиях призыва, - в принудительной армии, которая удобна для репрессий, "ломки" оппозиции, изоляции врагов и "натаскивания" населения.

Посмотрите на любого "гренадера" с мертвыми глазами из "кремлевского полка" или на "статую" у вечного огня. Скорее, это кукла из музея мадам Тюссо, а не личность с живыми эмоциями.

Тело отбывает номер и лишено страстей. Уподобление трупу - высшая доблесть "почетного караула". Но здесь не только ритуал.

Это еще и форма социального давления на публику: караульный демонстрирует паттерн поведения: "замри, прохожий, и благоговей".

Социальный язык тела - это обязательно "транслятор", даже если мы не замечаем смысла ритуалов.

У парада - та же социальная задача: продвигать в обществе модель идеального подчинения, торжественно гордиться и гнать свободу мысли. Трансляция парада - это принуждение к идеологемам сталинских времен.

Путинизм видит главное значение Победы не в комфортной жизни россиян, не в свободном обществе, а по-прежнему, в моделях страха и подчинения, которые были успешны в сталинском СССР. Именно эти "ценности", якобы приведшие к победе, транслирует путинский парад.

"Будь как все", "не высовывай голову", "не выделяйся из строя", "в единстве (одинаковости) наша сила", "равнение на вождя", "живи по команде", "тяни носок и подбородок при виде командира" (и проч.) - это все навязывается неопределенному кругу лиц (включая детей) и формирует социальную норму.

Не случайно отделение в парадном марше называется "коробкой".

Не беда, если это остается ритуальной (хореографической) забавой в свободном обществе. Но настоящая беда, если парады становятся инструментами иерархии, подчинения и несвободы.

Эта архаика - путь к вырождению. Сколько ни тяни носок при виде "вождя" и не равняйся на четвертого в стою.

Александр Хоц, «Фейсбук»