«Если власть будет все время кричать «Волк!», он может услышать и прийти»

Идея, овладевшая массами, становится материальной.

Вчера опять вспоминали про «покушение» и рассказали новые леденящие кровь подробности заговора, пишет телеграм-канал «Письма к дочери».

Все как всегда: враги окружили со всех сторон, пули свистели прямо над головой. Ну, привычное дело, да?

И знаешь, вот про эту привычность я с тобой давно хотел поговорить, но все как-то к слову не приходилось. Мне кажется, что эти контртеррористические игры – самая опасная затея беларусских властей. Я сейчас не о людях, которых решили записать в фигуранты. И не об огромных рисках для общества. Я сейчас об опасности для самой власти.

Вот властям кажется, что нет ничего безопаснее, чем разоблачать ими же придуманный заговор и ловить террористов по заранее составленному списку. В самом деле, какие уж тут риски, если злоумышленник узнает о своих преступных умыслах постфактум? Но, превращая идею террора в предмет повседневного нарратива, власти рискуют получить его в качестве атрибута повседневной жизни. Ведь побочный эффект борьбы с выдуманными террористами состоит в том, что власти сами убеждают людей в «нормальности» явления. А, как известно, «идея, овладевшая массами, становится материальной». Если все время кричать «Волк!», он ведь может услышать и прийти.

Хотелось бы, конечно, ошибиться, но, возможно, власти того и добиваются. Пытаются спровоцировать недовольных на какие-нибудь радикально немирные действия. Уверены, что справиться с потенциальными радикалами будет просто. Потому что с одной стороны вся мощь государственных «красауцау», а с другой – неорганизованный и неблагодарный народец. Начальство получит новые медальки, а перед мировым сообществом можно будет изображать жертву экстремизма и борца с террором. Но вот эта убежденность властей в том, что джина будет легко и просто загнать в бутылку, может оказаться опасным заблуждением.

Сегодня, конечно, не воскресенье, но, видимо, без этого не обойтись. Я коротенько, извини. 24 января 1878 года Вера Засулич двумя выстрелами в живот тяжело ранила Петербургского градоначальника Трепова. Конечно, ее немедленно арестовали. Откуда у бывшей учительницы взяться понятиям про то, как организовывать покушения? Меньше, чем через неделю, 30 января полиция в Одессе пришла арестовать подпольную типографию. Вот еще неделю назад арестовывать подпольные типографии было так же опасно, как, к примеру, срезать ленточки крамольной расцветки. А тут полицейских вдруг встретили пулями. Дальше волна террора поднималась, пока 4 августа жертвой революционеров не стал шеф жандармом Мезенцев. А после этого революционные террористы решили, что они готовы, и началась охота на царя. (Которая увенчалась полным успехом).

Во всей это давней истории впечатляют даже не размах и масштабы. В этом смысле людям XIX-го века трудно впечатлить людей, которые живут в XXI-м. По-настоящему ошеломляет скорость, с которой все происходило. Вот стоило Засулич один раз показать пример, и буквально за несколько месяцев в стране, где и слова террорист-то никто не употреблял, началась настоящая террористическая война. К концу 1878 года перестрелки, покушения и политические убийства происходили уже в среднем раз в неделю. И, конечно, большинство террористов были арестованы, а многие погибли. Потому что с одной стороны была гнилая интеллигенция и студенты, а с другой – вся мощь Российской империи. Вот только террора от этого меньше не становилось.

Лучшее, конечно, что власти могли бы сделать для себя и для нас – это остановиться, пока не стало поздно. Потому что злой джин террора сначала разрушает дворцы, но потом может добраться и до хижин. (В смысле, в среднесрочной перспективе несет очень большую угрозу для общества). Но беда, кажется, в том, что они не могут. Не потому, что не умеют. Просто за эти месяцы власти загнали себя в такое положение, когда чтобы оставаться на своем месте, приходится бежать изо всех сил.