Бастующие работник БМЗ: Сторонников перемен большинство

Андрей Евсеенко решил напомнить о требованиях народа.

В первые дни мая к общенациональной стачке присоединился работник БМЗ Андрей Евсеенко. Он рассказал «Сильным Новостям», что стало триггером для принятия такого решения, отдавал ли себе отчет, что вскоре будет уволен, а в заявленные требования руководство вряд ли вникнет, ведь завод «вне политики».

О том, чтобы уйти из госпредприятия, Андрей Евсеенко всерьез задумался после убийства минчанина Романа Бондаренко, в ноябре. «Казалось, это была точка невозврата», — говорит жлобинчанин. Парень написал заявление об увольнении и отнес мастеру. Но тот попросил «не пороть горячку» и подождать, «ведь все должно скоро наладиться». И не подписал документ.

Время шло, а то, что «должно было наладиться», вызывало лишь большую уверенность в правильности задуманного.

Андрей называет себя обычным парнем из Жлобина, который, как и миллионы белорусов, проснулся однажды в новой реальности и наконец понял, что к чему.

— Я видел, как «паковали» людей, с какой ненавистью к своим же землякам относились силовики в нашем городе. И все просто потому, что люди хотели справедливости. Разве это нормально?

Самого Андрея тоже задерживали. За участие в митинге его осудили на семь суток.

— Отсидел, но ведь ничего в сознании не поменялось, — говорит жлобинчанин. — Я как считал ненормальным, что у нас отбирают наши права, так и считаю. Как думал, что силовики ужасно относятся к мирным гражданам, так в этом лишь больше убедился. Чего они хотят этими «сутками» добиться? Только если казну пополнить — с одного меня «за питание в ИВС» получили 94 рубля.

Пыталось, по словам Андрея, ему «промыть мозги» и руководство.

— Это уже привычная для всех практика. Если будешь замечен «шаг влево — шаг вправо», жди скорой встречи с руководством. Такой вот «заводской гороскоп». Пробыл я у зама гендиректора недолго, через минут 15 он меня выгнал. Хотя я настраивался на стандартные «час-полтора». Он хотел поговорить «по душам», спрашивал имена, фамилии. «Они» хотят знать все — элементарно, кто затевает какое-либо видеообращение, как «находят люди друг друга» и зачем это все делать. «Они» считают, что ни одна проблема не должна просочиться «во вне», их цель — «придушить» ее на корню.

И тут же Андрей приводит пример, почему он уверен в обратном: все должно придаваться огласке, людям не стоит бояться говорить и показывать правду. Он до сих пор удивляется, как одно видео, слитое «куда надо», быстро решило проблему, над которой его начальники ломали голову несколько лет.

В цехе протекал потолок. Во время дождей там начинались такие водопады, что спасти продукцию было просто нереально. В брак улетали тысячи долларов. Все кругом про это знали, но ничего не могли поделать. Вот тогда Андрей и решил проверить гипотезу: придал проблеме широкую огласку и вуаля — серьезнейший разговор на ковре начальства, зато крыша вмиг починилась.

С тех пор парень решил больше никогда не замалчивать то, что его волнует. Стал принимать участие в общественных инициативах, не обходил вниманием идеи жлобинчан по донесению властям своего несогласия с политической обстановкой в стране, снимался в видеообращениях, подписывал коллективные письма сторонников перемен, поддерживал движение по созданию на заводе первички независимого профсоюза.

— И я видел результат. Сторонников перемен много, их большинство. Выйдет, к примеру, наше видеообращение, люди при встрече благодарят за смелось, выражают свою солидарность. Правда, перед этим интересуются, не уволили ли меня еще.

Но у этой истории ведь должен быть конец. «Ты же все сам прекрасно понимаешь», — сказал мой начальник. Мне сообщили, что наниматель не планирует продлевать со мной контракт. И тут я понял: то, что «должно было уладиться», видимо, адресовалось ко мне. То есть они надеялись, что люди со временем просто смирятся, свыкнутся с мыслью, что Романа Бондаренко уже не вернуть, а нам «страну поднимать надо». Неужели они действительно верят, что белорусы все забудут? Нет, не забудут и не простят. Никогда…

Андрей решился на стачку. Он бы мог уйти тихо, но захотел поступить иначе. И объясняет почему:

— Все шесть лет я был на хорошем счету у начальства. Производство в нашем метизном цехе сложное, нагрузка на участке большая. Старались с ребятами, как могли. Но в последнее время стало просто невозможно, стали давить «сверху». Хоть и говорят, что «завод вне политики», но требования зачастую были связаны как раз с ней. Планы — планами, а вот инакомыслие для них — штука посерьезнее.

Из бригады я ухожу не первым, я восьмой по счету. Просто парни сделали это тихо. А я решил напомнить всем, с чего все началось, чего хотели жлобинские металлурги летом 2020 и заверить, что с тех пор ничего не поменялось — те требования, которые я вписал в заявлении о вступлении в стачку до сих пор актуальны: честные выборы, освобождение всех политзаключенных, прекращение репрессий в адрес мирных граждан.

5 мая Андрею выдали на руки трудовую книжку. «Вот она — свобода от режима», — говорит парень. Он принял решение, что пока власть не сменится, на госпредприятие не вернется, а перемены, уверен жлобинчанин, уже не за горами.