Дилемма Путина

Глава Кремля может потерять все, что «строил» десятилетиями.

Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков, реагируя на документ, подготовленный в Евросоюзе, в котором Россия обвиняется в планах фактического поглощения самопровозглашенных ДНР и ЛНР, заявил, что «Россия не планировала и не планирует никого поглощать».

С одной стороны, цена таким словам, в общем, хорошо известна. Достаточно напомнить, что 4 марта 2014 года, когда в Крыму полным ходом шла подготовка референдума по присоединению к России, Владимир Путин отвечал на вопросы журналистов о ситуации в регионе. В частности, тогда состоялся такой диалог:

Вопрос: Владимир Владимирович, можно уточнить? Люди, которые осуществляли блокирование частей украинской армии в Крыму, — в форме, очень похожей на российскую военную форму. Это были российские солдаты, это были российские военные?

В.Путин: А Вы посмотрите на постсоветское пространство. Там полно формы, которая похожа на форму… Пойдите в магазин у нас, и вы купите там любую форму.

Вопрос: Но это были российские солдаты или нет?

В.Путин: Это были местные силы самообороны.

При этом буквально через полтора месяца, 17 апреля, отвечая на вопросы в ходе «прямой линии», тот же Путин заявил, что «за спиной сил самообороны Крыма, конечно, встали наши военнослужащие».

Соответственно, вопрос собирается ли Кремль предпринимать какие-то, в том числе и военные, действия на востоке Украины, о чем продолжают говорить некоторые эксперты, остается открытым. Военный обозреватель Павел Фельгенгауэр, в частности, считает, что «принципиальное решение об оккупации всего юга Украины уже принято». Так это или нет мы, вероятно, узнаем в ближайшие полгода-год.

С другой стороны, чтобы понять, насколько сейчас высока вероятность большой войны с Украиной, для начала надо ответить на вопрос, какова здесь может быть основная, так сказать, глобальная цель Владимира Путина, который и принимает окончательные решения в нынешней России.

Эта цель, вопреки представлениям конспирологов имперского толка, незамысловата. Абсолютное большинство самых обычных граждан, не искушенных в политике, могут определить ее достаточно легко, исходя из своих собственных приоритетов. Все проще простого: каждый нормальный человек хочет жить хорошо и долго. Точка. Путин тоже человек, а потому, в конечном счете, хочет того же самого.

Разница между ним и простыми гражданами здесь состоит в том, что для того, чтобы жить долго и счастливо, правитель России должен оставаться на вершине власти до конца своих дней.

Путин не может занимать никакой другой позиции по целому ряду причин. Во-первых, он никому не доверяет. Во-вторых, он знает, что даже юридический иммунитет для бывших президентов, который в прошлом году был заложен в Конституцию, в случае чего, не гарантирует защиты. И тут его легко понять. Любой правитель, находящийся у власти столь долгое время, приобретает множество недоброжелателей и врагов, которые ждут своего часа. Соответственно, единственной гарантией остается сохранение верховной власти — должности президента или любой другой, которую для этой цели можно придумать.

Этой основной задаче и подчинена вся нынешняя политика государства — и внутренняя, и внешняя. С этой точки зрения и надо рассматривать возможность или невозможность большой российско-украинской войны.

Сегодня вероятность ее действительно возросла. Во-первых, стараясь максимально оградить себя от внешних врагов, и, одновременно, будучи политиком ХХ века, Путин хочет максимально отодвинуть границу страны, особенно западную, подальше. В этом смысле, признание Москвой ДНР и ЛНР с последующими «референдумами» там о вхождении в состав России — это вопрос времени.

ДНР и ЛНР — это как созревший виноград, они готовы в любой момент, когда им дадут отмашку из Кремля, упасть в объятия «исторической Родины». Международные последствия этого шага Москву давно не волнуют.

Однако в Кремле не могут смириться с полной и окончательной потерей бывшей «братской» 40-миллионной Украины, которая сегодня — завтра вступит в НАТО. К тому же внутри России власть ничего не может предложить своему народу, который, расхлебывая результаты кремлевских внешнеполитических авантюр, живет все хуже.

Кроме того, и Украина, и Запад активно отвергают те варианты решения проблем, возникших после 2014 года, которые в Кремле готовы были бы рассматривать как компромиссные. По Крыму какое-то изменение позиций вряд ли возможно. С ДНР и ЛНР, если настаивать на строгом соответствии с буквой Минских соглашений, у Москвы тоже ничего не получается. Ведь этот документ предполагает, что «республики Донбасса» сохраняют свои вооруженные силы и фактически становятся независимыми от Украины, формально оставаясь в ее составе. Киеву же остается только финансировать эти территории, никак не влияя на то, что там происходит, на что никакой украинской власти согласиться никто не даст.

Это те факторы, которые говорят в пользу самого плохого (то есть военного) сценария решения российско-украинских противоречий и, шире, конфликта с Западом. Однако у этого варианта есть и очевидные минусы. Во-первых, учитывая возросшую мощь украинских вооруженных сил, а также разнообразную, в том числе, военную поддержку, которую Запад (на этот раз, похоже, без промедления) готов оказать Украине; учитывая, что все передвижения вооруженных сил РФ сегодня мониторятся в режиме реального времени, очевидно, что никакого блицкрига не получится. Затяжная же и кровопролитная война с «братской» страной — это точно не то, чего хотели бы кремлевские стратеги.

Попытки создания новых «народных республик» на территории Украины, как часть пресловутой «гибридной войны», на этот раз, скорее всего, будут подавляться Киевом очень оперативно. Да это и трудно представить сейчас — автобусы с крепкими молодыми людьми с «георгиевскими» ленточками откуда-нибудь из Белгорода были возможны лишь в условиях 2014 года. Сейчас украино-российская граница закрыта наглухо.

Вообще, большая война с Украиной несет опасность того, что она может пойти по сценарию Корейской войны. Напомню, как тогда было. В 1945 году США и СССР договорились разделить Корею примерно пополам — по 38 параллели. В июне 1950 года северокорейские войска под прикрытием артиллерии перешли границу и напали на Юг. К августу при поддержке советских войск северокорейцы захватили 90% Южной Кореи. Однако подтянувшиеся из Японии американцы части начали наступление, вернув Сеул и даже захватив Пхеньян. Вступление в войну Китая сделало эту войну еще более кровопролитной и продолжительной, однако ее итог был таков, что через три года ожесточенных боев границы Севера и Юга Кореи фактически были зафиксированы на довоенном уровне, по той же 38 параллели.

Нечто подобное может произойти и в результате возможной российско-украинской войны. По ее окончанию границы Украины могут быть восстановлены по состоянию на 27 февраля 2014 года. И тут важно учитывать, что все успехи нынешней власти для большинства россиян сегодня сводятся главным образом к территориальным приобретениям. Так что, если границы вновь откатятся назад, да еще в результате проигрыша в кровопролитной войне, это станет тяжелейшим ударом по престижу Путина в самой России, причем даже среди его ближайшего окружения.

Вдобавок, тут есть еще один технический момент. Если начинать войну в мае–июне, то очевидно, пришлось бы перенести выборы в Госдуму на неопределенный срок. Однако нужно понимать, что массовые выступления россиян «в поддержку Навального» во многом были вызваны, в том числе, обнулением президентских сроков летом 2020 года. Отложенный тогда по причине пандемии протест вырвался наружу в январе–феврале 2021 года. Отмена парламентских выборов стала бы еще одним шагом на пути концентрации власти в руках президента, что не добавило бы ему популярности, да еще на фоне большой войны.

Наконец, самый последний довод против войны. История показывает, что авторитарные правители Европы ХХ века, например, генералиссимус Франко в Испании или Антониу ди Салазар в Португалии, которые управляли своими странами десятилетиями, до своей смерти, не занимались внешней экспансией. И наоборот. Срок тех, кто нападал на соседей, пытаясь восстанавливать величие бывших империй, заканчивался гораздо раньше.

Так что дилемма, перед которой стоит сегодня Путин, на самом деле сводится к следующему: или пожизненное правление, или война.

Александр Желенин, «Росбалт»