«Большинство предпринимателей скажут, что лучшие деньги они заработали в 90-е»

Сегодня, чтобы бизнес развивался, нужны системные решения, иначе будет полная деградация.

Бизнес-союзы предлагают объявить 28 мая Днем белорусского предпринимателя. К этой дате naviny.by представляют серию материалов «Эволюция бизнеса: 30 лет спустя», в которых мы расскажем о зарождении частного предпринимательства в разных сферах через живые, реальные истории и человеческие судьбы.

Сегодня о том, как развивался бизнес в 90-е и как выживает сейчас, рассказывает один из пионеров белорусского бизнеса директор Минского столичного союза предпринимателей и работодателей (МССПР) Виктор Маргелов.

«Мы прошибаем лбом стену»

— Виктор Егорович, во всем мире малый и средний бизнес является основой экономики. А у нас?

— Нет, у нас не так. По статистике, в экономике страны доля малого и среднего бизнеса составляет 28%, но это потому, что туда входит еще и Белорусская калийная компания, и Белорусская нефтяная компания, и Банк развития. Если их убрать, картина будет другая. Как и с экспортом: доля белорусского малого бизнеса в экспорте составляет 40%. Откуда? Если не учитывать калийные удобрения, останутся реальные 20%.

— Но в Министерстве экономики озвучивали не раз, что доля малого и среднего бизнеса в ВВП к 2030 году должна достичь 50%. Да и стратегия развития малого и среднего предпринимательства, в разработке которой принимали участие бизнес-союзы, предусматривает увеличение в два раза. За счет чего это возможно?

— Долю можно увеличить двумя способами: например, развалить госпредприятия — и доля бизнеса увеличится, а можно создать условия для естественного развития бизнеса, но для этого нужен рынок.

Да, мы активно принимали участие в разработке Национальной стратегии устойчивого развития до 2035 года, внесли немало предложений, как улучшить условия ведения бизнеса, я принял участие как минимум в восьми крупных отраслевых форсайт-сессиях: в сфере образования, промышленности и т.д. Очень порадовало, что у нас много умных людей, мы получили прекрасные результаты, проанализировали все, разложили по полочкам, написали документ, отправили на согласование и… получили ноль. Документа как такового нет — всё в какой-то завуалированной форме.

Сегодня нет конструктивной реальной программы действий, и это большая проблема. Недееспособность наших государственных органов формировать и реализовывать конкретные направления и программы развития сильно тормозит развитие рынка, ведь без государства такие вещи не решишь.

А у нас так: как только в министерство поступает документ или предложение, они найдут тысячу причин, как ему отвертеться от участия и не брать на себя дополнительные обязанности и ответственность. В результате все идет самотеком.

Если посмотреть на всю эту историю предпринимательства — это постоянная борьба, мы прошибаем лбом стену.

Сегодня идет четкая планомерная борьба с малым бизнесом. Индивидуальные предприниматели, самозанятые и микропредприятия к новому году могут погибнуть: наличные расчеты без кассовых аппаратов нельзя, налоги и отчисления в фонд социальной защиты поднимаются, сейчас еще и за валюту товар приобретать запретят.

Скажите, а кому мешают лотки с овощами и фруктами, которые стоят по Минску? Зачем надо, чтобы они каждый месяц в исполком бегали, огромный пакет документов и отчетов носили с каждого лотка? Когда-то так было с киосками: уничтожили, чтобы потом поставить «Табакерки» — даже в глухих деревнях, где живет два человека.

— В нашем случае, наверное, речь даже не о помощи государства — хотя бы оно не мешало…

— Ну, если крупный бизнес скажет, что ему сейчас мешают, это будет лукавством, потому что отдельно взятые предприниматели не развивались бы такими темпами, если бы им не отдавали сырьевые базы, например, в Брестской области по молоку. Это ли не помощь государства?

Другое дело, что для одних эта помощь в документах явно прописана, а для других — с оговорками.

Вопрос не в том, чтобы малому и среднему бизнесу дали денег или другие ресурсы, реально помощь нужна в том, чтобы дали место под солнцем, создали такие правила, при которых они могут дышать и развиваться. А это предполагает, что еще и сам бизнес должен участвовать в формировании этих правил.

То, что сейчас происходит, не назовешь участием, потому что общественно-консультативные советы, куда входят бизнес-союзы (а их более 15) — полная фикция. По сути, сегодня нельзя назвать ни одного министерства, где бы полноценно шла работа на таком уровне.

На протяжении последних лет участие предпринимателей в этих советах медленно сходит на нет. Как таковая работа не ведется, были только несколько дистанционных заседаний по мелким вопросам. Это красноречиво показывает отношение государства к проблемам предпринимательства.

— Что нужно сделать, чтобы белорусский бизнес начал, наконец, развиваться? Как наладить отношения бизнеса и власти?

— Самое малое — это не ухудшать те условия, которые уже созданы. И, конечно же, менять общий фон, создавать атмосферу доверия. Нужно убирать все эти факторы, когда по политическим мотивам прессуют бизнес — это все-таки экономика. Бизнесу и власти необходимо учиться, как минимум, мирному сосуществованию, искать баланс интересов, при которых результат будет наилучшим.

И второе — это формирование стратегии, то, о чем мы говорили выше. Однозначно, стратегический уровень у нас — самое слабое звено, мы развиваемся хаотично, может, за исключением крупного бизнеса, который знает, что он делает и куда идет.

«Дефицит, купоны, талоны, бандиты…»

— Давайте вспомним, какие этапы прошел бизнес за 30 лет. Как все начиналось в 90-е годы: свобода, огромные возможности…

— И дефицит, купоны, талоны, бандиты… У меня были в то время придорожные кафе. В 1994-м, где-то через полгода после президентских выборов, начались массовые проверки. Нас беспрерывно проверяли. Однажды проверяющие пять раз наведывались, и когда с шестой проверкой нагрянул ОМОН, наша хрупкая барменша закричала: «Вон отсюда! Достали уже». И они ушли.

В середине 1990-х возможности на самом деле были неограниченные. Правда, это время породило и очень много непорядочных предпринимателей, да и откровенных бандитов, которые отбирали или крышевали бизнес. С одной стороны давило государство, с другой — криминал.

В наши кафе в то время повадились «братки»: играли в карты, заказывали кофе, и как только приличная машина подъезжала, они выходили, грабили и потом продолжали играть в карты. Вызовы милиции ничего не давали, нам говорили, что «претензий к этим гражданам не имеют».

Это безобразие продолжалось до тех пор, пока мы не наняли за деньги таких же «крепких парней», которые навели порядок

До 2000-х действовала и жесткая государственная установка «с пристрастием» проверять предпринимателей — считалось, что мы незаконно нажили деньги. Причем, это касалось и крупного, и мелкого бизнес.

Конечно, чем бизнес крупнее, тем он более вхож в кабинеты, тем больше он информирован был. Кто-то кому-то платил, кто-то имел «правильное» знакомство.

Но у большинства таких возможностей не было, это и создало предпосылки для того, чтобы малый и средний объединялся в союзы предпринимателей. Мы стали заявлять о себе и своих проблемах.

Первым был Союз кооператоров в 1988 году, а в начале 90-х создали Белорусский союз предпринимателей, у истоков которого стоял Владимир Николаевич Карягин. Параллельно создавался Союза арендаторов и предпринимателей (ныне Бизнес-союз предпринимателей и нанимателей имени профессора Кунявского), Белорусская научно-промышленная ассоциация — у каждого была своя специализация, но это было триединое начало, дальше уже пошли разветвления и почкования.

Потом начался этап постепенной либерализации и более тесное взаимодействие государства с бизнесом, когда на системном уровне осуществлялись встречи, в результате которых вносились коррективы в постановления и законы.

Этот процесс начался где-то с 2007 года, с улучшения административных процедур. Но давалось это трудно, заседания рабочих групп (позже, общественно-консультативных советов), которые создавались при министерствах, проходили порой в ожесточенных спорах. Бывало по 100 административных процедур за одно заседание «отбивали».

После отмены государственного регулирования ценообразования, где-то с 2014 года, пошла монополизация торговли, 70-80% стало приходиться на крупные сети. Здесь уже пошло противостояние в другой плоскости — малый бизнес против крупного.

Последний ярчайший пример этой борьбы мы наблюдали зимой, когда компания «Евроторг» лоббировала убрать в законе о государственном регулировании торговли и общественного питания ограничение в 20% на присутствие сети в регионах и предлагала увеличить эту квоту до 25%. В ходе острейшей дискуссии бизнес-сообществу удалось отстоять права мелких предпринимателей. Мы доказали, насколько это вредно для торговли. В результате, когда в парламенте рассматривали эту поправку, за нее проголосовал только инициатор.

Это еще раз доказывает, что если бы не бизнес-союзы, малому и среднему бизнесу было бы сложно выжить. Да, у нас могут быть разные взгляды на политическую ситуацию в стране, но когда нужна консолидация для решения важнейшего вопроса, мы выступаем единым фронтом.

— Понятно, что малому и среднему бизнесу в нашей стране всегда было нелегко. И все же, когда было труднее — 30 лет назад или сейчас?

— С точки зрения доходности, которая порой перекрывала все риски, выгоднее было вести бизнес в 90-е. Даже в период кризиса в 2008 году была перспектива, было куда расти, а это очень важно бизнесу. Сейчас вроде многие риски ушли: бандиты не грабят, законы лучше, чем в те времена защищают, но нет главного — рынка. С одной стороны он монополизирован, с другой — жестко ограничен правилами. По сути дела подавляющее количество малого и среднего бизнеса кое-как зарабатывают хлеб.

Думаю, большинство предпринимателей скажут, что лучшие деньги они заработали в те времена.

Сегодня, чтобы бизнес развивался, нужны системные решения, иначе будет полная деградация. Мы это понимаем, активно работаем, вносим какие-то предложения.

Например, МССПиР разработал «Национальный проект экогорода». Суть идеи заключается в том, чтобы в наш век автоматизации и роботизации, когда в городе идет повальное сокращение рабочих мест, обеспечить желающих и нуждающихся хорошими добротными домами и работой в регионах Беларуси — тое есть создать для них хорошую среду для обитания. При этом создать там производства, выпускать конкурентоспособные продукты, которые потом будут пользоваться спросом на мировом рынке. Это будут населенные пункты малого формата — до 1,5 тыс. человек, не агрогородки, а поселения нового типа с учетом современных технологий и знаний.

К проекту мы привлекли лучших специалистов, не побоюсь это сказать. Сейчас прорабатывается финансовая сторона — архитектурная, социально-экономическая, юридическая части уже готовы.

— Идея хорошая, важная, больше даже не в экономическом, а в социальном плане. Вообще, тема социальной ориентированности для белорусского предпринимательства в последний год стала очень актуальной. Мы были свидетелями, как помогал бизнес, когда государство закрывало глаза на тему коронавируса, а помощь людям, которые пострадали во время разгона мирных акций, заслуживает особого внимания. Мне кажется, это особенная черта белорусского бизнеса. А как бы вы охарактеризовали белорусского представителя малого или среднего бизнеса?

— Я бы назвал еще одну характерную черту — преобладание общего над частным. Если заработал в бизнесе деньги, предприниматель вкладывает туда, а не в себя. В 90-е очень у многих бизнес закончился, потому что начали сразу на себя все тратить: дома, машины…

У нас люди достаточно скромные по своему уровню материального благосостояния, немногие ездят на Канары отдыхать, хотя могли бы себе позволить.

— Мы знаем печальные истории крупных бизнесменов из 90-х: Александра Пупейко, Александра Сманцера, Евгения Шигалова, Юрия Аверьянова, наконец, Юрия Чижа… Некоторые из них были обласканы властью, некоторые попытались вступить если не в противоборство, то в спор, за что были жестоко наказаны и потеряли всё, включая здоровье. Эти примеры красноречиво доказывают — крупным бизнесом здесь можно владеть тогда, когда ты абсолютно лоялен к власти. Но, взлетев высоко, можно очень больно удариться, падая вниз. Это не пугает бизнесменов среднего сегмента? Имеет ли смысл им укрупняться? Да и возможно ли это, если ты не вхож в определенные круги?

— Это философский вопрос. Каждый же думает, что он особенный и занимается особенным бизнесом, и вполне возможно, что им не заинтересуются, дадут и дальше расти. И потом, если ты находишься в сфере, где без тесного участия государства крупный бизнес не построишь, то, скорее всего, уже на стадии среднего бизнеса ты, как правило, уже находишься в партнерстве с определенными кругами.

Хотя я знаю вполне успешных предпринимателей, которые на самом деле не интегрированы с властью и независимы во мнении. Они его не скрывают, живут, работают и не считают нужным свою позицию менять.

В ожидании окна возможностей

— Сложности, борьба, препоны… Это не убивает веру в бизнес и мотивацию?

— Для многих это источник дохода, надо как-то жить. Да, в этом переговорном процессе, в формировании правил игры остаются люди с очень закаленным терпением. Мне часто говорят: «Вас не слышат, кому и что вы пытаетесь доказать? Ничего не будет, вы делаете только хуже». Эти люди, как правило, не задерживаются в союзе.

Конечно, у тех, кто занимается общественной деятельностью на протяжении многих лет, тоже есть элемент выгорания. Это, наверное, самое тяжелое — справиться с ним и идти дальше.

Но это еще и вопрос окна возможностей — сегодня это нереально, а завтра может стать вполне обыденными вещами. Я помню, когда в 2005 году представили первую Национальную платформу бизнеса, мы, честно говоря, сидели и ждали, когда нас посадят, настолько смелыми казались предложения по улучшению бизнеса в стране. А через три-четыре года это стало нормой, и чиновники уже цитировали ее, еще через десять лет что-то даже реализовалось.

Конечно, сложно идти вперед в атмосфере негатива, ты говоришь непопулярные, неудобные вещи, и в этом случае очень важно чувствовать поддержку единомышленников.

— Какой бизнес сегодня умирает, а какой, наоборот, является перспективным? Какова, на ваш взгляд, будет структура бизнеса в будущем?

— Думаю, что без торговли никуда — если кто-то что-то произвел, это надо продать. Но сам процесс торговли за счет информационно-коммуникационных технологий будет видоизменяться: доля добавленной стоимости на торговлю и логистику будет падать, зато доля производителей будет расти.

Торговля в чистом виде будет уменьшаться, популярность будут набирать персонифицированные услуги. Сфера производства будет носить более локальный характер.

— Вы верите в белорусский бизнес?

— Да. Я думаю, что с такими людьми, как у нас, можно работать и достигать многого. Сегодня белорусский бизнес проявляет свои лучшие черты и заявляет о том, что он может быть локомотивом нашей экономики.