Николай Сванидзе: Путин не верит Лукашенко ни на грош

Кремль понимает, что для белорусского диктатора счет идет уже на месяцы.

Российский аналитик Николай Сванидзе высказался на «Эхе Москвы» о ситуации с самолетом, который был посажен в Беларуси и будущем Лукашенко.

— На ваш взгляд, насколько то, что говорит белорусская сторона в этой ситуации, всерьез воспринимается российской стороной?

― Я думаю, что «нема дурных» – как говорят наши братья украинские. Я думаю, что всем всё понятно. Потому что эта легенда настолько шита белыми нитками Минска, идущая с самого верха белорусской власти, что здесь нужно быть наивной маленькой девочкой, чтобы в это поверить. Поскольку маленьких девочек у нас не так много в стране, то я думаю, что мало кто в это верит.

Поддерживают просто по необходимости, и я бы сказал, что с неудовольствием. Потому что уж очень грубо было сработано и очень грубые последствия, серьезные. Под которые тоже не хочется попадать. Не только белорусским товарищам, но и нашим, защищая белорусских. Поэтому здесь, конечно, с одной стороны, много политических дивидендов могут быть у Москвы, в связи с этой историей. Но здесь нужно вести себя очень аккуратно.

― Кто какой выгоды добивался в этой ситуации и кто какую выгоду получил?

― Добивался – не знаю, потому что на самом деле эта ситуация, на мой взгляд, иррациональная. Если исходить из возможности того, что Лукашенко действует по указке из Кремля, тогда можно здесь какое-то рацио раздобыть. Но я не думаю, я думаю, что это его собственная инициатива.

И тогда непонятно, потому что он достаточно большой мальчик, чтобы считать больше, чем на один ход вперед. И ясно было, что он получит по полной программе за это хулиганство воздушное на государственном уровне. Белорусы не получили ничего абсолютно. Но Лукашенко кое-что может быть, правда, и получит. Но меньше, чем потеряет. Он получит возможность доить Москву. Но столько потеряет, что столько надоить будет сложно.

Потом он просто теперь попадает в полную зависимость от Путина. А они не такие большие друзья, чтобы радоваться этой зависимости. Путина это будет радовать, а Лукашенко вряд ли. Сейчас ему очень трудно будет. Потому что он сейчас полностью в руках Путина.

Путин будет разговаривать с Байденом и они будут говорить о Лукашенко и Путин будет его защищать. И больше его некому защитить. То есть это абсолютная зависимость. Это конечно очень тяжелые обстоятельства для Лукашенко.

— Вы говорите, что должен защищать Путин Лукашенко перед Байденом. Что это такое, почему он себе такое позволяет и почему после этого Путин должен его защищать?

― Почему он себе позволяет – потому что это в его характере. В его натуре. Он в основе своей, в общем, колхозник. Я ничего плохого не вкладываю в это слово. Но все-таки человеку его бэкграунда образовательного культурного и так далее, на международной арене трудно витиевато выражаться и витиевато себя вести.

Он человек, которому я не верю. Я думаю, что ему и Путин не верит ни на грош. Поэтому я думаю, что ему будет трудно защищать его перед Байденом. Потому что вставать на формальную позицию лукашенковскую и говорить, что мы получили сигнал, что там бомба – это нелепо, тем более что известно, что сигнал был получен после того, как они приказали или порекомендовали самолету садиться в Минске. То есть там полное несовпадение.

Поэтому защищать эту позицию Путину будет очень сложно.

У нас есть еще один затрудняющий момент политический и психологический. Вместе с Протасевичем захвачена девушка – гражданка РФ. Это нам очень сильно затрудняет защиту Лукашенко. Потому что защищать пирата, который еще к тому же и захватил нашу гражданку – это уже в общем, совсем… Тем не менее, это будет делаться. Но я, правда, надеюсь, что хотя бы Путин вырвет из лап Лукашенко Софию. Потому что иначе ее будущее непредсказуемо.

Все, у Лукашенко уже нет шансов оставаться до конца своей жизни, я думаю, что счет идет на месяцы. Уже не на годы, а на месяцы.

― Возвращаясь к этому узлу, сейчас перед встречей с Байденом, вы согласны с теми, кто говорит, что ситуация с Ryanair это в некотором смысле все-таки подарок Путину. Такое обострение – это повод о чем-то разговаривать, договариваться.

― Я согласен, потому что на фоне ситуации с Ryanair и с Лукашенко, Путин снова перестал быть крайним. Он долгое время был крайним в смысле своего радикализма. Своего экстремизма. С точки зрения европейцев и Запада. С точки зрения своей непредсказуемости. И тут объявился мужик, который все-таки еще более непредсказуем, чем Путин. Еще более хулиганист, еще более отвязан, чем Путин. И, несмотря на свой значительно уступающий Путину масштаб, я имею в виду не личностный, а масштаб возможностей глобальных – человек опасный, несомненно.

Вот такой человек появился и Путин на его фоне заиграл, здесь сразу появилась возможность стать посредником. Между остальным миром и этим очень странным человеком по фамилии Лукашенко. Я думаю, что Путин этой возможностью воспользуется.