Новые санкции: режим Лукашенко может остаться без валютной выручки

Последствия будут самыми серьезными.

Лукашенко использовал военную авиацию, чтобы заставить самолет ирландской авиакомпании Ryanair приземлиться в Минске. Рейс Афины Вильнюс был принужден к посадке, журналист Роман Протасевич и его девушка Ксения Сапега были задержаны.

Реакция Запада не заставила себя долго ждать.

Европейский союз заявил о подготовке секторальных экономических санкций против экспорта белорусского калия и нефтепродуктов, а также финансовых операций. Сайт Charter97 поговорил с доктором экономических наук Борисом Желибой о том, какие потери понесет белорусский бюджет. 

— Давайте начнем с ограничительных мер, которые уже введены. Самолеты «Белавиа» не пускают в воздушное пространство стран ЕС, Украины и США. Иностранные авиакомпании также облетают Беларусь. Что это означает и какие потери понесет белорусский бюджет?

— Потери будут ощутимыми. Во-первых, пролет над территорией Беларуси (даже транзитный, без посадки) оплачивается любой авиакомпанией. Это миллионы долларов.

Во-вторых — сокращение рейсов «Белавиа» в Евросоюз и Украину, что означает потерю прибыли от проданных билетов — тоже миллионы. Далее, насколько я знаю, выручка «Белавии» — это не столько проданные билеты, сколько заправка авиационным топливом транзитных самолетов, которые садятся в нашем аэропорту. Снова большая потеря. 

Есть грузовые самолеты, которые осуществляют поставку продукции, требующей быстрой доставки при помощи авиатранспорта. Получается, что предприятия, которые получают поставки из Евросоюза, США, Канады и так далее, будут терять доходы.

Им придется искать какие-то другие способы для поставки, например — железнодорожным или наземным путем, что вызовет убыток. 

Глава «Белавия» заявил, что не будут сокращать на 50% персонал, как было сказано в документе, который был выставлен в интернете. Стоит отметить, что это летчики, уникальный персонал, у которых зарплата будь здоров. Придется выкручиваться как-то.

Есть информация, что будет увеличиваться количество рейсов в Россию и дальше на Китай, но это не компенсирует те потери, которые я перечислил. Кроме всего прочего, сам аэропорт «Минск-2» имеет свои источники доходов — буфеты, бары и так далее. Чем меньше пассажиров, тем меньше и выручка, поэтому сам аэропорт может стать убыточным. Я не знаю, как он там сегодня, это отдельный вопрос, но из-за всего этого он тоже пострадает в экономическом плане. Вот так, неосторожное движение вызовет миллионные потери для «Белавия» и аэропорта «Минск-2».

— Может ли закрытие воздушного пространства затронуть другие сферы, на которые не сразу обращается внимание?

— Конечно, это станет большим минусом, потому что инвестиции — тоже трансфер какого-то денежного капитала. Инвесторы должны быть уверены, что есть какое-то законодательство, оно соблюдается, а риски терять деньги — минимальные.

Все это уже насторожило потенциальных инвесторов, а как известно, с прямыми иностранными инвестициями, в которых всегда нуждалась Беларусь, у нас всегда, мягко говоря, не очень. В основном это были российские инвесторы, но этого явно недостаточно.

Если и есть иностранные инвесторы, то до 80% инвестиций — это рефинансирование. Получается, что со стороны их приходит очень мало. Сейчас будет приходить еще меньше, а нам нужно современная техника, технологии, особенно не с восточного вектора, а западного. Так что здесь однозначно потери имиджа и инвестиций.

— Также названы отрасли, которые могут затронуть секторальные санкции — это производство калийных удобрений и нефтяной сектор. Насколько серьезны эти направления?

– На мой взгляд, для «Беларуськалия» это не такие серьезные потери, потому что продукцию предприятия у нас покупают в основном три страны: Китай, Индия и Бразилия. Санкциям ЕС или США они вряд ли будут следовать. Идущее на Европу — небольшие поставки. Однако продукция «Гродно Азота» идет больше в ЕС, это может сказаться на работе и экономических показателях больше, чем на «Беларуськалии».

Если брать нефть и нефтепродукты, то здесь может быть все намного серьезнее. Многие аналитики подчеркивают, что санкции в отношении «Белнефтехима» (особенно«Нафтана») имеют вторичные последствия.

Все компании, которые будут иметь дело с предприятиями под санкциями (а это и поставщики, и покупатели), попадают под эти же ограничения.

Хотя я читал мнение Карбалевича, который так не считает. Он не видит вторичный эффект санкций, но все станет понятно с 3 июня.

Важно и то, что нефтепродукты и нефть дают большую часть валютной выручки. В лучшие годы эта продукция давала Беларуси до трети выручки, сейчас, конечно, она дает меньше, где-то 10-12%, наряду с удобрениями. Если валютный канал обмелеет, то понятно, что это может сказаться на курсе белорусского рубля.

— Если санкции будут введены, ждать ли дефицита валюты?

— Если будут введены санкции против нефтяного сектора, то можно ожидать худшего. Стоит отметить, что в предыдущие годы наше правительство смогло выкрутиться, когда применялись санкции в отношении «Белнефтехима» и его предприятий.

Если санкции США будут иметь вторичный фактор, то есть угроза, что ограничения могут быть применены к банкам, которые осуществляют долларовые расчеты для этих предприятий, потому что нефть продается только за доллары.

Доживем до 3 июня и посмотрим, как будет с реализацией продукции, скажем, у «Нафтана». Если будут затруднения, то это вызовет проблемы и с валютой, и с рублем. Пока надо отметить, что наш торговый баланс активен, экспорт увеличился. Как будет дальше? Июнь покажет. 

— Говорилось еще и о возможных санкциях в отношении финансовых операций и размещении евробондов. Что это значит для белорусских властей сегодня?

— Я не думаю, что санкции затронут эту сферу. Однако стоит отметить, что последнее размещение евробондов было в июне прошлого года — на 1 миллиард 250 миллионов долларов двумя выпусками, там был коллективный покупатель.

Когда, скажем, в кредите отказывает кредитор или банк, то ты никуда не денешься, а облигации покупает множество и европейских, и американских банков, и инвестфондов. Здесь как-то уговорить, что ребята не покупайте — сложнее.

Аналитики европейского вектора отмечают, что нашему Минфину выходить на новые займы бесполезно, потому что многие не будет покупать. Раньше покупали по принципиальным соображениям, а теперь — вряд ли. Если и будут покупать, то с очень высокой доходностью. Скажем, размещение долларовых облигаций на европейском рынке было под 7-8% годовых, что для доллара достаточно высокая доходность. Поскольку западный вектор практически отрезан, то можно теоретически предположить, что купят под еще более высокую доходность — 9-10%, а то и больше.

Минфин обслужить такую доходность не в состоянии, здесь, как говорится, не прикажешь. Ему не достанется валютных ресурсов, чтобы гасить высокодоходные облигации, поэтому можно сказать, что вектор евробондов закрыт.