Путин не спешит идти на помощь тонущему Лукашенко

Глава Кремля оказался в неловкой ситуации из-за неадекватного «союзника».

Атмосфера встречи 28 мая между президентом России Владимиром Путиным и его белорусским коллегой Александром Лукашенко была поразительно деловой, учитывая, что Запад уже пять дней интенсивно обсуждает акт «воздушного пиратства». Путин, который принимал Лукашенко на своей территории — в сочинской резиденции — задал тон разговору. Он решительно принижал важность захвата белорусской властью рейса 4978 авиакомпании Ryanair и ареста журналиста Романа Протасевича с его девушкой, российской гражданкой Софией Сапегой. По словам российского лидера, им есть о чем поговорить и без этого «всплеска эмоций» вокруг тех самых «событий». Между тем, Лукашенко был заинтересован в осуждении давления со стороны Запада и привез чемодан, полный «документов», доказывающих законность его действий, но Путин предложил ему вместе искупаться. Их переговоры продолжались пять часов и завершились в полночь. На следующий дождливый день вместо того, чтобы плавать, они секретничали на президентской яхте. От совместного заявления или пресс-конференции воздержались.

Путин особенно настаивал на детальном обсуждении экономической интеграции, и очевидно, что рецессия в Беларуси, которая скоро еще больше углубится под воздействием западных санкций, скорее мешает этому процессу, чем ускоряет его. Лукашенко годами сопротивлялся требованиям Москвы о том, чтобы белорусские государственные предприятия открылись для «приватизации» российскими олигархами. Теперь же новый уровень зависимости от поддержки Путина в результате разрыва связей с ЕС подрывает это сопротивление. Но ничего похожего на российский захват белорусской экономики не происходит.

Получение контроля над предприятиями советского типа, способными создавать лишь убытки, даже менее привлекательно, чем предоставление займов, которые не могут быть погашены. Лукашенко сознательно обострил экономический кризис, так что Путин оказался в неловкой ситуации, где он обязан прийти на помощь «братскому» режиму (даже несмотря на то, что кремлевский лидер продолжает таить множественные обиды на своего союзника). И все же Путин не может использовать это покровительство, потому что не хочет нести ответственность за чужой кризис, который лишь продолжает усугубляться.

Поведение Путина на международной арене неизбежно останется непредсказуемым

Путина (но, возможно, не Лукашенко) удивила быстрая и решительная реакция Европейского союза, который признал авторитарный режим в центре Европы прямой угрозой безопасности. Европейские лидеры согласились отложить дебаты по противостоянию российским вызовам, но сочли необходимым остановить все воздушные сообщения с Беларусью и перекрыть воздушное пространство. Россия попыталась нарушить это единогласие, отменив несколько прибывающих европейских рейсов, которые были перенаправлены в обход Беларуси, но быстро отступила от этой карающей «солидарности», прикрывая это едкой критикой «безответственных» санкций ЕС.

В той или иной форме Москве придется покрывать растущие потери неплатежеспособной Беларуси. Но еще больше раздражает Кремль решение ЕС выделить впечатляющие З млрд евро ($3,67 млрд) на поддержку демократических реформ в Беларуси. Небольшое утешение можно найти в более четком пути к завершению проекта Северный поток-2, но этот трубопровод не может обеспечить увеличения российского экспорта природного газа в Европу.

Россия, как правило, игнорирует призывы в Европейском парламенте к более жестким санкциям, полагая, что на их введение не хватит смелости. Но предложение включить порицание российского «негативного поведения» в совместное заявление на предстоящем саммите ЕС и США вызывает крайнее раздражение режима. Кремль может не ожидать какого-либо прорыва от долгожданного саммита между Путиным и президентом США Джо Байденом в Женеве. Но российская сторона стремится подать его так, будто бы это подтверждает уникальный глобальный статус страны и личные заслуги Путина как ключевого мирового государственного деятеля.

Москва внимательно следит за тоном и дискурсом команды Байдена. Отсутствие жесткой критики за недавнюю кибератаку на Microsoft со стороны банды российских хакеров было должным образом принято во внимание. Путин готов добавить Беларусь в качестве второстепенной темы для обсуждения, а его свита демонстративно поправила Лукашенко, который утверждал, что Путин «извинился перед ним» после телефонного разговора между российским и американским лидерами по поводу кризиса, разворачивающегося в Беларуси.

Продвигая переговоры о стратегической стабильности в качестве главного вопроса на встрече в Женеве, Путин намерен доказать, что он не может быть подвергнут остракизму на международной арене, как Лукашенко, который может только заявлять о том, что способен нанести «неприемлемый ущерб» Европе. Кремль не видит необходимости смягчить внутренние репрессии, чтобы улучшить атмосферу ключевых встреч, а Алексею Навальному, непокорному лидеру российской оппозиции, демонстративно предъявляют новые уголовные обвинения. Преследования со стороны полиции не позволяют многим неправительственным организациям продолжать свою работу: сеть Открытая Россия была вынуждена объявить о самоликвидации.

Для неподотчетных силовиков не имеет большого значения тот факт, что форум гражданских обществ России и Германии «Петербургский диалог» отменил заседание правления из-за решения генпрокуратуры РФ признать три немецких НПО нежелательными. Российские политики выразили возмущение по поводу заявления польского президента Анджея Дуды о том, что Россия — это не нормальная страна, а государство-агрессор. При этом они считают, что рукопожатие в Женеве будет означать готовность США принять и иметь дело с Россией, как она есть.

Проблема с предложением администрации Байдена построить стабильные и предсказуемые отношения с Россией заключается не только в невозможности любого доверия к обещаниям Путина или отсутствии взаимного уважения между двумя опытными политиками. Реальная дилемма заключается в том, что поведение Путина на международной арене неизбежно останется непредсказуемым, поскольку это единственный способ, которым он может компенсировать неравенство сил в неумолимой конфронтации России с Западом.

Он, конечно, обладает большим военным потенциалом, чем Лукашенко, но природа двух автократических режимов во многом одинакова, поэтому грубые демарши младшего партнера по «cоюзному государству» дают хорошее представление о возможных упреждающих действиях России в предстоящие месяцы. Байден может стремиться предоставить Путину желаемый статус в обмен на уменьшение числа нарушений, но Путин воспринимает повышения статуса именно как право на новые преступления.

Павел Баев, jamestown.org