Высокопоставленный чиновник из Давид-Городка ушел с должности в знак протеста

Заместитель председателя горисполкома отказался подписывать провластное письмо.

Телеканал «Белсат» в последнее время неоднократно обращался к теме политически мотивированных кадровых чисток в государственных учреждениях и организациях. Чистки в том числе коснулись местных органов власти.

Как стало известно, в марте заместитель председателя Давид-Городокского горисполкома Валерий Ковалец был вынужден уйти в отставку после того, как отказался подписать открытое письмо государственных профсоюзов против санкций. Бывший чиновник подтвердил эту информацию в интервью и согласился рассказать некоторые обстоятельства.

– Что стало причиной вашего увольнения?

– В конце января – начале февраля из района пришла информация, что членам профсоюза нужно подписать открытое обращение против введения санкций в отношении белорусских предприятий. Я сказал, что такой вопрос нужно как минимум обсуждать. Если это приказ как госслужащему, я еще могу подписать, все же существует дисциплина. Но как член профсоюза я подписывать не обязан. Я не согласен с тем, что государственный профсоюз почти полностью зависит от мнения администрации. Это неправильно.

Поскольку я не стал автоматически подписывать, то собрали профсоюзное собрание горисполкома. Зачитали это обращение. Было пять человек: четыре подписали, а я воздержался.

– Что было дальше?

– Председатель исполкома сразу предупредил, что мое решение будет воспринято крайне негативно. Думаю, все решалось на районном уровне. Через некоторое время председатель получил уведомление, что со мной не продлят контракт. Чтобы вы понимали: у меня стаж на государственной службе – 28 лет. 21 год я работал заместителем председателя Давид-Городокского горисполкома. Чтобы сохранить хотя бы некоторые льготы, я решил сам уйти в отставку. 18 марта 2021 года был мой последний рабочий день.

– Насколько я понимаю, вам три года оставалось до выхода на пенсию…

– Да. Поскольку я ушел раньше пенсионного возраста, я получаю сейчас только половину пенсии – 325 рублей. Моя зарплата была где-то в 3,5 раза больше.

– В какой момент ваше отношение к политике Лукашенко начало меняться?

– Трудный вопрос… Скажу так: поворотным пунктом для меня стали события декабря 2010 года.

– Вы имеете в виду жесткий разгон Площади?

– Да. Тогда, если я не ошибаюсь, собрались в Минске около 50 тысяч человек.

– Почему после 2010 года вас перестали включать в избирательные комиссии?

– Вероятно, возникли вопросы по моей лояльности. Меня перестали включать в избиркомы, так как я всегда подавал те результаты, которые действительно были. Я всегда был за то, чтобы в стране соблюдались законы. Я их выполнял и требовал этого от других членов комиссии. Я вел разговоры с ними о недопустимости нарушения избирательного законодательства.

– Чем на уровне организации и общей атмосферы отличалась избирательная кампания 2020 года в Давид-Городке от всех предыдущих?

– Мне кажется, что на уровне города существенных различий не было. Стандартная схема подбора членов комиссии, стандартная схема по делу наблюдателей. Все то же самое. А что происходило в разрезе всей страны, вы сами прекрасно знаете.

– После выборов страну захлестнула волна массовых протестов. Что происходило в Давид-Городке в тот период?

– В Давид-Городке несколько недель подряд в выходные человек 40-50 выходили с белыми цветами и лентами. Разгонов, задержаний не было. Но информацию о тех, кто выходил, соответствующие структуры, конечно, собирали.

– Между тем все читали новости и знали о жестоких разгонах людей по всей стране, пытках на Окрестина. Как на это реагировали работники горисполкома?

– Молчаливо. То есть все чувствуют, что в стране что-то происходит, видно, что люди обеспокоены. Но в коллективе это старались не обсуждать. Люди понимали свою зависимость.

– А как реагировали лично вы?

– Безусловно, больно, когда в стране происходит такое, когда в обществе наблюдается серьезный раскол и не видно стремления этот раскол преодолеть. Конечно, невозможно быть равнодушным к этому. Волнуешься за детей, за внуков. Волнуешься за их будущее.

Я свою позицию внутри коллектива немножко высказывал. Я оппонировал председателю горисполкома, озвучивал свое мнение по поводу событий в стране. И я говорил, что нам нужно уважать позицию членов комиссии, которые честно провели выборы. В той ситуации, в которой они были, это было непросто.

– Но почему именно история с открытым обращением профсоюза стала для вас переломным моментом? Вы же понимали, что отказ подписать обращение приведет к потере должности.

– В жизни наступает такой момент, когда человек понимает, что пришло время уходить. У меня было определенное ощущение, что я стал неудобной фигурой. Я понимал, что ситуация будет развиваться в негативном ключе, что на государственной службе будет разрешено иметь только одно мнение. А я человек эмоциональный. Я не могу читать о том, как разрушаются судьбы людей в связи с событиями 2020 года, не могу видеть, как свидетелями на судах выступают засекреченные личности… Мне все это сложно воспринимать. Поэтому я решил уйти от этого, потому что иначе просто сгорю, я не выдержу этой атмосферы.

– Не жалеете?

– Нет. Я очень не хотел, чтобы меня – как работника, как госслужащего – воспринимали как пустое место, как человека без позиции и мнения, который выполняет любую команду. Оставив государственную службу, я сохранил уважение к себе. Я не сделал ничего, что не позволило бы мне спокойно смотреть людям в глаза.

Кстати, я ушел из коллектива, оставшись со всеми в хороших отношениях. За последнюю рабочую неделю старался максимально передать свой опыт человеку, который приходил на мое место. После моего ухода в течение двух месяцев действующий заместитель председателя горисполкома периодически звонил мне с трудовыми вопросами, и я всегда старался дать максимально подробную консультацию.