Женева, 36 лет спустя

Никто уже не задается вопросом «Who is Mr. Putin».

До саммита американского и российского президентов осталось несколько дней, а дипломаты еще даже не объявили о месте его проведения. В СМИ высказывались предположения, что переговоры могут состояться в отеле InterContinental, где 36 лет назад встречались Горбачев и Рейган. Позже в швейцарской прессе появились сообщения, что InterContinental отвергнут Москвой, так как в Кремле хотели бы избежать любых ассоциаций с тем давним саммитом. Ведь главный начальник время от времени любит порассуждать о невыгодных для СССР договорах, которые то ли по наивности, то ли из корысти заключил с США последний советский генсек. А начало этому разрушительному для советской военной мощи процессу как раз и было положено встречей в Женеве.

Если в Кремле действительно беспокоятся по этому поводу, то совершенно напрасно. Сегодня нет никаких шансов, чтобы саммит Байдена и Путина стал началом перестройки отношений России с окружающим миром. Горбачев в 1985-м был совершенно новым человеком на международной арене, который заявил о необходимости принципиально иных подходов, как во внешней, так и во внутренней политике. И Рейган, который был воспитан на голливудских стереотипах о том, как выглядит и как ведет себя коммунистический лидер, был искренне поражен, обнаружив живого, искреннего, открытого миру человека. «Химия», возникшая между американским президентом и советским генсеком, стала определяющим фактором в отношениях между СССР и США на несколько следующих весьма бурных лет. При этом уже в итоге первой встречи в совместном заявлении было зафиксировано вполне революционное по тем временам положение: «Ядерная война никогда не должна быть развязана, в ней не может быть победителей. Признавая, что любой конфликт между СССР и США мог бы иметь катастрофические последствия, они также подчеркнули важность предотвращения любой войны между ними — ядерной или обычной. Они не будут стремиться к достижению военного превосходства».

Сейчас же картина принципиально иная. После двух десятилетий правления нынешнего главного начальника в России никто уже не задается вопросом «Who is Mr. Putin?». Всем давно понятно, что речь идет об авторитарном лидере, коих на планете – большинство. Они с той или иной степенью ловкости и жестокости управляются со своими народами и странами. При этом их главная цель – сделать свое правление вечным. Единственное отличие Путина от прочих автократов в том, что в его распоряжении гигантский ядерный арсенал, благодаря чему исключено любое силовое давление, даже в тех случаях, когда Москва открыто нарушает международное право. Байден стал президентом самой могущественной страны мира в момент, когда она оказалась в глубоком внутреннем кризисе. К тому же она находится на грани прямой конфронтации с Китаем, который бросает вызов в экономике, идеологии и чем дальше, тем больше в военной сфере. Именно Китай, а вовсе не Россия, занял место Советского Союза, бросавшего вызов Америке.

При такой диспозиции задачи Путина и Байдена кардинально отличаются от тех, что ставили перед собой Рейган и Горбачев. Американский президент и советский генсек были действительно сконцентрированы на том, чтобы уменьшить гигантские ядерные арсеналы и, таким образом, обеспечить возможность для мирного сосуществования двух конкурирующих систем. И теперь при полном разрыве в ценностях ядерное оружие окажется в центре переговоров. Ныне их стали именовать переговорами о стратегической стабильности. И неслучайно. Стратегическая стабильность – это состояние, при котором каждая из сторон знает, что другая может причинить неприемлемый ущерб и поэтому воздерживается от агрессии. Лишившись иных внешнеполитических инструментов, Путин ныне по любому поводу напоминает о своей способности сжечь планету. И Байдену предстоит найти модель отношений, при которой ядерные амбиции Кремля были бы ограничены. Сделать это можно на основе формулы стратегической безопасности, которая включила бы как ядерные, так и неядерные вооружения. Настало время вернуться к истокам советско-американских переговоров, когда все вооружения рассматривались в комплексе. Так, по Договору ОСВ-1, например, в качестве компенсации за сохранение американских средств передового базирования, самолетов тактической авиации и ракет небольшой дальности (аналогичные вооружения СССР не могли достичь американской территории) Советскому Союзу разрешалось иметь большее количество пусковых установок стратегических ракет.

Сегодня придется искать общие знаменатели для гиперзвукового оружия, систем противоракетной обороны, тактических ядерных средств и кибероружия. Выработка этой формулы может занять годы. Но сама эта работа сделает ситуацию более предсказуемой. Так что идеальным результатом переговоров Байдена и Путина стало бы возрождение института постоянных российско-американских переговоров по стратегической стабильности. Цель – предотвращение ядерной катастрофы – дает оправдание контактам Вашингтона и Москвы в ситуации любого возможного кризиса.

Если же такой договоренности не будет, саммит сведется к бессмысленному обмену взаимонеприемлемыми взглядами…

Александр Гольц, «Ежедневный журнал»