Жена Статкевича: Николай считает, что власть очень скоро приведет себя к логическому концу

Сейчас важно сохранить единство и солидарность белорусов.

31 мая 2021 года исполнился год, как один из лидеров оппозиции Николай Статкевич содержится за решеткой и все еще ждет суда. Его задержали на старте избирательной кампании. Уголовное дело возбудили по двум статьям: «за организацию» и «подготовку к протестам».

Сайт Charter97 связался с женой политзаключенного Мариной Адамович.

— Ваш муж уже больше года находится в тюрьме. Какие последние новости вы от него получили?

— Мы постоянно пишем друг другу, но, к сожалению, далеко не все письма доходят. За все это время у нас было только одно свидание. Новости, которые я публикую в «Фейсбуке», часто запоздавшие.

Сейчас Николай находится в гомельском СИЗО. Его и шесть «подельников» — Сергея Тихановского, Артема Сакова, Дмитрия Попова, Игоря Логика и Владимира Цыгановича — туда этапировали для так называемого суда.

Мы ждет информации, когда этот процесс начнется. Несмотря на то, что уже прошло больше месяца от момента передачи дела в Гомельский областной суд, никаких новостей о том, кто судья или о начале процесса нет.

В деле, как написал Николай в одном из своих писем, 178 «томов». Очевидно, что там про чаты, публичные выступления, содержания телеграм-каналов и так далее. Вот такого уровня следствие и дело они пробуют склепать.

Последнее письмо, которое я получила от Николая, свидетельствует о том, что буквально сразу после нашего свидания ему ухудшили условия содержания. Большей информации у меня пока нет. Все, что я могу — возить в Гомель передачи.

— Насколько Николай Статкевич информирован о том, что происходит в Беларуси?

— От многих политзаключенных с апреля доходит информация, что у них отбирают прессу, которая легально распространяется через Белпочту. Подчеркну, что это грубое нарушение закона.

Тем не менее, Николай в курсе последних новостей. Я имею ввиду, про захват самолета Ryanair, смерть Витольда Ашурка, приговор Павлу Северинцу и активистам «Европейской Беларуси».

Муж смеялся, что ему специально принесли «Совбелку» в камеру, мол, «правильные газеты читайте, товарищ», но такие люди как Николай умеют читать правильно. Так что он, в принципе, проинформированный.

В последнем письме муж написал, что в силу того, что у него отобрали всю прессу, он просит, чтобы люди в письмах сообщали ему новости из Беларуси и мира.

Еще хочу добавить, что в новой камере, в которую его перевели после того, как, вероятно, прослушали наши разговоры, нет ни одной радиоточки. Ему пробуют устроить полную информационную изоляцию.

Николай считает, анализируя ситуацию в стране, что власть очень скоро приведет себя к логическому концу исключительно благодаря своим действиям. Даже без нашей помощи, международных санкций, экономической блокады.

Существует хорошо известная концепция , что 60% успешных революций за последние 10 лет происходили в результате грубейших ошибок правительств и узурпирования власти.

— Николай один из тех людей, кто верил и верит в белорусов. Какие эмоции вызывали у него августовские события? Видел ли он кадры проспектов, которые были заполнены бело-красно-белыми флагами?

— Скажу так, телевизор у него появился после 9 августа. 18 августа его только этапировали в Жодино и там уже появился телевизор. Тем не менее, думаю, что он видел фото в газетах. На тот момент он получал «Новы час». Тем не менее, я знаю точно, что он слышал звуки акций.

16-го августа, когда прошел самый огромный, наверное, Марш, несколько тысяч человек подошли к СИЗО на «Володарке». Там был митинг, люди скандировали имена политзаключенных, в том числе — Николая. Находясь в полуподвальной камере, он слышал свое имя, которое скандировали белорусы.

Безусловно, он был счастлив в тот момент, как счастлив и сейчас, что белорусы показали то, какими они есть на самом деле. Показали себя тем народом, в который мы всегда верили. Это счастье, надежда, что перемены неотвратимы и они приведут к изменениям в нашей стране. Белорусы наконец-то получат шанс на то государство, которого они достойны. Муж постоянно пишет об этом в письмах.

Безусловно, мы не говорим о том, что ситуация изменится прям завтра, но мы готовы строить свою страну сами.

— В сумме Николай отсидел уже 9 лет. Вам очень часто приходилось и приходится быть в разлуке с ним. Как налажена коммуникация между вами? Чувствуете ли вы солидарность людей?

— На самом деле, тяжело уже посчитать, сколько Николай провел за решеткой. Потому что было огромное количество административных арестов, но по примерным подсчетам это, действительно, 8,5 — 9 лет.

В этот раз этап, когда Николай находится за решеткой просто как человек, захваченный в плен, принудительно содержащийся под стражей, затянулся, но тут действуют еще какие-то правила.

Когда человек не осужден, ты хоть каждый день можешь приносить передачи, даже, условно, одно яблоко. Никто тебе в этом не может отказать. Поэтому каждую неделю передаешь хоть что-то, чтобы он даже в самые плохие времена, когда не отдают письма, знал, что ты рядом и будешь бесконечно поддерживать.

Все у кого родные находятся под так называемым следствием используют это. Такая горькая радость, что ты можешь человеку хоть как-то помочь. Хотя мой муж иногда и злится, мол, «мне столько не надо, я столько не ем». Он говорит, что понимает, что это один из способов как-то проявить любовь и заботу, но иногда говорит, что уж столько не надо.

Когда приговор вступает в силу, как это было с 2010 по 2015 год, наступает другое время. В те года Николая практически сразу лишили всего, чего можно было лишить. Очень быстро он попал в карцер, а когда его отправили на три года, то первый год строгого режима — это одна бандеролька и одно короткое трехчасовое свидание в год!

На самом деле, это очень тяжело. Ты можешь только поддержать его письмами, визитами адвоката, потому что это единственный человек, которого он может видеть. Сделать для него что-то понятное, как, например, наши друзья устраивали фейерверк под могилевской тюрьмой в день его рождения.

Некоторое время мы пользовались, пока это не прекратили, радиопоздравлениями, чтобы передать весточку, но сейчас в основном это письма.

— Можете дать совет людям, у которых близкий человек находится в неволе. Что помогает вам?

— Долгое время мы абсолютно уверены, что самая лучшая позиция это — сопротивление. Не пробовать договориться, не пробовать найти обходные пути, а стоять прямо, держаться своего. Это самая надежная в долгой перспективе позиция.

Главное — не молчи. Молчание — самая гибельная стратегия для политзаключенного и его близких.

Сохраняй верность своим убеждениям, идеалам. Все обязательно будет хорошо.

— Николай Статкевич — человек потрясающей смелости. Он всегда вдохновлял людей на борьбу. Может у вас есть слова от него, которые могли бы вдохновить белорусов?

— Знаете, он постоянно что-то пишет для людей. Я это всегда размещаю в соцсетях, но во время нашего свидания он попросил передать людям, что самое главное сейчас сохранить то единство, солидарность белорусов, которое они продемонстрировали за последний год.

Он сказал, что пусть это будут самые безобидные формы объединения — товарищества цветоводов или приверженцев ЗОЖ, но нужно понимать, что это очень скоро может нам понадобиться для нашей новой, красивой, родной Беларуси.