А что сейчас?

Беларусь ждет дефицит всего и вся.

Премьер-министр Беларуси Роман Головченко сделал дерзкое заявление: комплекс мер в ответ на западные санкции готов: «Конечно, мы будем вынуждены уходить от западных товаров. Мы знаем, чем заменить, знаем поставщиков, готовы переориентироваться. Разрыв технологий сейчас минимальный. Мы готовы переключиться, в том числе, на азиатские технологии, которые последние несколько десятилетий семимильными шагами движутся вперед».

Мол, по предварительным расчетам, один Китай может заменить 90% европейских и американских технологий. К ним можно добавить российские технологии, которые достаточно активно развиваются.

С этим заявлением можно отчасти согласиться. С одной существенной оговоркой. Китай, который в свое время отказался от «великого скачка» к коммунизму, ныне действует как расчетливый, как сказал бы Маркс, азиатский капиталист. Поэтому вряд ли руководство КНР раскроет перед правительством Головченко свои лучшие технологии. Более правдоподобным было бы ожидать, что каждый китаец пожертвует Головченко по одному юаню, и этого хватит для спасения нынешней, не сильно процветающей экономики Беларуси.

У России тоже свое видение проблемы. Во-первых, технологии у нее своеобразные, чаще всего приспособленные для ВПК, а в гражданских отраслях, для мирных людей они не всегда подходят. Во-вторых, успешное завершение интеграции экономик, стран-участников ЕАЭС теоретически снимает для Беларуси всякие технологические проблемы. Это легко представить, если согласиться, хозяйственные субъекты уже были давно интегрированы.

В прошлом, например, в конце 1980-х, когда БССР вывозила свои товары в другие республики, и в этой достаточно условной внешней (внутрисоюзной) торговле имела положительное сальдо в 3,1 млрд рублей, а в торговле с зарубежными странами отрицательное – в 2,3 млрд рублей.

Люди, ностальгирующие по тем благословенным временам, или плуты, которые спекулируют на чувствах масс, не устают ссылаться на экономические успехи БССР. На самом же деле все значительно проще. Советская экономика была порождена такими теоретическими установлениями и их практическими воплощениями, что ее трудно было назвать экономикой. Дмитрий Валовой, экономист, производственник, журналист, который в 1976-1992 был первым заместителем главной партийной газеты «Правда», для книжного сборника своих статей взял название «Экономика абсурдов и парадоксов».

Валовой писал в своей книге, что заклятым врагом экономики является планирование по производимой валовой продукции, которое позволяло выполнять план за счет дорогостоящей продукции, отказываясь выпускать дешевую. Отсюда в розничной торговле имеется переизбыток ведерных чугунов, но днем с огнем не найти маленьких горшочков, нужных всем хозяйкам. О дефиците всего и вся говорилось у Аркадия Райкина, и буквально все веселились над излагаемыми артистом советскими хозяйственными обстоятельствами. Видимо, чтобы не плакать…

Эта же картина – дефицит всего и вся, от иголок, ниток и прочей мелочевки – создавала также впечатление стабильного и крутого экономического роста. Что по известным причинам очень тревожило и чиновников, и ответственных за экономику структур. Например, как отмечал Валовой в своей книге, по расчетам Всесоюзного НИИ конъюнктуры и спроса, рост средних розничных цен в 1971-1975 гг. дал около 30% прироста товарооборота, в 1986-1987 гг. – более 60%, а в 1988 году – почти 75%.

В середине 80-х экономисты утверждали, что совокупное предложение товаров в розничной торговле соответствует совокупному спросу населения. Если ее оценивать в «больших чугунах», а не в «маленьких».

За десятилетия сосуществования республик в составе СССР каждая стала органичной частью единого народнохозяйственного комплекса, ориентированного на решение общеэкономических задач государства. Производственные структуры, созданные в каждой республике, хотя и отражали наличие определенных природных ресурсов, тем не менее, в исключительной степени определялись той ролью, которую центр отводил каждой республике в общей стратегии развития. Благодаря этому общее экономическое пространство СССР развивалось на основе собственных законов, которые определяли характер распределительных и перераспределительных отношений, денежно-кредитной систем, управленческих и экономических культур, правовых отношений.

Фактически в СССР возникло общество, в котором «нормы права» стали преобладать над требованиями экономики. Каждая из республик, находясь в зависимости от поставок важнейших сырьевых ресурсов и конечной продукции из других республик, от рынков сбыта, оказалась глубоко интегрированной в общесоюзный «рынок» или в единый народнохозяйственный комплекс. В школьном обществоведении того времени интеграция республик называлась воплощенной ленинской национальной политикой. Благодаря ей республики, казалось навечно, прикреплялись к центру и друг к другу.

В этой связи вновь возникает вопрос о феномене российско-белорусской интеграции, вначале поставленной как политическая цель, а ныне спешно наполняющейся экономическим содержанием.

Утверждение о том, что сложившаяся в советские годы схема межреспубликанского разделения труда и размещения предприятий была неэффективной, сегодня серьезно не оспаривается. Действительно, идея оптимального распределения затрат и разделения общественного труда, заложенная в централизованное планирование, привела к монополизации производства и рынков. Не только потому, что размещение производственных мощностей часто определялось политическими мотивами без учета реальных затрат (при фиксированных ценах структура затрат оказывалась совершенной искаженной), без учета географических особенностей их «посадки», без учета границ между республиками.

Регулирование товарных потоков взял на себя Госснаб и тем самым освободил предприятия от всякой заботы о сбыте своей продукции, так как они получили гарантии ее оплаты и возмещение затрат. Чем выше затраты, тем выше денежная выручка, тем выше прибыли, более высокая рентабельность и бонусы, которые руководство республики получало от союзного правительства, и от товарищей в ЦК КПСС.

Это обстоятельство больше всего предопределило послевоенное развитие экономики БССР. Это становится понятным, если вспомнить высказывание Маркса: «нет такого преступления, на которое капитал бы не пошел ради 300% прибыли». Но применительно к тогдашним руководителям Беларуси это означало: чем меньше ресурсов имелось в республике, тем более ресурсоемкими были строящиеся здесь предприятия. Правда, следует учесть, что они ориентировались не на локальную, даже не республиканскую, а на общесоюзную экономическую эффективность.

Поставкой ресурсов на предприятия занимался тот же Госснаб, и сам следил за ценообразованием в системе. Здесь устанавливался сознательный перекос, когда цены на энергоресурсы и сырье занижались по сравнению с издержками по их производству, а цены на готовую промышленную продукцию завышались. Вот статистика кризисных для советской экономики лет. В 1991 году уровень внутренних цен относительно мировых составлял по нефти 13%, по бензину и дизельному топливу – 9%, по удобрениям – 5%, по древесине – 17%, по прокату – 25%.

Иными словами, любая отрасль промышленности была более выгодной любой сырьевой. По данным Мирового Банка в 1986 году СССР на каждые 10 тыс. долларов ВВП потреблял 7,71 долларов нефти или ее заменителей, по сравнению с 4,28 долларов в среднем для США, Японии, Японии, Германии, Франции и Великобритании.

Для «компенсации» заниженных сырьевых цен административно и резко (в 2-3 раза) завышались цены на продукцию машиностроения, продовольственные и товары промышленного ширпотреба. Эту «компенсацию» получали в основном отрасли, связанные с ВПК, такие монстры-монополисты как Минводхоз, приступивший к работе по повороту сибирских рек в Казахстан и Среднюю Азию, и отдельные республики, в числе которых была и БССР.

Впрочем, как сказал поэт, «Няма таго, што раньш было». А что сейчас? Киевский градоначальник раскрыл секрет качества белорусских автобусов: «Они «минские» знаете как? Двигатель – «Мерседес», коробка – «Пежо», то есть все составляющие европейские, соответствуют всем нормам, современные. И в тендерах лучшую цену и качество они демонстрируют». Это суждение делового человека, как говорится, крепкого хозяйственника, который прочно стоит на своей земле, а не витает в облаках, как белорусский премьер, уже готовый «уходить от западных товаров».

В этой связи можно сослаться на справку Белстата, который недавно опубликовал информацию по внешнеторговой деятельности Беларуси в I квартале 2021 года в сравнении с показателями за аналогичный период прошлого года. Из нее следует, что экспорт товаров РБ в РФ увеличился на 8,3%, импорт – на 32,8%. Сальдо сложилось отрицательное в размере 1.372,8 млн долларов. В I квартале 2020 года отрицательное сальдо – 447,4 млн долларов. То есть выросло более чем в 3 раза. А почему?  Потому, что РФ согласилась приоткрыть краник и в 4 раза увеличила поставки сырой нефти в РБ.

Вот и вся экономическая интеграция, благодаря которой РБ сумела экспортировать 2 537,6 млн тонн нефтепродуктов (в 2,24 раза больше, чем в аналогичный период прошлого года) – 911,5 тыс. тонн в страны СНГ, и 1.626,1 млн тонн в страны вне СНГ (в 2,52 раза больше). Во многом благодаря этому обстоятельству сложилось положительное сальдо в торговле со странами ЕС – 634,2 тыс. долларов.

Константин Скуратович, «Наше мнение»