Наталья Радина: Если мы будем действовать, все развалится в короткие сроки

Лукашенко крайне слаб.

Об этом главный редактор сайта Charter97 Наталья Радина рассказала в интервью сайту kyky.org.

— Вы покинули страну в 2011-м, опасаясь преследования со стороны КГБ из-за обвинений в организации массовых беспорядков. Уже тогда стали обкатывать эту схему давления на журналистов, либо это происходило и до этого?

— Это началось с первых дней прихода Лукашенко к власти. Любая диктатура начинается с уничтожения свободы слова. Еще в 1994 году в Беларуси было взято под контроль телевидение, в 1996 году закрыли последнюю независимую FM-радиостанцию «Радио 101.2», а затем взялись за прессу. В первый раз офис «Хартии» власти разгромили в 2001-м. В 2010 году против сайта было возбуждено несколько уголовных дел, прошли обыски, были арестованы все сотрудники, включая меня по уголовной статье.

Так что репрессии против СМИ были всегда. А скольких коллег мы потеряли? Я хочу напомнить фамилии журналистов, которые погибли за время правления Лукашенко: некоторые люди были убиты, некоторые были похищены, некоторые умерли раньше времени, потому что подвергались давлению. Их смерть однозначно была вызвана условиями, в котором они были вынуждены жить и работать.

Это Дмитрий Завадский, телевизионный журналист; Олег Бебенин, основатель сайта «Хартия-97»; Павел Шеремет, основатель сайта «Белорусский партизан»; Юрий Зиссер, основатель сайта TUT.BY; Петр Марцев, основатель «Белорусской деловой газеты», газеты «Имя»; Вероника Черкасова, журналист газеты «Солидарность»; Василий Гродников, журналист газеты «Народная воля»; Алесь Липай, основатель агентства БелаПАН; Юрий Бушляков, журналист «Радио Свобода»; Ольга Короткевич, журналист «Радио Свобода»; Игорь Герменчук, главный редактор газеты «Свабода»; Виктор Ивашкевич, главный редактор газеты «Рабочий». И это еще не полный список...

— Сколько лет тюрьмы вам грозило по тому обвинению? С того времени ужесточили законодательство по статье об организации массовых беспорядков?

— Мне грозило до 15 лет лишения свободы. Эта статья осталась прежней, добавились новые такие же политические статьи, по которым сегодня обвиняют узников совести. Но однозначно одно: в свободной Беларуси все осужденные по этим статьям будут реабилитированы, а вот те, кто незаконно преследовал людей, понесут наказание.

— Вы покинули страну в 2011-м, а «Хартию» по решению Мининформа заблокировали только в 2018-м. Как думаете, почему власти так долго выжидали? Сегодня ведь, как показывает опыт TUT.BY, сайты блокируют день в день.

— Все-таки TUT.BY закрыли через три года после блокировки «Хартии-97». Трудно понять что происходит в голове у шизофреника. Думаю, это связано с тем, что аудитория Charter97 за последние годы выросла в 10 раз, и накануне блокировки ее читали 2,5 – 3 миллиона уникальных посетителей в месяц (и важнейший показатель – сайт имел 50 миллионов просмотров в месяц). Власти попросту испугались нашего огромного влияния.

Кстати, когда в 2018 году заблокировали «Хартию-97», я предупреждала и коллег, и международное сообщество, что если не будет серьезной реакции, наступление на интернет в Беларуси будет масштабным. К сожалению, реакция была больше на словах, чем на деле, хотя я благодарна депутатам Европейского парламента, которые в течение года приняли две резолюции с требованием немедленно разблокировать сайт «Хартия-97». Однако санкции не последовали, и в 2020-2021 годах Лукашенко заблокировал практически все независимые сайты в стране и стал практиковать произвольное отключение интернета. Правда, ненавистный колхозный режим это все равно не спасет. Белорусы научились обходить блокировку, – та же аудитория «Хартии» возвращается к прежним показателям. К тому же, к счастью, есть телеграм и другие соцсети. В XXI веке заткнуть человеку рот, глаза и уши никому не удастся.

— Вы сменили на посту создателя и руководителя «Хартии» журналиста Олега Бебенина, который был найден повешенным в сентябре 2010 года (за три месяца до очередных президентских выборов). Что вы думаете относительно его смерти: это было убийство или самоубийство? Может быть, удалось найти за это время какие-то факты, чтобы прояснить обстоятельства его смерти?

— Я убеждена, что это убийство. Я дружила и работала с Олегом с 1997 года, он очень любил жизнь, свою семью, работу. Был цельным, активным, ответственным человеком. Первыми его тело обнаружили друзья, и они увидели следы насилия на теле, о чем тут же рассказали милиции и публично медиа. Однако в результате не было возбуждено даже уголовного дела. Профессиональная версия не рассматривалась: например, меня, ближайшего коллегу, даже не вызвали на допрос.

Думаю, смерть Олега Бебенина связана с тем, что он должен был стать одним из руководителей избирательного штаба Андрея Санникова, который в 2010 году объявил о своем выдвижении кандидатом в президенты. Олег погиб за три дня до старта избирательной кампании. Цель была запугать людей накануне выборов. Однако произошло обратное: люди с еще большей яростью включились в процесс. Андрей Санников, по данным независимых наблюдателей, выходил на тех выборах во второй тур с Лукашенко. Олега мы никогда не забудем, и я убеждена, что скоро в Беларуси будет проведено независимое расследование обстоятельств его гибели.

— Если уж мы заговорили про смерти журналистов при загадочных обстоятельствах, то помимо Бебенина, Заводского, Черкасовой, Шеремета. Протасевич может продолжить этот список?

— В тюрьме сейчас находятся около 20 журналистов и 20 блогеров. Надеюсь, все останутся живы. Сегодня важно спасти жизни всех политических заключенных, а их в белорусских тюрьмах тысячи. По себе знаю, как необходима в заключении солидарность и поддержка людей, которые на свободе.

— Как думаете, Запад пойдет на какие-то радикальные меры по устранению Лукашенко после случая с Протасевичем, либо как всегда выразит «глубокую озабоченность»?

— Мы делаем все возможное, чтобы «глубокая озабоченность» наконец вылилась в конкретные действия. А действенные меры – это введение в отношении режима Лукашенко санкций экономического, финансового, торгового характера. Необходимо запретить покупку белорусских нефтепродуктов, калийных и азотных удобрений, ввести санкции в отношении промышленных предприятий и банков. Частично такие санкции уже ввели США, но их необходимо расширять. Такие санкции должен ввести Евросоюз. Только персональные санкции не работают – спасти политзаключенных и развалить этот режим можно в короткие сроки, если будут слаженные и четкие меры экономического давления.

— Очевидно, что у Лукашенко сводит личные счеты с конкретными журналистами. За все эти годы вам поступали угрозы от белорусской стороны что до вас доберутся? Вы же из-под носа КГБ сбежали, разрушив их планы. А такие поступки эти люди воспринимают как личное оскорбление. Яркий пример – случай Марии Колесниковой.

— С кем Лукашенко только ни сводит счеты! Кругом же «враги». Конечно, угрозы были всегда.

Я предпринимаю определенные меры безопасности, но не зацикливаюсь на этом – мешает работать. Страх же парализует, поэтому предпочитаю не бояться, чтобы действовать.

— «Хартию» часто обвиняют в излишней радикализации и отказе слышать другие мнения и оценки, а также называют это «пропагандой с другой стороны». Что вы можете на это ответить?

— Известный журналист Анджей Почобут, который сегодня находится под арестом, сразу после августовских событий 2020-го написал в своем фейсбуке: «А помните, как смеялись с «Хартии-97», потому что там последовательно использовали слова «диктатура», «режим» и т. д.?». Вам еще смешно? Мы действительно годами последовательно называли вещи своими именами. Предупреждали что страну ждет фашизм, если не бороться. Если делать вид что «не все так плохо» и политзаключенных «не так много», а если не лезть в политику – останешься целым. Все, политика пришла за всеми и, в том числе, потому что сами допустили своей трусостью и безразличием. Так что давайте делать работу над ошибками и побеждать наконец.

— Как вы относитесь к каналу NEXTA, который, можно сказать, перехватил повестку у «Хартии»? Считаете ли их конкурентами? Возможно, планируются совместные проекты?

— Больше проектов хороших и разных. Особенно с четкой и ясной позицией – надо бороться с этим режимом и строить нормальную свободную европейскую страну. Считаю, что Степан Путило и NEXTA много сделали для белорусской революции, хотя, к сожалению, молодым ребятам не хватило мудрости для того, чтобы взаимодействовать с более опытными людьми, в том числе, в вопросе организации массовых протестов. Мы начали работать с NEXTA еще в 2019 году и всячески продвигали проект Степана: сделали с ним большое интервью в нашей YouTube-программе Studio Х97, нашли финансирование и помогали в создании фильма «Лукашенко. Уголовные материалы».

— Много ходило слухов, что у TUT.BY есть какие-то кураторы из КГБ, но все мы видим, как развивается история сегодня. Знаю, что у вас были разногласия с Юрием Зиссером. Сейчас ваше отношение к нему изменилось?

— У многих СМИ были кураторы из КГБ – это не новость. Когда Юрий Зиссер был жив, мы спорили, в том числе и о том, какие должны быть медиа в Беларуси. Спорили открыто, глаза в глаза. В последний раз мы разговаривали, когда заблокировали «Хартию-97». Юрий тогда сказал мне в частной разговоре: «Уверен, они пойдут на все, на самые крайние меры». Так в итоге и произошло. Обсуждать человека, когда его нет в живых, не буду. Одно скажу: смерть каждого талантливого человека – большая потеря для Беларуси.

— Сегодня силовики приходят в офисы TUT.BY, hoster.by, домой к журналистам, находят сотни тысяч долларов за диванами и «закрывают» «политических» по экономическим статьям, нашивают желтые бирки. В офис «Хартии» ведь тоже приходили – тогда работали жестче/топорнее? Либо с тех пор методички не меняли?

— Работали так же топорно. При первом обыске меня ударили кулаком в лицо, пытаясь ворваться в офис без постановления прокурора. При следующем – взламывали двери. Забирали всю технику, не только компьютеры, но и диктофоны, телефоны, фотоаппараты, видеокамеры, записные книги.

— Как «Хартия» финансово выживает сегодня? На чем зарабатывает?

— Думаю, вы знаете, что зарабатывать белорусскому независимому ресурсу в таких условиях не на чем. Работаем благодаря поддержке европейских фондов и частных пожертвований. Хотя это сложно, и мы всегда рады любой помощи наших читателей.

— Вы качали режим, когда это еще не было мейнстримом, а террористами вас так и не признали. Какие эмоции вы испытываете по этому поводу: радость, обиду?

— Странный вопрос. Признание «террористами» людей, независимых медиа и организаций — еще одно преступление этого режима, за которое его представители однозначно ответят.

— Наталья, скажите мне, как опытный человек, когда вот это все закончится? Год, пять? Хотя, наверное, вы те же вопросы задавали в 2011, но прошло уже 10 лет…

— Я не оракул, но как опытный человек скажу: все зависит от нашей решительности и активности. Лукашенко крайне слаб и в очень уязвимом положении. Если мы будем действовать, все развалится в короткие сроки. Что нужно? Санкции. Забастовки. Протесты. Экономические санкции возможны – сам диктатор на них напрашивается. Сейчас необходимо переходить к забастовке. Это реально ударит по режиму, если остановится частный бизнес. Уходите в «отпуска»! Лето же, какие могут быть претензии?

Надо протестовать, иначе не выживет никто.

Я знаю, что сегодня ГУБОПиК с протестующих переключается на оставшийся в живых бизнес – его попросту грабят. Переждать не получится никому. За предпринимателями должны начать бастовать рабочие предприятий – все равно пошли сокращения рабочих мест, а отсутствие денег вынуждает власти идти на еще большее сокращение зарплат. Усилилось давление на членов независимых профсоюзов. Чего еще ждать? Забастовка – довольно безопасный способ протеста. Уволить всех не смогут – штрейкбрехеров не хватит. Из-за отсутствия специалистов предприятия попросту станут. В поддержку бастующих, я уверена, люди снова выйдут на улицы.

— Притупляется ли со временем ощущение тотального произвола, с которым приезжают все политические эмигранты? Как было у вас?

— Я не жила этим ощущением, больше думала о том, что могу сделать, чтобы помочь людям внутри страны. Это, на самом деле, помогает. Надо себя любить, конечно, но все время жалеть – не стоит.

— Какие события в Беларуси за годы вашей эмиграции поразили вас больше всего до глубины души? Когда и из-за чего вы плакали в последний раз?

— Я знала, что в 2020 году будет Революция. И была очень счастлива. Гордость за страну, за белорусов – огромная была и есть. Плакала? Когда читала и смотрела интервью людей после Окрестина. Готова была оказаться на их месте, забрать себе их боль. Казалось, я перенесу, а вот как они? Но у каждого, видимо, свой крест...

— Если режим падет, вы вернетесь в Беларусь? Чем планируете заниматься в свободной стране? Как изменится повестка «Хартии-97»?

— Конечно, вернусь. Сразу же. Этим и живу. Чем буду заниматься – покажет время. А «Хартия-97» в любом случае будет всегда независимой.

— И последний вопрос: если бы вы оказались с Лукашенко в одной комнате наедине – что бы вы сделали? О чем бы поговорили?

— Я закончила факультет журналистики, а не юридический. Разговаривать с ним будут следователи, а мне с ним говорить не о чем.