Что известно о работе человека, которого назвали ключевым членом команды отравителей Навального и Быкова

Рассказывает расследователь Bellingcat Христо Грозев.

После того как расследователи Bellingcat и Insider рассказали о попытке отравления российского писателя Дмитрия Быкова, сотрудники Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) выпустили еще одно расследование об отравлении политика Алексея Навального боевым ядом группы «Новичок». Команда Навального утверждает, что нашла «важнейшего члена команды убийц» – по их данным, это Валерий Сухарев, который работает в Службе по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ.

Расследователь Bellingcat Христо Грозев рассказал «Настоящему Времени», какова роль Сухарева в других отравлениях российских оппозиционеров, которые расследовали журналисты, и кто еще может быть соучастником отравления Навального.

— В расследовании ФБК снова упомянут сотрудник Службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ Валерий Сухарев. Его авторы материалов называют важнейшим членом команды убийц. Вы можете объяснить, какова была роль Сухарева в отравлении Навального?

— Во-первых, надо сказать, что мы же не читаем внутренние документы, которые распределяют роли, а можем только аналитически создать себе представление о том, у кого ключевая роль, у кого вторая. Это делаем алгоритмом, который проверяет, реально кто кому звонит, кто инициирует звонки, кто позволяет себе звонить поздно вечером, а ему, например, не звонят поздно вечером. Так мы и расставляем роли и суверенитет.

У этого господина, Сухарева, во-первых, мы видим участие не только в двух инцидентах, которые мы расследовали, но реально мы видим его подключенным и в третьем инциденте – это в двух отравлениях Владимира Кара-Мурзы, потому что именно Валерий Сухарев летел за Кара-Мурзой, мне кажется, три или четыре раза до того, как в первый раз он был отравлен.

Когда мы делали первое расследование по Навальному, его роль не смогли вычислить достаточно четко, потому что видели, что это просто один из нескольких человек, который общается со всеми участниками отравления по телефону. Решили, что, может быть, он просто какой-то логистический начальник или какой-то даже водитель. Мы не поняли его роль.

Но когда его увидели потом при слежке Владимира Кара-Мурзы, поняли, что, возможно, он раньше был активным, а потом стал более таким начальником, который не разъезжает. Но ключевой момент был, когда мы смогли вычислить его фальшивое имя, то есть имя под прикрытием. Это было очень важно, мы это обнаружили во время расследования Быкова. И тогда вернулись назад во времени и увидели, что это был человек, который чаще всего следил за Навальным в 2017 году во время президентской кампании Навального. У него было 26 или 27 перелетов вместе с Навальным в более чем десять городов, в которых он за ним следил.

Так что Сухарев кажется ключевым человеком, который при всех политических и, как мы видим, не только политических заказах должен присутствовать. Мы его причисляем ко Второй службе – службе защиты конституционного строя, мы опять делаем алгоритм, которым проверяем, с кем он чаще общается, с кем он чаще летит одними перелетами. Он летит как с отравителями из НИИ-2 – криминалистического института, – так и с коллегами из Второй службы. И поскольку количество перелетов вместе с коллегами из Второй службы намного больше, мы его причисляем именно к этой важнейшей структуре ФСБ.

— Вчера вы на радиостанции «Эхо Москвы» сказали о том, что подозреваете, что Валерий Сухарев руководил операцией по отравлению Дмитрия Быкова из Сочи. Вы понимаете, почему именно из Сочи?

— Нет, мы не понимаем, поэтому не хотим бросать просто гипотезы публично, но мы этим занимаемся, и, я думаю, что это будет, может быть, в ближайшем следующем нашем расследовании. Возьмем еще три-четыре дня назад, последняя слежка до слежки с отравлением была в Ростове. Там присутствовал сам Сухарев под фальшивым именем и еще один из его коллег – Паняев, который был и при отравлении Навального в Томске.

Они закрывают эту поездку заранее – она завершается до того, как заканчивается лекция Быкова там. То есть решают что-то делать дальше. И сразу по возвращению в Москву Сухарев вылетает в Сочи. Оттуда уже начинаются покупки билетов для Паняева и для Осипова в Новосибирск, понимая, когда туда будет вылетать Быков.

И ключевое наблюдение: Сухарев остается в Сочи с 11 до 16 числа – это день отравления Быкова. И он покупает себе билет буквально через минуту после того, как узнает, что Быков все-таки впал в кому.

— Я так понимаю, что сейчас вы занимаетесь расследованием, кто физически находился в данный момент в Сочи, с кем у Сухарева были контакты?

— Именно.

— Скажите, пожалуйста, я правильно понимаю почерк: если кому-то из российских оппозиционеров становится плохо именно в воздухе в самолете, то здесь стоит задуматься?

— Да, конечно. Но имейте в виду, что это те случаи, которые мы видим, которые очень легко привязать к людям из Второй службы, из НИИ-2 ФСБ. А во многих других случаях, которые происходили в Москве или в Петербурге, мы, скорее всего, не найдем таких закономерностей так быстро. По крайней мере, это сложно сделать.

Но есть определенная логика в том, что такой modus operandi предполагал бы вылет жертв самолетом, потому что это означает несколько часов без возможности скорой медицинской помощи. Если бы профессионалы планировали отравление, то они бы делали именно так, что рано утром до вылета самолета делается так, чтобы жертва пришла в контакт с ядом, и потом надежда, что очень долгое время не будет никакой медицинской помощи. Самолет – это идеальное место.

— Роль врачей, если вернуться к отравлению Алексея Навального и посмотреть новое расследование ФБК, как вы считаете, связаны российские врачи с отравлениями, являются ли они соучастниками или нет? Есть какие-то у вас данные?

— Мы рассмотрели подробно документы, которые команда Навального обнаружила, и здесь точно есть соучастие врачей. Правда, не врачей на низком уровне – тех, которые приняли Навального и его лечили, они честно применили ему атропин и все необходимое, чтобы он выжил.

Но дальше, на уровне среднего менеджмента и высокого менеджмента больниц мы видим полное содействие властям в сокрытии информации. Это противоречит вообще принципам медицины, и мы считаем, что это является соучастием в убийствах.

— Вы говорили, что задавались вопросом, почему решили отравить именно Дмитрия Быкова. И в расследовании известно, что за Быковым следили год. Учитывая эти случаи отравлений, год слежки – это много или мало?

— Это много. Мы видим и другие случаи, о которых мы напишем, в которых слежка была три-четыре месяца. Но для человека, по которому общественный интерес после его возможной смерти был бы на таком уровне, как к Быкову, а там писалось бы очень много, делались бы расследования и так далее, то, конечно, слежка требует довольно много времени, чтобы это было сделано с минимальными рисками оставить следы. Поэтому для такого человека, как Быков, я думаю, что год – это минимально.

А по Навальному, мы видим, еще больше. Но конфигурация людей, которые следили за Навальным в 2017 году, а именно включая не только представителей Второй службы, но и химиков, и медиков, подсказывает, что все-таки и тогда были попытки, о которых мы просто не знаем. То есть это не была просто слежка для подготовки, а, скорее всего, были попытки, о которых мы не знаем.

Я раньше говорил, что «Новичок» – такое химическое вещество, которое если применено, но доза не выше необходимой, то мы и не узнаем, что человек был отравлен, потому что если ты отравлен на 70%, если твои нервные клетки на 70% выключены, то человеческий организм может это компенсировать другими путями.