Урок Кеннеди: чего ждать Байдену от встречи с Путиным

Нет более полезного предупреждения для президента США, чем история саммита, состоявшейся в 1961 году в Вене.

Не ждите, что президент США Джо Байден обратит внимание на тот факт, что его встреча с президентом России Владимиром Путиным в Женеве совпадает с шестидесятой годовщиной с момента провальной встречи американского президента Джона Кеннеди с кремлевским лидером Никитой Хрущевым, состоявшейся в Вене в июне 1961 года.

Однако нет более полезного предупреждения для Байдена, чем история этих двух дней — первого подобного саммита сверхдержав в телевизионную эру, о котором я рассказал, наслушавшись устных историй и прочитав давно засекреченные документы, в своей книге Берлин 1961: Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле.

Необоснованная уверенность и неадекватная подготовка Кеннеди, пришедшего на встречу (как и Байден) всего несколько месяцев спустя после избрания президентом, столкнулись с идеологической решимостью и жестоким риторическим наступлением Хрущева. Московский лидер неустанно пытался пошатнуть желание Кеннеди защищать интересы США в Европе, особенно в Берлине, чья свобода стала определяющим вопросом холодной войны.

У Хрущева сложилось впечатление, что Кеннеди в корне слаб и нерешителен. Это мнение подпитывалось неудавшейся операцией в бухте Кочинос всего за два месяца до этого, на которую Кеннеди неохотно согласился, а затем без особого энтузиазма поддерживал.

Хрущев также уехал из Вены уверенным в том, что сможет навсегда закрыть открытую границу между Восточным и Западным Берлином, через которую его восточногерманские союзники пропускали потоки беженцев, идущих в поисках работы и достатка на Запад. Два месяца спустя силы Восточной Германии при советской поддержке начали строить Берлинскую стену, и она будет стоять в течение следующих двадцати восьми лет как символ того, что могут навязать несвободные системы, когда свободные лидеры не могут сопротивляться.

За этим, в свою очередь, чуть более года спустя в октябре 1962 года последовал Кубинский ракетный кризис, когда США оказались за шаг от ядерной войны с СССР. Кеннеди надеялся, что, согласившись на строительство Берлинской стены, он сможет ослабить напряженность с Москвой и продвинуть переговоры по ядерному оружию. Но Хрущев считал Кеннеди слабым, что убедило его в том, что он может перемещать ядерное оружие в пределах 90 миль от границы США без последствий.

После переговоров в Вене Кеннеди пригласил легендарного журналиста The New York Times Джеймса «Скотти» Рестона в отдельную комнату в резиденции посла США, чтобы поделиться с ним «мрачной картиной» и «серьезностью ситуации».

«Худшие моменты в моей жизни, — сказал Кеннеди Рестону. — Он издевался надо мной». Кеннеди размышлял о последующих опасностях: «Если он думает, что у меня нет опыта и смелости, пока мы не докажем обратное, у нас с ним ничего не выйдет».

В статье Рестона для The New York Times, где он защищал конфиденциальность своего источника, он писал, что президент «был поражен жесткостью и твердостью советского лидера». Он писал, что Кеннеди покинул Вену с пессимизмом по всем вопросам и что у него «определенно сложилось впечатление, что немецкий вопрос возникнет и очень скоро». В этом он оказался прав.

Сегодня же было бы наивно делать вывод, что гораздо более короткая встреча Байдена с Путиным в среду, даже после распада Советского Союза и военного союза Варшавского договора, не сопряжена с аналогичными опасностями.

Несомненно, многолетний опыт работы Байдена с Москвой поможет, наряду с его трезвым признанием того, что Путин — «убийца». Кеннеди приехал в Вену в возрасте 44-х лет и был самым молодым президентом, когда-либо избранным в США, в то время как Байден прибудет в Женеву в возрасте 78 лет, будучи самым старшим.

Но опасность кроется в том, что по понятным причинам администрация Байдена сосредоточилась на Китае как главном сопернике, и недостаточно осознает возросшие вызовы, которые бросает Россия.

Как недавно писал в журнале Foreign Affairs Майкл Макфол, посол США в Москве времен администрации Обамы, Россия не является «слабым и полуразрушенным государством, каким она была в 1990-х годах. Оно возродилось… со значительно большей военной, кибер-, экономической и идеологической мощью, чем оценивают многие американцы».

Макфол написал: «Путин вложил значительные средства в ядерную модернизацию, в то время как Соединенные Штаты — нет. Он также выделил огромные ресурсы на модернизацию обычных российских военных сил».

Эти силы, служившие для спасения смертоносного режима Башара Асада в Сирии, готовы к дальнейшей атаке в районе украинской границы и «представляют значительную угрозу для Европы. В некотором смысле они превосходят войска НАТО, включая количество танков, крылатых ракет и войск на границе между НАТО и Россией», — писал Макфол. В то же время, поддерживаемые Россией кибероперации и другие операции, направленные против США и других западных демократий, активизировались.

Чиновники в Белом доме приложили все усилия, чтобы ограничить время встречи Байдена и Путина, и Байден не выйдет после этого на совместную пресс-конференцию. Они снизили ожидания в отношении конечных результатов, подчеркнув, что это встреча лидеров, а не саммит. (Один американский чиновник даже сказал, что это скорее «пещера», учитывая, как далеко зашли отношения, — ссылаясь на второе значение слова summit в английском языке, обозначающее вершину)

Байден, зная, что сила в количестве, также поступил мудро, организовав перед Путиным встречи с демократическими союзниками, сначала с премьер-министром Великобритании Борисом Джонсоном, где произошло подписание новой Атлантической хартии, затем с партнерами «Большой семерки» (G7) в эти выходные, и, наконец, с другими членами НАТО, а затем с лидерами ЕС.

В Женеве у Байдена есть шанс начать диалог о стратегической стабильности, который, как он надеется, приведет к большей предсказуемости в отношениях с Москвой. Официальные лица также надеются на возвращение послов каждой страны на свои посты, ослабление ограничений на дипломатическую и консульскую деятельность друг друга и освобождение одного или нескольких американцев, содержащихся в российских тюрьмах.

Наиболее значимый анализ все же, скорее всего, не будет опубликован в ближайшие годы — это уже будет сделано историками, изучающими рассекреченные документы. Что скажет или не скажет Байден, сделает или нет, ограничит подрывные амбиции Путина, либо еще больше их поощрит?

Как написал в The Wall Street Journal Гарри Каспаров, российский шахматист и политический активист: «История неоднократно демонстрировала, что умиротворение диктатора только убеждает его в том, что вы слишком слабы, чтобы противостоять ему, провоцируя на дальнейшую агрессию».

Возможно, этот факт, хотя многое и изменилось, является самым мощным связующим звеном между Веной шестьдесят лет назад и Женевой на этой неделе.

Фредерик Кемп, cnbc.com