Байден формирует коалицию против Китая

США вовлекают в этот процесс как азиатских, так и европейских союзников.

Китай был в спектре внимания не только первого зарубежного турне американского президента Джо Байдена в Европу, но и двух определяющих саммитов — «Большой семерки», который состоялся в британском Корнуолле, и Североатлантического альянса в Брюсселе.

Лидеры семи высокоразвитых стран в своем коммюнике договорились вырабатывать коллективные подходы к нерыночной политике и практикам, подрывающим справедливое и прозрачное функционирование мировой экономики, призвали Китай уважать права человека и основные свободы в Синьцзян-Уйгурском регионе, а также сохранить высокий уровень автономии Гонконга согласно Общей китайско-британской декларации и Основному закону.

Примечательно, что в общее заявление «Большой семерки» впервые попал вопрос Тайваня. В нем подчеркивается важность мира и стабильности в Тайванском проливе и мирного решения проблем между двумя сторонами через пролив. Высказывается также серьезная обеспокоенность ситуацией в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях и предостережение против односторонних попыток изменить статус-кво.

В практическом измерении государства «семерки» бросили вызов вакцинной дипломатии Китая (пообещав предоставить развивающимся странам 2,3 млрд доз до конца 2022 года) и геополитическому мегапроекту «Один пояс, один путь». Инициатива Build Back Better World («Построй лучший мир»), предложенная американским президентом, будет иметь глобальный масштаб — от Латинской Америки и Карибского бассейна до Африки и Тихого океана. Она предусматривает привлечение 40 трлн долл. из частного сектора в инфраструктурные проекты стран с низким и средним уровнями прибыли. Координацию вложений в четыре сферы деятельности — климат, здравоохранение, цифровые технологии и гендерное равенство — будут осуществлять страны «семерки» и их единомышленники с помощью каталитических инвестиций соответствующих финансовых учреждений развития. В противоположность «дипломатии ловушки», как окрестили китайский проект на Западе, предлагается прозрачный и устойчивый источник финансирования, управляемый ценностями.

Однако, похоже, Китай нарастил достаточно экономических мышц, чтобы посмотреть на западные инициативы скептически. В местных государственных СМИ подчеркивается, что экономический и политический центр притяжения на сегодняшний день сместился на Восток. А посольство КНР в Лондоне в своем критическом заявлении в отношении коммюнике заметило, что времена, когда глобальные решения диктовались небольшой группой стран, уже миновали. Так что все «страны, большие и маленькие, сильные и слабые, бедные и богатые — равны, и мировые дела должны решаться путем консультаций между всеми странами».

Преданность многосторонней дипломатии, которую декларирует Пекин, борясь за глобальное лидерство, предусматривает решение мировых проблем через многосторонние институты. Правда, инструмент ООН, к которому апеллирует Китай как к основе этой дипломатии, весьма часто оказывается недейственным, — например, когда важные решения ветируются его же рукой как постоянного члена Совета Безопасности ООН.

Противодействие экономическому росту Китая со стороны «Большой семерки» усилилось вниманием Североатлантического альянса к глобальным безопасностным вызовам, которые тот порождает. И, хотя агрессивные действия России продолжают оставаться угрозой евроатлантической безопасности блока, в общем коммюнике отмечается, что «рост влияния КНР и ее международная политика могут создавать проблемы, которые нужно решать совместно как союз».

Серьезное внимание Альянса вызвано, по словам генерального секретаря Йенса Столтенберга, не стремлением проникнуть в Азию, а приближением Китая к Альянсу. Он не только присутствует в киберпространстве, пытается продвинуть 5G-сети в Африке, на Ближнем Востоке и в Европе, но и посылает свои корабли в Средиземное море, проводит общие войсковые учения с Россией на задворках НАТО, построил военные базы в Африке и владеет объектами критической инфраструктуры в самой Европе, в частности греческим портом Пирей. Пока что Альянс не называет Пекин своим противником, однако вынужден реагировать на смену баланса сил. И тревога в этом направлении возрастает, однако следует отметить, что восприятие угроз со стороны Китая у европейцев и США отличается.

На этом он и старается играть. Раскол между союзниками во время президентства Трампа Пекин использовал для продвижения собственных интересов и перетягивания на свою сторону правительств европейских государств. Их дружеские голоса звучат и до сих пор, когда в пределах ЕС (куда входит большинство стран НАТО) обсуждаются и принимаются решения, направленные против нарушения прав человека внутри КНР или неприемлемых торговых практик. Вакцинная дипломатия, которая стала весомым инструментом китайского и российского влияния, была показательной иллюстрацией определенной расслоенности политических кругов некоторых европейских государств, пытавшихся найти лазейку в законодательстве, чтобы приобрести вакцины этих стран и обойти общие правила ЕС.

Пока западные демократии старались демонстрировать единство и согласованность во взглядах на мировые проблемы и вызовы на полях Корнуолла и Брюсселя, китайские государственные СМИ пестрели карикатурами и статьями об очевидности стратегических расхождений во взглядах США и Европы на КНР, поставив под сомнение возможность формирования глобального демократического блока, анонсированного США.

Что касается G7, Поднебесная демонстрирует скептическое отношение к самой группе из-за «упадка Запада» и ослабления влияния «семерки» вообще на фоне появления «Большой двадцатки», куда, конечно, входит сам Китай. И даже приглашение в этом году к участию Южной Кореи, Индии, Австралии и ПАР, по его убеждению, вряд ли поможет увеличить вес США в международной экономической и финансовой сферах. Что же касается саммита НАТО, то так называемый конфронтационный сигнал в адрес КНР в Пекине воспринимают серьезнее, но необходимость сформировать консенсус между 30 государствами подталкивает Китай к более активной деятельности, чтобы не допустить роста антикитайских тенденций среди европейских стран.

Несмотря на ценностные расхождения с Западом, Пекин четко понимает свои экономическое и торговое преимущества, что придает ему заметной уверенности в дискуссиях с США и их союзниками. Согласно данным китайской таможни, за первые пять месяцев года экспортно-импортные отношения КНР—ЕС возросли на 38,7%, в годовом измерении. Торговля с Германией за этот период возросла на 35,7, с Францией — на 43,9%. Это несмотря на то, что отношения между Евросоюзом и Китаем в последнее время не были безоблачными: в ответ на санкции против чиновников Синцьзян-Уйгурского региона за преследования уйгуров Пекин объявил о зеркальных мерах против десяти европейских политиков и ученых, а также четырех организаций ЕС. В прошлом месяце Европарламент отклонил ратификацию всеобъемлющего соглашения о сотрудничестве в области инвестиций, к которой стороны шли семь лет, требуя снятия санкций.

Кстати, Китай длительное время выступал против использования ограничительных мер как инструмента «западного империализма» и «нарушения суверенитета», принимая во внимание собственный исторический опыт экономических ограничений и эмбарго на поставки оружия из США и Европы. Это несмотря на то, что в течение последних десяти лет активно использовал санкционные механизмы в отношении других стран неформальным способом. Однако в конце прошлого года Пекин принял закон об экспортном контроле, предусматривающий ограничение экспорта товаров военного, двойного назначения и технологических товаров по соображениям национальной безопасности. А также предоставил перечень «неблагонадежных компаний», которые приостановили поставки товаров китайским компаниям по некоммерческой причине. Очевидно, что эти действия демонстрируют стремление выработать собственную реакцию на внесение за последние два года более 400 китайских юридических и физических лиц в списки экспортного контроля Министерства торговли США. В более широком понимании они свидетельствуют о стремлении Китая получить влияние согласно его позиций в мировой экономике.

И не только в экономике. В начале июня состоялась специальная встреча министров иностранных дел Китая и государств АСЕАН, приуроченная к 30-летию диалоговых отношений между ними. Интенсификация дипломатических контактов со странами Юго-Восточной Азии, с которыми у КНР есть территориальные разногласия, стала особенно заметной с изменением власти в Белом доме. В то время как США мобилизуют поддержку азиатских союзников — Японии, Южной Кореи, Индии и Австралии — для сдерживания амбиций Китая, тот старается усилить свои позиции, играя центральную роль в возрождении региона после последствий пандемии COVID-19 и урегулировании региональных конфликтов, в частности ситуации в Мьянме и восстановлении длительных переговоров о Кодексе поведения в Южно-Китайском море.

АСЕАН до сих пор осталась вне должного внимания новой администрации Байдена: видеосвязь госсекретаря Энтони Блинкена с министрами иностранных дел стран-участниц не состоялась по техническим причинам, а кресла послов США в большинстве из них и в самой организации до сих пор остаются вакантными. Майский визит заместителя госсекретаря Венди Шерман в Индонезию, Таиланд и Камбоджу свидетельствует о стремлении американской администрации укреплять свои отношения со странами Юго-Восточной Азии, но Китай старается перехватить инициативу, принимая во внимание большое значение региона для его национальных интересов.

Однако тесное взаимодействие не является гарантией благосклонного отношения, учитывая все более агрессивные действия КНР в окружающих морях и угрожающие вмешательства военных самолетов в воздушное пространство соседних государств. Другое дело, что эти страны до сих пор предпочитают балансировать между экономическими преимуществами Пекина и безопасностной защитой Вашингтона. Тогда как Китай возрос, и силами самих Соединенных Штатов сдерживать его амбиции становится невозможно, как в регионе, так и в мире вообще. Именно поэтому США требуют большего вовлечения в этот процесс как азиатских, так и европейских союзников. Со своей стороны, КНР требует инклюзивности в международных отношениях, обвиняя американцев в использовании подходов времен холодной войны. На всякий случай напоминая их союзникам, что не следует ставить на карту свои экономические отношения с Китаем.

Наталия Бутырская, zn.ua