Непочтительные заметки по итогам съезда застоя

Да, это пародия.

Съезд Единой России прошел, как и положено, триумфально.

Их мероприятия так смешны, что это затрудняет анализ. Когда видишь депутатов, прилагающих огромные усилия к тому, чтобы не уснуть и, одновременно, поддерживать на лице выражение ответственности за судьбу Отечества, к происходящему невозможно относится иначе, как к пародии. Это было их первое мероприятие в масках и с соблюдением дистанции. Президент был от своих слушателей на расстоянии двух трамвайных остановок, основные делегаты были рассажены квадратно-гнездовым способом. Но и здесь вранье! По чьему-то недосмотру камера несколько раз показывала что-то вроде бельэтажа – там сидели вплотную друг к другу.

Наверное, это те начальники, которых не жалко. А один из главных героев мероприятия Сергей Шойгу был и вовсе без маски – скорее всего, маска унижает достоинство офицера, как он, ни дня не прослужив в армии, его понимает. Или просто подражает Путину, для которого надеть маску столь же невозможно, как и произнести имя Навального.

Да, это пародия, правда, пародии на Зло! Мы, ведь, все это уже видели.

Тем не менее, какие-то выводы сделать можно.

1. У политического руководства иногда наблюдаются проблески разума. Сейчас это выразилось в том, что председатель Единой России и бывший президент страны Дмитрий Медведев не вошел в список возглавляемой им партии. Это мудрое решение. Понятно, что при всех его несомненных достоинствах, его имя может лишь и дальше обрушивать рейтинг ЕР.

2. Они понимают, насколько плохи их дела. Шойгу и Лавров во главе списка – это старая гвардия, брошенная Наполеоном в последний бой при Ватерлоо. Это два не просто самых популярных министра – это два единственно популярных человека из правящей команды, других просто нет. Неблагодарный народ – начальство отдает себе в этом отчет – готов голосовать за любого мало-мальски узнаваемого человека, лишь бы не за власть. Поэтому идет беспрецедентная зачистка политического поля, расчищается пространство для масштабных фальсификаций, а в бой бросаются последние резервы.

3. Популярность Лаврова и Шойгу связана, прежде всего, с тем, что граждане никак не могут верифицировать результаты их трудов. Вставание с колен, надежда, с которой смотрят на Россию люди доброй воли, страх потенциальных агрессоров перед нашим чудо-оружием – все это нельзя проверить визитом в магазин или в поликлинику, это только в телевизоре. Поэтому министров отвечающих за реальность, мягко говоря, любят не сильно, а министры, отвечающие за миф – на коне. Но это не только политтехнологии – власть и ее дрессированные партии и не собираются заниматься реальностью, оставаясь в пространстве ими же придуманных миражей.

4. Похвалив партию за чувство ответственности и выполнение обещаний, Путин не привел ни одного примера. Обещали, мол, вот это – и сделали. Или даже не сделали, но это из-за пандемии или из-за ошибки, которую уже исправили, и теперь, точно, выполним. Это не только потому, что они вообще ничего не выполнили. Власть живет в странном мире, где существует лишь далекое мифологизированное пошлое – Александр Невский, великая Победа – но нет вчерашнего дня или прошлого года, когда обещания, собственно и давались. Начальство лишь сегодня вылупилось из яйца, оглянулось вокруг, осталось, в целом, довольно, но решило здесь и здесь немножко подправить – школы отремонтировать, семьям с детьми подсобить. Остальное все отлично.

5. Даже когда они говорят о проблемах, они остаются в выдуманном мире и разговаривают сами с собой. Проблемы семей с детьми, о которых говорил президент – это серьезно, но людей, судя по опросам, волнует, прежде всего, рост цен. Но об этом ни слова. А говоря о молодежи, он не назвал проблему эмиграции – Россия проигрывает конкуренцию с другими странами за привлекательность в глазах образованных молодых людей. Если молодежь будет уезжать такими темпами, скоро настанет тот момент, когда последнему надо будет, уходя, выключить в России свет!

6. В отличие от ХХ съезда КПСС, на котором тогдашний лидер предпринял попытку обновления, ХХ съезд ЕР – съезд застоя. Не произносится не только запрещенное теперь слово реформа, ничего реформировать или даже менять не предполагается. Политическая система, организация финансов, здравоохранения и так далее идеальны. Вся программа действий сводится к нескольким миллиардам туда, а нескольким – сюда.

7. Наученные опытом Хрущева и, особенно, Горбачева, власти смертельно боятся что-либо менять – будет хуже. Но и это уже было в нашей истории. Той же, в общем, стратегии придерживался Николай Второй. Не сказать, чтобы хорошо кончилось.

Леонид Гозман, «Эхо Москвы»