Историк рассказал, как на самом деле началась Вторая мировая война

Вермахт и Красная армия имели одного и того же противника.

Известный историк Марк Солонин рассказал, как на самом деле началась Вторая мировая война.

Эта война не была объявлена, и трудно представить, как можно говорить иначе. Совершенно очевидно, что 17 сентября Красная армия начала воевать против Польши, потому что были отданы соответствующие приказы наркома обороны Семена Тимошенко, где было написано: вторгнуться и разгромить, уничтожить противостоящие части польской армии, занять такие-то рубежи.

Это была настоящая война — грохотали пушки, стреляли, летали и бомбили самолеты, были потери, были бои. И хотя в общем масштабе чудовищно больших потерь Советского Союза во Второй мировой войне следующие цифры представляются маленькими, но было примерно 1200 только убитых красноармейцев. 1200 человек — это 1200 семей, в которых произошло такое несчастье. Также несколько тысяч раненных и соответствующее количество потерь с той стороны, плюс 20 тысяч польских военнопленных, гражданских, чиновников и расстрелянных в Катыни, в Медном и, между прочим, под Харьковом.

Вермахт и Красная армия имели одного и того же противника — польскую армию. Их действия были согласованными, скоординированными, и чтобы на этот счет ни у кого не возникло даже малейших сомнений, 18 сентября 1939 года Правда, Известия и все остальные газеты опубликовали совместное коммюнике германского и советского командования, где было написано: «Во избежание всякого рода необоснованных слухов насчет задач советских и германских войск, действующих в Польше, правительство СССР и правительство Германии заявляют, что действия этих войск не преследуют какой-либо цели, идущей вразрез интересов Германии или Советского Союза и противоречащей духу и букве пакта о ненападении, заключенного между Германией и СССР». И на всю огромную полосу Правды под этим коммюнике была нанесена огромная карта с линией раздела Польши.

Но Иосиф Сталин не собирался выступать на стороне Гитлера — он выступал на своей стороне. Сталинская империя обладала на тот момент самой мощной сухопутной армией в мире и преобладающей мощью по целому ряду показателей: по количеству танков как таковых, танковых бригад, танковых механизированных корпусов, боевых самолетов, эскадрильи авиаполков. В этом СССР превосходил Англию, Францию и Германию — трех главных игроков в Европе — вместе взятых, поэтому смешно даже предполагать, что Сталин выступал на стороне Гитлера. Это Гитлер почти валялся в ногах, и нацистское руководство все лето упрашивало Сталина. Вопрос стоял о том, разрешит ли Сталин Гитлеру начать вторжение в Польшу. Советский Союз мог помешать Гитлеру начать войну самыми разнообразными способами: достаточно было громко стукнуть по столу.

Первоначально война должна была начаться 25 августа 1939 года — именно тогда германская армия планировала вторгнуться в Польшу, причем приказ фюрера об этом был зачитан вплоть до уровня солдат, и колонны, поднимая столбы пыли, двинулись к польской границе. Диверсионная группа в ночь с 24 на 25 августа захватила туннель и перевал между Польшей и нынешней Словакией, что позволило бы сразу же ворваться в Польшу с южного направления. Но тут Гитлер дает стоп-приказ, и все эти огромные колонны, скрежеща гусеницами, разворачиваются и уползают назад.

Вообще так поступать нельзя, это вам скажет любой выпускник коротких шестимесячных курсов лейтенантов, ведь войска настроены на наступление, и если они видят, что начальство само не понимает, воюют они или нет, это страшно их деморализует.

А произошла такая смешная малость: премьер-министр Великобритании Чемберлен — тот самый Чемберлен, которого обваляли во всем соре и грязи, обозвали «соглашателем» и «предателем интересов мировой демократии»; тот самый Чемберлен, который имел несчастье подписать Мюнхенский договор, — прислал Гитлеру личное письмо, в котором сказал: «Каким бы ни оказался по существу советско-германский договор, он не может изменить обязательство Великобритании по отношению к Польше, о котором правительство Его Величества неоднократно и ясно заявляло и которое оно намерено выполнять. Если возникнет необходимость, правительство Его Величества полно решимости и готово применить без промедления все имеющиеся в его распоряжении силы, и невозможно предвидеть последствия военных действий, если они будут начаты».

Получив лишь одно это письмо от британского премьера, Гитлер отдал стоп-приказ. А чем, собственно, Чемберлен мог ответить? У Англии была ничтожно малая по сравнению с советской и маленькая по сравнению с Вермахтом сухопутная армия. Но даже такой завуалированной угрозы от Чемберлена было достаточно, чтобы Гитлер впал в истерику. Так что можем только себе представить, что было бы, если бы по столу ударил Сталин в лице «товарища» Молотова.

Часть Европы думала, что Гитлер — это последний барьер против Сталина. И всякий раз советские историки в советских учебниках указывали: буржуазия в своей трусости, в своей боязни рабочего класса видела в Гитлере барьер против Сталина. Интонация такая, что Сталин — это просто душка, замечательный добрый дедушка, которого не стоит бояться.

Если разобраться, что на момент начала Второй мировой войны в сентябре 1939 года числилось за Гитлером? Четыре тысячи незаконных внесудебных расправ на момент захвата власти — это те, кого убили, похитили, пытали, избили, бросили в тайную тюрьму. 20 убитых евреев во время Хрустальной ночи. Страшная Ночь длинных ножей, когда расстреляли или убили в перестрелке порядка 100 человек руководства штурмовых отрядов. И 60 тысяч были отправлены в концлагеря.

А что же на стороне Сталина? Семь миллионов жертв Голодомора — это официальное заявление Госдумы Российской Федерации. Семь миллионов людей, замученных до смерти голодом. Порядка миллиона, по минимальнейшей оценке, раскулаченных; 700 тысяч расстрелянных и запытанных до смерти во время Большого террора. И это не считая Гражданскую войну.

На момент начала войны в сталинских концлагерях находились приблизительно два с половиной миллиона человек. У Гитлера — 60 тысяч. И после этого нам говорят, что буржуазия почему-то боялась Сталина и смотрела на Гитлера, как на последний барьер. А вообще наберемся смелости через 80 лет и зададим вопрос: а кто еще мог бы остановить эту красную орду? Наберемся смелости в большей степени и спросим: а кто ее остановил? Ценой разрушенной до тла Германией, 500 тысяч только немецких детей погибло. Я еврей и все понимаю, я знаю, сколько перебили наших. Но 500 тысяч немецких детей погибли под бомбами. Вот такой ценой остановили красную орду.

30 июля 1941 между польским правительством в изгнании и советским правительством было подписано соглашение, первая фраза которого звучала так: «Правительство СССР признает советско-германские договоры 1939 года касательно территориальных перемен в Польше утратившими силу». То есть Сталин расписался за то, что Западная Беларусь и Западная Украина — это Польша. И что единственной законной границей является та граница, которая была закреплена советско-польским соглашением, договором о ненападении.

Почему Сталин на это согласился, и после этого согласился на создание польской Армии Андерса, а самое главное — хотя бы на бумаге согласился выпустить всех польских граждан, находящихся в советских лагерях и тюрьмах? Давайте вспоминать. 10 июля немцы были в Пскове, 16 июля немцы были в Смоленске. От Смоленска до Москвы на электричке часов шесть. И после такого, когда с начала войны еще и месяца не прошло, уже начинаешь по-другому разговаривать в отношении «английских поджигателей войны». Они и всякая «буржуазия» уже становятся последней соломинкой, за которую хватается утопающий. А поскольку польское эмигрантское правительство находилось в Лондоне, и Британия всегда, с первого до последнего дня войны, признавала его законным правительством, понятно, что Черчилль намекнул об этом Сталину.

Гитлер же не стал ни о чем договариваться с «советами», чем и приблизил свое самоубийство. У такого преступника и изувера, как Гитлер, не могло быть ума по определению. Но если бы у него были хоть какие-то мозги, то на тот момент надо было подписать со Сталиным нечто вроде Брестского мира № 2. Но у Гитлера кружилась голова от восторга, от успехов — дальнейшую историю мы знаем.

Почему Советский Союз не был осужден за вступление во Вторую мировую войну на стороне Третьего Рейха? Вопрос хороший, но у меня нет на него даже миниатюрного ответа. Единственное, что можно предположить, — причины те же самые, по которым санкции против Москвы в 2014 году ввелись с такой временной отсрочкой. Западная демократия имеет очень большую инерционность. Это паровой каток, который ползет очень медленно. Поэтому для того, чтобы изгнать Советский Союз после вторжения в Польшу, надо было работать с темпом решений в два-три дня, но они просто не умеют работать быстро. Это неизбежная особенность демократической системы правления: надо согласовывать мнения, позиции, первое чтение, второе чтение, третье чтение… Быстрота решений диктаторов имеет свою цену для народов, как и медлительность демократии.