Жена Статкевича: Николай в своем постоянном спокойном боевом настроении

Марина Адамович и Дарья Лосик прокомментировали начало судилища в Гомеле.

В Гомеле в закрытом режиме началось рассмотрение «уголовного дело» главных соперников диктатора Лукашенко — Сергея Тихановского и Николая Статкевича. С ними также судят политзаключенных Игоря Лосика, Владимира Цыгановича, Дмитрия Попова и Артема Сакова.

Туда допустили только адвокатов и представителей госСМИ. Родственники остались ждать на улице. «Наша Нива» записала их впечатления от начала процесса.

Как и ожидала жена Статкевича Марина Адамович, родственникам не дадут присутствовать в суде.

«Процесс закрытый, поэтому я попыталась действовать другим способом — попросила Николая, чтобы он заявил меня в качестве защитника на суде. Закон позволяет одному из близких родственников быть защитником — решение принимается на усмотрение судьи. Сегодня Николай должен был заявить об этом».

Государственные пресса и телевидение, скорее всего, присутствовали там только до начала процесса, так как потом все они вышли из СИЗО.

«Людей на подходах разгоняли. Каждого, кто просто по улице хотел пройти, разворачивали люди в штатском. Одного нашего товарища, Алексея Киреева, задержали, завезли в РУВД, ждем, что дальше.

Я очень благодарна дипломатам. Несмотря на почти полную безнадежность, что их могут допустить, они все-таки приехали, чтобы поддержать и сказать, что Евросоюз настаивает на освобождении политзаключенных и будет за это бороться», — добавила Марина.

Мужа она видела сегодня только на видео государственных СМИ.

«Судя по ним, Николай в своем постоянном спокойном боевом настроении. Он сразу поприветствовал, выкрикнув «Жыве Беларусь!» несмотря на то, что там находились люди, которые явно не являются его сторонниками. Николай держится уверенно, у меня нет оснований думать, что он каким-то образом изменился сам, поменял свое отношение к происходящему.

Я настроена настороженно, чуточку злобно, потому что сколько это может продолжаться! Вы же видите, что идет раскручивание спирали, напоминающей 1930-е годы, когда машина должна раскручиваться дальше — ни дня без ареста, ни дня без судов. Поэтому я наблюдаю за происходящим, фиксирую и делаю свои выводы».

Жена Игоря Лосика Дарья тоже приехала утром в Гомель.

«Когда я стояла напротив СИЗО и адвокатов начали запускать, подошел мужчина в штатском и говорит: покажите телефон. Говорю: представьтесь. Он настаивает: покажите телефон, тогда представлюсь. Спрашиваю, зачем ему мой телефон. «Снимать нельзя, будете снимать — мы вас заберем». Говорю: так забирайте прямо сейчас», — рассказала она.

Она говорит, что государственные СМИ пытались взять комментарии у нее и дипломатов, но они игнорировали телевизионщиков. Она возмущена, что на заседание не пустили родственников, но разрешили зайти пропагандистам.

«Это двойные стандарты. Если суд закрытый, то он закрытый для всех. Это такой метод представить своих оппонентов в плохом свете. Представители госСМИ могут записать и наговорить что угодно, и подсудимые им, естественно, не ответят».

Во вторник, 22 июня, когда Игоря Лосика посещал адвокат, политзаключенный был в ужасном настроении.

«Почему? Игорь всегда повторяет: я изучил все материалы дела от начала до конца и доказательств своей вины не нашел, поэтому меня злит и раздражает, что я уже целый год нахожусь за решеткой. Или делайте открытый суд, или выпускайте».

Журналистка «СБ» Людмила Гладкая уже поспешила пошутить: «Лосик, сразу скажу, ест (это на тот случай, если его жена заведет старую песню о голодовке)».

«Я видела видео с ним, — говорит Дарья. — И он отлично выглядит?! Да, он ест, голодовку не объявлял. Но выглядит он ужасно. Бледный, зеленый — я расстроилась.

Их заводят, скрутив руки за спину, как особо опасных преступников, которые убивали, насиловали и продавали наркотики. Это тот же метод обесчеловечивания оппонента — вот, мол, посмотрите: они страшные, опасные, поэтому с ними это все и происходит.

Это будет судилище, фарс. Ничего хорошего не жду. Мы все видим, какие приговоры выносятся, — даже Виктору Бабарико запросили 15 лет. На мягкий приговор я не рассчитываю. Это будет, скорее всего, что-то вроде показательной кары. К сожалению, у меня такие прогнозы».