«Космическая пыль»: российские космонавты откровенно рассказали о кризисе в ведомстве Рогозина

Бессмысленный пиар и поиск «русофобов» вместо развития технологий.

Статья «Новой газеты» о фактическом отстранении от должности Сергея Крикалева, последнего опытного космонавта в руководстве Роскосмоса, вызвала немалый интерес читателей. История получила продолжение — 15 июня Дмитрий Рогозин дал интервью «Комсомольской правде». Там он в том числе сообщил, что Сергей Константинович никогда против проекта съемок фильма на МКС не выступал, а просто «ставил вопросы в ходе внутренних дискуссий», его увольнение — вброс и журналистская спекуляция. Кроме того, в Роскосмосе идет реорганизация, и Крикалеву будет предложено возглавить эксплуатирующую МКС-организацию.

Вторым ответом известному космонавту на критику проекта фильма «Вызов» стал пост от 17 июня в анонимном телеграм-канале «Незыгарь». И выглядел он куда внушительнее. Читателям сообщили, что Герою России № 1 за его позицию предстоит пройти углубленную проверку биографии и личности (так в тексте. — В. Ш.) в спецслужбах.

А в 2014 году, говорится в телеграм-канале, он якобы оставил ЦПК (Центр подготовки космонавтов) из-за махинаций с фондом оплаты труда космонавтов. Будто бы находился под уголовным делом, и поэтому отряд космонавтов выразил ему недоверие в полном составе. И теперь Крикалеву надо ждать прокурорскую проверку. В разговоре с «Новой» космонавт Федор Юрчихин так оценил этот черный PR: «Это уже неприкрытая угроза Крикалеву».

Однако через десять суток выяснилось, что у опального космонавта есть еще одна ипостась — доверенное лицо президента Путина на выборах 2018 года. И 21 июня Рогозин «с учетом опыта и компетенции» Сергея Константиновича отменил свое решение и вернул всех на прежние места. В тот же миг все «грехи» были забыты.

Жизнь вернулась в свои берега. Началась массовая и дорогая PR-кампания кинопроекта «Вызов». Страна читает срочные космические новости: актеры уже выбрали одежду, а вот с пошивом задержка. «Новая газета» тоже волнуется за пошив, но ищет ответы и на другие вопросы.

«Кейс Крикалева» невозможно понять без анализа всей ситуации в космической деятельности.

Журналист Валерий Ширяев поговорил об этом с Героями России

летчиком-космонавтом Федором Юрчихиным (672 дня на орбите)

и Геннадием Падалкой (поныне абсолютный рекорд — 878 дней на орбите).

Фото: ТАСС

Анонимка против русофобов

Валерий Ширяев: Геннадий Иванович, какие события легли в основу анонимки против Крикалева в телеграм-канале?

Геннадий Падалка

— Знаю его с 1989 года. Работал в одной команде пять лет, был начальником управления, отвечал за выживание в экстремальных условиях, за парашютную подготовку. Когда Сергей пришел, как раз шел переход Центра подготовки из военной организации в гражданскую, он занял два года.

Ему досталось самое тяжелое время. В ЦПК было две категории сотрудников — военные и гражданские. Наблюдалось социальное расслоение.

У военных была возможность получать квартиры через Минобороны, а у гражданских не было. У нас ни один военнослужащий не был уволен, не получив пенсию и квартиру. Очень различались длительность отпусков и размер зарплат для военных и гражданских на одинаковых должностях.

Все это приходилось как-то нивелировать, гасить напряженность между людьми, уравнивать зарплаты на одной должности хотя бы за счет премиальных. Повезло, что Сергей работал в паре с руководителем Роскосмоса Владимиром Поповкиным, который хорошо понимал тяжесть проблемы. Несмотря на сложный переходный период, мы потеряли не более 10–15% штата. Но костяк — преподавателей, инструкторов, методистов — сохранили.

После объединения Отряда разделение на военных и гражданских космонавтов сохранилось. Заработная плата выплачивалась в соответствии с «Положением о материальном обеспечении космонавтов». Надбавка за классность к зарплате в соответствии с ним выплачивается, только если космонавт не получал пенсию. Это необходимо, чтобы избежать двойной выплаты — в космическую пенсию эта надбавка уже заложена.

Военные космонавты, уволившись из Минобороны, заслуженно получали военную пенсию, в которой никакой надбавки за классность не было. Возникла коллизия: военные космонавты вообще лишились надбавки за классность. Гражданские космонавты ее получали.

Крикалев, юристы и финансисты ЦПК, а также соответствующие службы Роскосмоса разбирались с этим в течение двух лет, обращаясь во все инстанции — Трудовую инспекцию, Минфин. Он как работодатель не мог выплачивать надбавку, не разобравшись и рискуя попасть под следствие за нецелевое расходование бюджетных средств. Все деньги оставались на счету и никаких махинаций с фондом зарплаты не было.

Всех эта ситуация очень напрягала. Жалобы летели во все инстанции. Но это был обычный трудовой спор в условиях правовой неопределенности.

И вот тогда Крикалев и Поповкин решили создать судебный прецедент. Мы устроили совещание в отряде космонавтов и решили, что кто-то должен идти в суд и получить вердикт.

Сергей Волков в одиночку отправился в Щелковский городской суд, выиграл, и по решению суда первой инстанции военным космонавтам все было выплачено сполна.

Таким образом, проблема была разрешена.

А от людей, которые пишут такие «расследования», в нашей отрасли уже смердит. Какие махинации? К деньгам никто не прикасался, и когда суд вынес решение, я и сам, как и все мои товарищи, получил всю сумму за два года.

Но в Центре подготовки нашлись люди, которые воспользовались ситуацией, писали жалобы, где описывали ситуацию как злоупотребление и возлагали вину на Сергея. Он плюнул и ушел в ЦНИИмаш. Когда после скоропостижной смерти Владимира Поповкина руководителем Роскосмоса пришел Остапенко, он назначил специальную финансовую проверку по жалобам.

Ничего не нашли. Инициаторы письма до сих пор работают в Центре на хороших должностях. Остальные детали вроде выражения «замяли дело» на совести автора этого доноса.

Федор Юрчихин

— Говорят, что на прежний пост Крикалева вернули «сторонние силы». По мне, хоть потусторонние, я рад, что исправлена вопиющая несправедливость в отношении заслуженного человека.

Геннадий Падалка

— За неделю человек успел побывать советником, руководителем несуществующей эксплуатирующей организации и вернуться на прежнюю должность.

Крикалев — высочайший профессионал с огромным опытом и блестящим профильным образованием. Это ведь потенциальный конкурент на самых высоких должностях.

Допускаю, что его позиция по съемкам фильма на МКС была скорее формальным поводом. Ситуацию использовали, чтобы его отодвинуть. И вброс в телеграм-канале мог быть инициативой той же группы.

В.Ш.: Да и сам Дмитрий Олегович в «Комсомолке», не называя имен, фактически обозвал всех противников проекта «Вызов» русофобами.

Геннадий Падалка

— Буквально: «Не позволим поставить под сомнение колоссальные возможности нашей транспортной пилотируемой системы». Вся эта пиар-кампания надуманна. Кто ставил под сомнение?

Ни в какой рекламе надежности и безопасности наша транспортная система не нуждается. Иностранцы летают на «Союзах» тридцать лет постоянно.

И не в правом кресле, как туристы, а квалифицированными бортинженерами. Их сертифицировали разработчики корабля. До винтика его знает француз Жан-Пьер Энерье. А немец Томас Райтер вообще был сертифицирован на центральное кресло как командир корабля на этапе спуска. При модернизации до «Союз-ТМА» первым испытателем серии в качестве бортинженера был… бельгиец! Это Франк де Винне. Первым испытателем последней серии «Союз-МС» был бортинженер Такуя Ониси, японец.

Если же говорить об общественности, то на своих презентациях за границей я часто получаю вопросы, которые поражают меня глубиной познания истории нашей пилотируемой космонавтики. Во Франции, Италии, Англии, США, Германии аудитория детально знает нюансы ее развития. Слова Королев, Гагарин, «Восход», «Восток», «Союз» не нуждаются в PR-акциях и пропаганде. Они навечно вошли в историю пилотируемой космонавтики и вовсе не стараниями нынешнего руководства Роскосмоса.

Можно было бы понять, если бы нынешние менеджеры создали что-то уникальное и рекламировали это. Не совсем достойно рекламировать достижения, к которым не имеешь никакого отношения.

«Союз» — надежный корабль, но по современным меркам — хорошо сделанная табуретка.

Из прошлого века тянутся все эти бесконечные модернизации. Королев был бы, наверное, удивлен, что его изделия эксплуатируются 60 лет.

Фото: Роскосмос

«Зимние выживания» 2021 года в центре подготовки космонавтов имени Гагарина. Фото: Роскосмос

Операция прикрытия

В.Ш.: Подготовка к съемкам фильма «Вызов» тем временем идет полным ходом. В интервью утверждается, что они вписаны в переход нашей пилотируемой космонавтики на годовые программы.

Федор Юрчихин

— Да, Дмитрий Рогозин сообщил, что впредь будут организовываться годовые экспедиции, отсюда и потребность в большой реорганизации, изменении программы полетов. В единственной годовой экспедиции по программе МКС, стартовавшей в марте 2015 года (340 суток), участвовали Михаил Корниенко и Скотт Келли. Позднее американцы предложили нам осуществить совместную программу годовых полетов и повторять их регулярно. До Михаила Корниенко несколько наших более молодых космонавтов с опытом полета, которым предложили участие, по разным причинам отказались.

Предполагалось по одному космонавту от каждой стороны. Ведь у американцев не было годовых полетов, они нуждались в такой научной информации. Космонавты, проведшие год и более на орбите, летали очень давно.

Первые — Муса Манаров и Владимир Титов более 30 лет назад. Валерий Поляков — 437 суток, его программа была связана с изучением возможностей полета к Марсу. Четвертый — Сергей Авдеев. Все это происходило по программе «Мир», завершившейся в 2001 году, с использованием возможностей и аппаратуры того времени. Конечно, сегодня возможности диагностической аппаратуры на совершенно другом уровне.

Мы к годовому полету 2015 года шли долго. Были составлены требования к космонавтам. Американцы предложили послать опытных — на них уже есть весь медицинский срез, проще понять работу организма. НАСА предлагало тогда поставить эти экспедиции на поток, повторять их регулярно. Рассматривались предложения от трех до пяти полетов.

Они же предлагали включать туда и женщин.

С нашей стороны женских кандидатур практически не было. У американцев сегодня у Пегги Уитсон 288 дней, у Кристины Кох 328 суток.

Годовой полет — дело серьезное, нужна программа, готовиться надо заранее, обстоятельно. И вдруг мы читаем в интервью, что наша космонавтика собирается перейти на годовые полеты, как на конвейере. И для этого якобы понадобилось перетасовать структуру Роскосмоса и отстранить Крикалева от должности.

В.Ш.: Заявлены обширные структурные перестановки ради повышения эффективности в Роскосмосе, в том числе касающиеся и отряда космонавтов.

Геннадий Падалка

— Реорганизации и переподчинения в рамках единой госкорпорации не имеют никакого смысла при отсутствии настоящей конкуренции нескольких, в том числе частных, компаний при создании одного-единственного пилотируемого корабля. Было бы несколько компаний, создавалось бы несколько космических кораблей, такая структурная реорганизация могла бы понадобиться. Непонятна и заявленная роль отдела специальных экспертиз пилотируемой космонавтики, его руководителя и специального представителя генерального директора по пилотируемой космонавтике, имеющего прямой контакт с генеральным директором, минуя начальника Центра подготовки.

Создание этого отдела — продолжение несостоявшегося в феврале переподчинения Отряда космонавтов напрямую Роскосмосу. Руководство ЦПК и сам Крикалев тогда выступили против.

Инициатор создания отдела тот же. Хочется подчиняться и докладывать (есть более подходящее слово) руководителю Роскосмоса напрямую. Это же круто!

Только это никак не укладывается в рамки корпоративной этики организации, в которой работаешь. Очередная попытка уйти из подчинения руководству ЦПК. Не более. Целесообразности в таком отделе нет, потому что не будет объективности.

Кстати, попытка привлечь космонавтов к экспертизе по созданию техники была при Поповкине в 2011–2012 годах. Роскосмос выпустил соответствующее распоряжение, обязывающее космонавтов принимать в этом участие. Ничто не мешает проводить такие работы и сейчас через связку Департамент пилотируемых программ–ЦПК и их руководителей Крикалева и Харламова.

Наличие одного создаваемого корабля, двух-трех стартов в год, поставленных на поток годовых полетов, изредка посещаемая РОСС (будущая космическая станция. — Ред.), полеты киношников и туристов могут растянуть очередь на полет среди профессиональных космонавтов на десятилетие. В США сегодня летают или находятся на последних этапах создания четыре новых космических корабля. У Маска над кораблем Starship работают параллельно и одновременно две команды. Конечно, там нужна независимая экспертиза. И нам бы не помешал тогда экспертный совет. А у нас одно изделие.

Поэтому над всей этой заявленной структурой не хватает маленькой детали — нового российского пилотируемого корабля.

Не можете «Орла» — дайте хотя бы «Орленочка».

Иначе все бюрократические перестановки превращаются в вариант басни Крылова «Квартет».

Мы летчики-космонавты, наша судьба и смысл профессии — летать. И мы готовы летать хоть на метле. Космонавты отдела специальных экспертиз сертифицируют любое изделие. И что же? Нет новой пилотируемой техники. Только смена названий — «Клиппер», ПТКНП, «Федерация», «Орел», «Орленок».

Федор Юрчихин

— Вообще с точки зрения эффективности заявленные изменения проверку не выдерживают. Они скорее создают кадровую интригу. В 2015 году переговоры о годовых полетах окончились ничем. Роскосмос это не заинтересовало. А после наблюдательного совета, где выступил Сергей Константинович с критикой проекта «Вызов», вдруг заинтересовало? МКС уже более 20 лет, и, когда гарантийный ресурс российского сегмента станции практически израсходован, вдруг мы читаем — «технологии советского времени утеряны», надо срочно готовиться к длительным космическим переходам. Что вам мешало шесть лет?

В.Ш.: В интервью Рогозин сообщает, что Петра Дуброва надо оставить на орбите еще на полгода именно в рамках программы годового полета.

Федор Юрчихин

— Давайте откроем предыдущую программу 2021 года.

Дубров готовился по программе годового полета? Нет. Эта идея возникла только после того, как программу полетов поломал проект съемок «Вызова».

Актрису и режиссера на две недели поднимают наверх и возвращают в одном корабле. То есть вернуться может только командир корабля и эти два туриста, их называют участники космического полета (УКП). В это время на станции у российских космонавтов пересменка. А места заняты. И тогда руководство говорит: Дубров остается наверху, и это начало новой эры, эпохи годовых полетов!

Я внимательно ознакомился с имеющимися у меня документами об этом проекте, там ни слова о годовом полете, только «длительные экспедиции»! Нынешняя программа была переделана в феврале, еще в августе прошлого года никто и не слыхал о годовом полете. О полете по годовой программе с американцами 2015 года объявили в 2012 году, за три года до старта. Пятого декабря была совместная пресс-конференция в ЦУПе с телемостом в Хьюстон. Были объявлены экипажи.

Так не бывает, невозможно за пару месяцев все организовать профессионально. Нужна проработка медицинских экспериментов — они же и есть цель длительной экспедиции. Надо выбрать оборудование, которое мы для этого должны доставить на орбиту.

И давайте не забывать, что в прошлом таком полете на российском сегменте было трое членов экипажа. Ведь очень много времени занимает именно его обслуживание. А с приходом модуля «Наука» когда же Дуброву заниматься медицинскими исследованиями по годовой программе? Ведь в российском экипаже осталось двое — одно место мы продали американцам.

Почему американцы ухватились за идею? Потому что затраты намного меньше, а медицинское оборудование на их сегменте не сравнить с нашим. И к экипажу в четыре человека добавляется пятый. То есть они-то, в отличие от нас, быстро адаптируют этот полет к годовой программе исследований, в том числе за счет увеличения состава, не ломая программу. Таким образом, годовой полет из интервью Рогозина «КП» — последствия съемок на борту, а не заранее продуманный эксперимент.

В.Ш.: Можно назвать это мероприятием прикрытия.

Федор Юрчихин

— Действительно, так и есть. Что появилось вначале? Пусть положат на стол программу полетов 2021 года, утвержденную в 2020-м.

А ведь в грядущем декабре тоже полетят двое УКП. Командир корабля Мисуркин везет двух японских туристов. Так вот, они контракт заключили еще в 2019 году. Это договор на отдельный корабль, с гарантией интеграции программы полета в российскую программу. Все честно — заплатили за корабль, он взлетел и вернулся с ними же. И дополнительные деньги со стороны.

А для съемок на борту мы используем штатный корабль, то есть за бюджетные средства, и оставляем на борту космонавта, разработав целую операцию прикрытия — Россия якобы возвращается к годовым полетам. А в исходной записке по проекту честно написано: «основное финансирование планируется осуществить в рамках текущих объемов Федеральной космической программы России на 2016–2025 годы». Подготовку к годовому полету 2015 года Корниенко в качестве дублера начал в 2013 году. А сколько по годовой программе тренировок провел Дубров? Всю ли предполетную медпрограмму к годовому полету успел провести? Ведь в таких программах действуют особые медицинские требования, нужен годовой срез результатов врачебных исследований.

В.Ш.: Ведь и гарантий, что съемки пройдут успешно, тоже нет?

Федор Юрчихин

— Это невозможно предсказать, каждый организм индивидуален и в невесомости ведет себя по-своему. Чтобы снять кадры адекватного качества на МКС, и оператор, и актриса должны быть с ясной головой, в хорошей форме. Михаил Корниенко об этом все сказал уже. Затея запросто может окончиться фиаско, это непросчитываемый риск.

Нужна ли реорганизация?

В.Ш.: Дмитрий Рогозин объявил, что Крикалеву предлагается должность руководителя пока еще не созданной эксплуатирующей МКС-организации. Утверждается, что это идея самого Сергея Константиновича.

Федор Юрчихин

— Ключевой вопрос всей истории: Крикалев был поставлен перед фактом или этот переход был с ним согласован?

В.Ш.: Он сам сообщил, что ничего с ним не согласовывали.

Федор Юрчихин

— Что касается эксплуатирующей организации, то эту мысль Сергей Константинович выдвигал с 2011 года, когда был начальником Центра подготовки космонавтов. Я неоднократно с ним идею обсуждал. Задолго до прихода Рогозина в Роскосмос Крикалев в разных кабинетах предлагал создать эксплуатирующую организацию. И ни один руководитель тогда с этой идеей не соглашался.

Почему же о ней вспомнили спустя десять лет? Ведь идея скорее всего уже устарела, президенту доложено, что пора выходить из программы МКС. Скоро станция прекратит работу, что вы собираетесь эксплуатировать?

Надо еще и учитывать всю бюрократическую процедуру создания таких сложных подразделений с множеством участников — ЦНИИмаш, «Энергия», Центр подготовки космонавтов. Для начала надо всех руководителей предприятий привести к этой мысли. С ними все оговорено? Уверен, что нет.

Фото: ТАСС

В.Ш.: Получается, что процедура настолько сложна, что согласования будут идти до затопления МКС в океане?

Федор Юрчихин

— Именно поэтому идея устарела, истек гарантийный срок эксплуатации российского сегмента. Сегодня нам нужна другая структура, давайте назовем ее пока межведомственной комиссией. Ей предстоит изучить вопрос о том, как мы будем завершать работу МКС.

Пора уже решать настоящие насущные вопросы.

Будем ли мы что-то возвращать с МКС перед закрытием программы, чтобы наши конструкторы изучили состояние агрегатов и приборов?

Первым был запущен функционально-грузовой блок, интересно ли изучить процессы деградации и износа солнечных батарей, корпуса? Уверен, у разработчиков много вопросов.

Комиссия должна определить поток возвращаемого оборудования, для учета опыта при закладке новых модулей. С точки зрения материаловедения и приборостроения — это золотой фонд. При этом у нас нет возвращаемых грузовых кораблей, о чем я говорил еще в 2003 году, а объем «Союзов» невелик. Не исключено, что придется платить за возврат партнерам или рассчитываться по бартеру.

В.Ш.: Может быть, руководство Роскосмоса хочет привлечь новую структуру для эксплуатации новой нашей орбитальной станции РОСС, о которой недавно все узнали?

Геннадий Падалка

— Им бы с концепцией станции определиться. Больше всего длительных полетов было в СССР и России. Опыт набран колоссальный, в том числе и в профилактике состояния здоровья на борту в длительных полетах.

Какой они хотят конвейер годовых полетов, если сам же Рогозин и заявлял, что станция РОСС будет посещаемой?

Экипаж будет там изредка. Где проводить годовые полеты? И к чему в них готовить людей, если лунная программа упомянута в нашей ФУП 2016-2025 (Федеральная космическая программа. — Ред.) вскользь, а про планы полета к Марсу в ней совсем нет речи?

Федор Юрчихин

— Нет решения о создании станции. Есть устное обещание ее построить, как и устные обещания дать должность Крикалеву, запустить программу годовых полетов, высадиться на Луну. Покажите мне государственное решение о создании новой орбитальной станции России.

Геннадий Падалка

— Дмитрий Олегович рассуждает о сокращении подготовки, чтобы иметь резерв и можно было быстро при необходимости в срочном порядке послать на станцию узкого специалиста — врача, геолога, астронома, биолога. А когда это биолог и астроном требовались на станции срочно? Зачем? Даже врач не нужен, каждый у нас и у партнеров проходит медицинскую сертификацию.

В.Ш.: А если срочный случай?

Геннадий Падалка

— Решение банальное. Чтобы не было обострений, мы проходим перед стартом главную медицинскую комиссию. Здоровых людей посылают, не будет там обострений.

В экстренных случаях не врача посылают на орбиту, а экипаж в срочном порядке спускают на землю — к лучшим врачам и оборудованию любой сложности.

Наши инструкции и методики подготовки кровью написаны. Проходим мы медицинскую сертификацию не только по оказанию самопомощи и взаимопомощи, но и по реанимационным мероприятиям. У партнеров в сегменте напряжение 120 вольт — при ударе током человек может потерять сознание.

Может возникнуть серьезная ситуация в процессе выхода в открытый космос, понадобится реанимация. Для этого на станции имеется дефибриллятор. Но готовить врача, посылать в срочном порядке — против всей логики и полувекового опыта космических полетов.

Фото: Роскосмос

Ф.Ю.: Мое мнение: если новая станция будет строиться на старых технологиях, она не нужна. Она должна удовлетворять национальным интересам и строиться по замкнутому типу.

В.Ш.: Чем замкнутый тип отличается от принципа устройства МКС?

Федор Юрчихин

— Американцы начали отрабатывать на МКС свои системы жизнеобеспечения с 2009 года. До этого мы обеспечивали все на базе советских технологий.

Сегодня мы выбрасываем за борт станции в качестве продуктов жизнедеятельности углекислый газ и водород. Американцы выбрасывают только метан.

Обратите внимание, у них кислорода в составе выбросов нет, а в углекислом газе, который мы выбрасываем, есть кислород. Они СО2 и Н2 оставляют и перерабатывают на борту, пускают в дальнейший оборот. И очень многие этапы работы систем автоматизированы.

За двенадцать лет США эту систему наладили и продолжают доводить до ума. После появления работающих на метане двигателей ориентации станции США будут использовать все компоненты жизнедеятельности на сто процентов и оставлять внутри станции максимум возможного.

При выходе астронавтов в космос из шлюзовой камеры откачивается вся атмосфера.

Мы открываем клапаны и выбрасываем воздух наружу. Мы теряем его при выходах.

Необходимо проанализировать, сколько на МКС воды доставляют американцы и сколько мы. Давайте посмотрим, сколько времени уходит на обслуживание систем жизнеобеспечения у них, и сколько у нас. Надо сравнить, сколько расходных материалов потребляют наш скафандр и американский. Геннадий Иванович об этом подробно рассказал.

Фото: Роскосмос

Поэтому, если мы новую орбитальную станцию создадим на тех же, во многом еще советских, технологиях, мы законсервируем свою отсталость. Лучше ничего не строить. А если мы создадим лунную базу на таких технологиях, мы будем обязаны поставлять туда расходные материалы.

В.Ш.: Одно дело на низкую орбиту воду возить, другое — на Луну. Насколько подорожает каждый килограмм расходных материалов, без которых обитатели Луны не смогут прожить?

Федор Юрчихин

— Считается, что килограмм груза на орбите Луны в пятнадцать раз дороже, чем на орбите Земли. Такова стоимость сохранения в нашей космонавтике устаревших технологий.

На Луну мы с ними однозначно лететь не можем.

Попытки создать систему замкнутого жизнеобеспечения были на станции «Мир». У американцев на тот момент вообще ничего не было, а у нас уже была система регенерации воды из урины и из конденсата. Сегодня у американцев полный круговорот воды внутри станции. У нас этого нет.

Еще в 2007 году предлагал изменения конструкции транспортного грузового корабля для облегчения грузовых работ. Вы не представляете, как мы его разгружаем. Сегодня у партнеров это работы контейнерного типа. В 2017 году Пегги Уитсон и Джек Фишер разгрузили свой корабль, который привез по тоннажу грузов больше, чем «Прогресс», за пару дней.

Поэтому я сторонник строительства новой станции с учетом опыта и нашего, и партнеров, с системами жизнеобеспечения замкнутого типа, созданием нового возвращаемого грузового корабля, множества других изменений. Это потребует пересмотреть наши взгляды на концепцию станции. Партнеры пошли дальше нас и надо изучать их опыт. Станция на старых технологиях не просто не нужна, она вредна.

О международном сотрудничестве

В.Ш.: Что принесет нам больше пользы, сотрудничество в космосе с Китаем или с США и Европой?

Федор Юрчихин

— Космоса вне политики не будет, как ни печально. После феноменального успеха программы «Союз–Аполлон» в 1975 году у нас были планы совместного пользования станцией. США знали, что мы движемся в сторону создания «Мира». Допускалось, что «Мир» и «Шаттл» смогут работать в связке.

Но через год все контакты между НАСА и нашими космическими организациями в части сотрудничества были закрыты. И не по нашей вине. Впервые «Шаттл» пристыковался к «Миру» лишь в июне 1995 года, спустя 20 лет.

Билл Ривз, руководитель полета, и Виктор Дмитриевич Благов на вечеринке, где мы все становимся просто обычными людьми вне политики, сказали нам: «Мы оба не верили, что через 20 лет вернемся. Как жаль, что мы потеряли эти годы для космоса». Оба они были участниками программы «Союз–Аполлон».

В 90-е годы у нас было интересное сотрудничество с Францией. Французы пытались привязать свой перспективный корабль «Гермес» и ракету «Ариан» к нашей программе. Были совместные полеты с ними. Немало европейских космонавтов побывало на «Мире» со своими программами.

Были попытки совместных разработок корабля и носителя с Индией, но не сложилось. В нашей марсианской экспедиции 2011 года на орбите Марса должен был быть китайский спутник. Произошла катастрофа. Затем Россия раз за разом начала отодвигать новый запуск, пока он не исчез из реальности.

В этом году китайский марсоход ездит по поверхности Марса. Доставили своей ракетой, сами справились.

Сегодня у КНР действующая собственная станция, свой носитель и корабль, грузовой корабль с большими возможностями, чем наш, и три человека экипажа. На МКС у нас двое. Угол наклонения китайской станции 42 градуса. Китайцы вроде бы и не против совместных полетов на нее. Но ни с одного космодрома нашей страны мы туда долететь не сможем. Или придется топлива брать больше, чем весит сам корабль. Так о какой совместной с Китаем эксплуатации этой станции идет речь?

Если трезво рассматривать наши возможности, раньше чем через 10 лет мы новую станцию не построим, сейчас не до жиру. В 2025-м планируется окончание работы МКС. Образуется огромный перерыв в работе пилотируемой программы.

А Китай в прошлом году испытал свой лунный корабль в беспилотном режиме. Подняли его на 8000 километров и вернули в атмосферу со скоростью выше первой космической. Испытывали динамику возвращаемого аппарата и теплозащиту.

Пишут, что в этом году китайцы собираются сделать с помощью этого корабля облет Луны. Точно неизвестно — они не публикуют свои планы. Но и не кричат на весь мир, не делают устных заявлений о невероятных успехах в ближайшее время. Они тихо делают свою работу. Я тоже убежден, что победа рождается в тишине.

У Китая интересная политика, они к себе близко никого особо не подпускают. Совсем недавно руководство Роскосмоса объявило, что подписали с КНР меморандум о космических программах. Но меморандум — это даже не договор о намерениях.

Фото: Роскосмос

Российский ракетный двигатель во время старта. Фото: Роскосмос

Поэтому ответ на ваш вопрос простой. Мы будем участниками совместных программ с США, Европой, Китаем, если нам будет что им предложить. Пока они впереди нас, и уже нам надо приноравливаться к их программам, если позовут.

Надо стремиться построить сбалансированную реалистичную национальную космическую программу. Тогда все будут заинтересованы строить с нами отношения.

Пока у тебя нет козыря в кармане, ты ничего не можешь. Иначе это шулерство.

Что имеем — не храним

В.Ш.: Опыт многих наших космонавтов до сих пор уникален. Насколько он востребован? Случай с Крикалевым поставил эту проблему в полный рост. Сколько людей в расцвете творческих сил могли бы помочь индустрии?

Геннадий Падалка

— На моей памяти за тридцать лет эта невостребованность была всегда. У партнеров астронавты уходят в компании-подрядчики НАСА как эксперты, консультанты, советники и испытатели. Там жизнь кипит. У нас отлетал — до свидания.

В США не только Маск.

Есть частная компания Orbital Sciences Corporation и ее космический грузовой корабль Cygnus. Blue Origin делает суборбитальный корабль New Shepard, первый полет с людьми запланирован на июль.

Компания Boeing создала многоразовый пилотируемый транспортный корабль Starliner и разрабатывает тяжелую ракету SLS (Space Launch System) под лунную и марсианскую программы. Lockheed Martin делает многоразовый пилотируемый корабль Orion под эту ракету для полетов к Луне и Марсу.

У нас же одна-единственная госкорпорация. Пилотируемая техника не создается. Я после последнего полета промаялся полтора года в кресле попусту и ушел. Не было ни должности, ни возможности еще раз слетать.

Федор Юрчихин

— В моей летно-испытательной службе был заместитель руководителя центра. Основное направление — строительство нового, перспективного корабля. Была и команда молодых ребят. Лично слышал от него:

«Нам не нужно мнение опытных космонавтов, потому что мы создаем новое».

Через некоторое время он уволился, и с ним ушла часть команды. На макете корабля, что стоит на РКК «Энергия», работают другие. С кого спросить, что ушли люди и их знания? Молодость — не гарантия успеха.

Мой опыт, как и опыт многих других, говорит, что именно сплав молодых с опытными и дает ощутимые результаты. Космонавты — это множество профессий, объединенных одним названием — золотой фонд страны. В них вложено не только огромное количество денег. Главное — это опыт и знания многих специалистов отрасли, умноженные на десятки лет работы в качестве испытателей.

Они все пробовали своими руками. Им надо доверять эргономические испытания нового корабля, управление полетом. Они могут быть заместителями главных конструкторов по системам.

Сегодня это десятки людей, которые простаивают, утрачивают свой опыт и квалификацию.

В США нет благотворительности, людей не пристраивают из жалости. Но шанс реализоваться после окончания полетов получает каждый. Используют опыт ветеранов там очень широко — его всегда расценивают как преимущество, а не как досадное обременение. Можно вспомнить Майкла Финка, долгие годы работающего по программе Starliner. Надеюсь в этом, в начале следующего года он стартует в первом пилотируемом полете. Майкл Лопес Алегрия, Пегги Уитсон рассматриваются в миссиях Axiom Space.

Гайка — символ системы

Федор Юрчихин

— Каждый из космонавтов, возвращаясь с орбиты, пишет вместе с инструкторами объемный труд — замечания и предложения экипажа по различным системам. Множество изменений на станции и в «Союзе» сделано по результатам таких работ. Система же в целом так устроена, что мало кто работает над этими внедрениями в межполетный период. Это моя субъективная точка зрения, но сформировалась она не на пустом месте.

Показательна история попыток изменить конструкцию накидной гайки. Нужны были просто барашки для удобного захвата, какие-то ребра жесткости сверху гайки. Ее трудно было свернуть с места, пальцы соскальзывали, усилия и время нужны были немалые. Предложил изменить конструкцию, добавить ключ для нее.

Отказали. Я дошел до генерального, тот решил провести испытания. Тут конструктор заявил, что у него даже женщины гайку откручивают. Пришлось им продемонстрировать работу по инструкции на новом изделии — не сдвигается.

Говорю: «Попробуйте сами и заодно позовите всех своих женщин».

Конструктор схватился двумя руками. Я показываю документацию — за эту часть мы не имеем права браться, она из сварного алюминия — если треснет, уже не починить. Рукой можно брать только за накидную гайку.

Наконец открутили с изрядным усилием. Я постучал гайкой по столу — посыпались опилки. А как иначе? Нержавейка под нагрузкой нарезает по алюминию опилки. И все это вываливается в атмосферу станции и в наши легкие.

Конструкцию гайки наконец изменили. Но бюрократическую петлю пришлось пройти вот такую. А ведь не всех хватает на хождение по мукам.

Именно на действующих системах мы должны отрабатывать то, что собираемся строить для будущих. Тем более что новый корабль очень долго еще не взлетит. «Союзу» еще летать и летать. Это готовая рабочая лошадка для отработки нового.

Фото: Роскосмос

Много задач решили и с помощью молодых ребят. Ведь ты понимаешь, что надо сделать на основании опыта, а они порой предлагают очень нестандартные решения этих задач. Опробовано на личном опыте и всех тех изменениях в системы кораблей и станции, в которых непосредственно участвовал. С привлечением молодых, тому же Дуброву — большое спасибо.

Для нынешнего менеджмента главная задача — остаться на месте или перейти с него выше. Это задача личной карьеры, она не слишком связана с космонавтикой. Поэтому часто решения заменяют обещаниями. Но обещать не значит жениться.

Все нынешние проекты базируются на необязательности исполнения.

«Вызов» или «Наука»? PR или корабли? Пора определяться

Федор Юрчихин

— События показали — далеко не всеми приветствуется проект «Вызов». И об этом стали открыто говорить. Вернемся к ключевым документам, предварявшим проект. Его реализация необходима для демонстрации отечественных те