Режим Лукашенко оказался в «воздушной яме»

В Беларуси наступила новая экономическая неопределенность.

Телеграм-каналы сообщили, что немецкий IPEXBank решил аннулировать кредит для Беларуси на 100 млн евро, предназначенный для закупки газотурбинных установок Siemens.

Сорвавшаяся сделка может стать предвестником новой реальности, в которой предстоит действовать белорусскому правительству, и в такой реальности политика становится самым существенным фактором риска для экономики страны. Причем этот фактор драматическим образом увеличивает непредсказуемость перспектив экономического развития.

Новая реальность

Ситуация, в которой сейчас оказались белорусские власти, радикально отличается от всего, что им приходилось переживать прежде. Даже после возобновления санкций со стороны США, со всеми их прямыми и косвенными последствиями, конечный эффект был гораздо более скромным. Во-первых, санкции американского Минфина были направлены всего на одну, пусть и очень важную, отрасль белорусской экономики. А во-вторых, и это гораздо важнее, с конца мая международный статус белорусских властей изменился.

США возобновляли санкции против «последнего диктатора Европы». А что ни говори, но особенности белорусского государственного устройства — это все в основном внутренняя белорусская проблема. Цель новых санкций — правительство, угрожающее европейской безопасности. Сотрудничество с белорусскими властями и раньше было вредно для репутации. Но сейчас оно несет уже не репутационные, а конкретные финансовые риски, потому что, заключая сделку, любая компания должна иметь в виду, что этой сделке может грозить обнуление в результате нового раунда санкций.

Токсичность

Сейчас белорусские власти становятся слишком непредсказуемым и токсичным партнером для иностранных компаний. Причем ладно бы речь шла о компаниях Евросоюза или США, это можно было бы пережить. Но в том-то и проблема, что любая компания, работающая на белорусском рынке, потенциально оказывается в зоне риска. В конце концов, на санкции Минфина США первыми отреагировали российские нефтяные компании, отказавшие «Нафтану» в поставках нефти. А российский «Газпром» уже запланировал сокращение газового транзита через белорусскую территорию. И получается, если будут введены санкции на транзит газа, то переживать их последствия белорусским властям придется в одиночку.

А все это означает, что эффект новых санкций выйдет далеко за пределы тех отраслей, против которых они будут введены. Например, никто ведь не вводил и вроде бы даже не собирался вводить санкции против белорусской энергетики. Но EKN оценила последствия и отказалась от страхования сделки уже через несколько дней после посадки самолета, что, в свою очередь, логичным образом привело к отмене кредита на закупку турбин.

Особенности восприятия

И неудивительно, что белорусские власти переживают сейчас некоторое диссоциативное расстройство. С одной стороны, премьер Головченко говорит, что санкции обойдутся всего в 3 % ВВП, а глава Палаты представителей рассказывает о сияющих мировых перспективах за пределами Европы. С другой — министр иностранных дел Владимир Макей пугает народ голодными народными бунтами, а тот же Головченко жалуется, что санкции могут обрушить белорусскую экономику.

И когда Роман Головченко рассказывает про 3 % ВВП, он имеет в виду, конечно, прямое и непосредственное влияние объявленных санкций на объемы экспорта и импорта (по разным подсчетам, белорусская экономика может потерять от 1 до 3,5 млрд долларов, в зависимости от объема санкционного пакета). А вот когда Владимир Макей переживает по поводу голодных бунтов, он подразумевает уже как раз непредсказуемые косвенные последствия.

На самом деле эта непредсказуемость, возможно, даже опаснее, чем непосредственно сами санкции. В конце концов, чтобы обрушить белорусскую банковскую систему, не обязательно отключать SWIFT. Достаточно того, чтобы угроза его отключения была оформлена убедительным образом. Если в эту угрозу поверят, то у банков возникнут серьезные проблемы.

Непредсказуемость

Непредсказуемость экономических перспектив сеет панику в головах не только у членов белорусского правительства. Гораздо хуже то, что она повышает уровень тревожности у непосредственных участников экономических процессов. Ведь если и существует в обществе определенность относительно экономических перспектив, то она такова, что перспективы эти выглядят печально.

И действия правительства совсем не добавляют уверенности участникам рынка. Когда власти неистово грозят остановкой транзита, введением эмбарго для европейских товаров или последствиями для европейских компаний, работающих в Беларуси, для западных правительств это очень слабый сигнал. Во всяком случае, его недостаточно, чтобы западные правительства изменили свое мнение относительно теории и практики взаимоотношений с белорусскими властями.

Но зато это очень убедительный сигнал для бизнеса.

Контрсанкции

Хотя, возможно, угрожая европейским компаниям всеми небесными карами, белорусские власти на самом деле ничего такого делать и не собираются. В конце концов, белорусской экономике, особенно в теперешних обстоятельствах, контрсанкции обойдутся дороже. Просто разговоры про ответные санкции — это такой общепризнанный способ самоутверждения. И в прежние времена все эти разговоры всегда были рассчитаны больше на внутреннего, чем на внешнего, потребителя.

Но сейчас времена изменились. Международное значение белорусских властей выросло, хотя и не в том направлении, в котором им бы хотелось. А значит, существуют реальные риски, что в этот раз угрозы будут услышаны. И репутации белорусских властей это точно не поможет. А вот дополнительным санкциям может как раз способствовать.

«Воздушная яма»

Что касается ожиданий, будто белорусским властям удастся обменять несколько десятков политических заключенных на смягчение санкционной политики, то они кажутся несколько наивными: ведь предстоящие санкции это уже не про политических заключенных и не про белорусскую демократию.

Посадив самолет ради ареста оппонировавшего им блогера, белорусские власти создали опасный прецедент, на который с интересом смотрят все страны альтернативной демократии, потому что, если этот прецедент сойдет с рук, значит, и другим можно. И если в следующий раз самолет посадит какой-нибудь Эрдоган, Запад точно ничего не сможет с этим сделать, кроме как выразить озабоченность. А после этого новые маршруты авиаперелетов придется выстраивать в соответствии с индексами уровня демократии.

Как бы европейские политики ни переживали за белорусскую демократию, безопасность собственных авиаперелетов их волнует все-таки больше. Поэтому нынешний ответ Запада с борьбой за белорусскую демократию связан скорее косвенно. Его цель — публичное наказание того, кто создал угрозу безопасности, чтобы у других не возникало такого же соблазна. Поэтому ни гипотетическое освобождение политзаключенных, ни многократные появления на публике Протасевича с рассказами о тюремном гостеприимстве не способны ничего изменить и ни на что не могут повлиять.

Еще недавно белорусская экономика плавно и уверенно двигалась в сторону вялотекущего финансового и экономического кризиса. Этот кризис означал бы снижение ВВП, постепенное ослабление белорусского рубля, истощение ЗВР в попытках его поддержать, инфляцию, близкую к двузначным показателям, и увеличение бюджетного дефицита. Но вынужденная посадка в Минске самолета Ryanair поставила крест на этих унылых, но предсказуемых перспективах. Под угрозой новых санкций белорусская экономика вступает в фазу неопределенности. И прогноз Всемирного банка о снижении в этом году ВВП на 2,2 %, который правительство недавно критиковало за излишний пессимизм, может оказаться уже недостижимой мечтой.

Феликс Мирский, «Белорусы и рынок»