Куда смотрит Око Саурона?

После саммита в Женеве Россия ищет новые «источники угроз».

Владимир Путин на встрече с выпускниками высших военных учебных заведений привычно пообещал укрепление ядерных сил России. На вооружение, по его словам, поставлены гиперзвуковые ядерные системы «Авангард» и «Кинжал», на подходе гиперзвуковые ракеты «Циркон», новое поколение зенитных ракетных комплексов С-500 «Прометей» и другие. По всей видимости, в сознании российского президента ядерное оружие — это по-прежнему то, что делает военную победу над Россией невозможной. Об этом он с блеском в глазах заявил во время довольно анемичной «прямой линии» 30 июня по поводу прохода британского военного корабля возле Крыма. Но на этот раз не было прежнего обещания эксклюзивного рая для россиян во время всеобщей гибели. Такое развитие ситуации названо нежелательным для России.

Хронические проблемы и новые вызовы оборонного строительства в России дают о себе знать. На очередной коллегии российского министерства обороны его глава Сергей Шойгу заявил, что доля современных образцов боевой техники в вооруженных силах к концу 2021 года достигнет 71,6%. По результатам прошлого года этот показатель оценивался в 70,1%. Разница, как сказали бы социологи, находится в рамках статистической погрешности. Принципиальный рубеж современных вооружений в 70% достигнут. Но, вероятно, достигнут и их предел. На этом уровне Россия может долго держаться, но, вероятно, ей уже трудно совершить новый скачок военной модернизации.

В России разрабатывается уже третья программа вооружений с ориентировочным диапазоном 2025–2034 годы (первая охватывала период 2011–2020, вторая, ныне действующая, — 2018–2027 гг.). Все они имеют одинаковый уровень финансирования — примерно 20–22 трлн руб. Деньги большие, но в долларовом выражении объем финансирования с 2010 года сократился в разы. Ядерные вооружения остаются приоритетом и получат столько финансирования, сколько возможно, но в рамках реализуемого. Даже Владимир Путин больше не вспоминает о крылатых ракетах и подводных дронах с ядерными двигателями, которыми он воодушевил россиян в 2018 году накануне очередного переизбрания президентом. Остальные рода войск вынуждены будут экономить, а оборонные предприятия — диверсифицироваться, то есть увеличивать долю гражданской продукции. Например, уже принято решение, которому долго сопротивлялось авиационное лобби, «оптимизировать» все знаменитые российские конструкторские бюро — «Сухой», МиГ, «Ильюшин», «Туполев», — путем их объединения в одно.

На Московской конференции по международной безопасности, проходившей 22–24 июня, российский министр обороны Сергей Шойгу сказал, что гиперзвук, цифровизация и роботизация выходят на первый план при разработке новых вооружений, а космос и киберпространство все активнее вовлекаются в военное противоборство. Россия заявляла о своем лидерстве в создании гиперзвуковых вооружений и неоднократно демонстрировала выдающиеся анонимные возможности в киберпространстве. Но известно и другое. Характер войны меняют не любые гиперзвуковые вооружения (подавляющее число баллистических ракет всегда были и будут гиперзвуковыми), но высокоточные гиперзвуковые системы, способные поражать подвижные цели. «Авангард» поражать мобильные цели не может, возможности «Кинжала» в этом отношении, скорее всего, ограничены (хотя он придает новое качество защите резиденции Владимира Путина возле Сочи от потенциальных ударов с территории близлежащих стран НАТО). Вообще, вряд ли Россия сможет опередить США в создании высокоточного гиперзвукового оружия, способного поражать мобильные цели, если речь идет о значимых в военном отношении оружейных программах.

Что касается военизированных операций в киберпространстве, то российский технический задел, созданный в 2013 году бегством из США в Россию Эдварда Сноудена с 1,7 миллионами файлов, касающихся устройства американских информационных сетей, исчерпывается. США готовы к сдерживанию России в этой сфере путем операций возмездия, если российские атаки на американские информационные ресурсы вдруг продолжатся. Об этом говорилось на саммите президентов США и России, состоявшемся в Женеве 16 июня.

Усилилось внимание российского военного руководства к Центральному военному округу, граничащему со странами Центральной Азии. Этот округ со штабом в Екатеринбурге имеет в своем составе кроме частей на российской территории 201-ю военную базу в Таджикистане, объединенную военную базу в Кыргызстане, отдельные подразделения и объекты на территории Казахстана. К концу года, по словам Шойгу, в Центральном военном округе будут переформатированы четыре воинские части, одна расформирована, и одна передислоцирована. Округ должен получить 1,2 тысячи единиц новой и модернизированной техники, включая перевооружение двух авиационных полков модернизированными Су-34М и МиГ-31БМ.

По словам Шойгу, количество мероприятий оперативной подготовки в Центральном военном округе в этом году увеличилось на 18% по сравнению с прошлым годом, мобилизационной — на 34%, боевой — на 9%. В этом году после длительного перерыва будет проведено международное учение «Мирная миссия» с участием государств Центральной Азии. Оно пройдет возле Оренбурга в России. Кроме того возле Казани (столица российского Татарстана) пройдет учение «Нерушимое братство», а в Кыргызстане — учения «Рубеж». Осенью войска Центрального военного округа будут задействованы в совместном стратегическом учении Беларуси и России «Запад-2021».

Однако не обязательно именно западное направление является целью возросшей активности Центрального военного округа. Россию после долгих лет скрытого противодействия военной миссии США в Афганистане обеспокоила перспектива скорого полного вывода американских войск из этой страны. Высоки риски распространения нестабильности из Афганистана в страны Центральной Азии, далее — на территорию России. Об этом на Московской конференции по международной безопасности говорили министр обороны, начальник генерального штаба, секретарь Совбеза, многие российские генералы. Вопрос обсуждался в ходе саммита в Женеве, но стороны молчат, о чем собственно договорились. Понятно, что речь идет о российском содействии в логистике вывода американских войск. Но не исключена возможность восстановления в странах Центральной Азии американских баз, которые были закрыты под настойчивым российским давлением.

Не только с действиями США может быть связано смещение российского военного внимания с западного направления на восточное. Россия все больше позиционирует себя в одном геополитическом поле с Китаем. Для последнего вопрос его уйгурской области с исламским населением остается болезненным, что еще раз подтвердило выступление министра обороны Китая на Московской конференции по международной безопасности. Вывод американских войск из Афганистана может неожиданно иметь негативные последствия и для Китая, если нестабильность распространится на его регионы с исламским населением. Вряд ли Китай заинтересован, чтобы Россия увязла, например, в войне с Украиной, когда в Центральной Азии может стать неспокойно.

На Московской конференции по международной безопасности российские представители много говорили о том, что размещение американской системы противоракетной обороны (ПРО) и ракет средней дальности в странах Дальнего Востока, укрепление тихоокеанского Альянса США с Японией и Австралией несут некие вызовы России. Вряд ли это волновало бы Россию столь же сильно, как системы американской ПРО в Польше и Румынии, если бы не озабоченность Китая.

Поэтому не удивительно, что при сохранении агрессивной риторики, полной претензий в адрес США и их союзников, изменились как география, так и уровень претензий. Начальник генерального штаба России, выступая на Московской конференции по международной безопасности, призвал к недопущению гонки вооружений, развитию мер доверия и транспарентности, политико-дипломатическому разрешению региональных конфликтов и кризисов. Если это не маневр в развязанной Россией глобальной гибридной войне со стороны ее главного разработчика, то Россия, как СССР в 1970-е, готова запросить разрядку международной напряженности.

Россия, возможно, готова быть мягче во внешней политике, если ей не будут мешать провести сентябрьские выборы в Госдуму сообразно ее вековым ценностям общественно-политического устройства. Сегодня они выражаются в том, что партию российской власти «Единая Россия» на очередные победоносные для нее выборы ведет министр обороны Сергей Шойгу, однажды стоявший у ее истоков и руководивший фракцией в парламенте. Российский ветер войны, возможно, готов вернуться к своим началам, чтобы затем измененным начать новое движение.

Алексей Ижак, «Зеркало недели»