В чужом пиру

Сейчас это даже не Оруэлл или Пелевин.

История с российским законом, запрещающим французским виноделам именовать свою продукцию шампанским, зато предоставляющим это право виноделам самой России, еще долго будет будоражить умы. Благодаря автографу Владимира Путина под этой нелепицей Россия вновь появилась на первых страницах мировых медиа и в заголовках новостей. Но уже не как страшилище, посылающее своих спецагентов распрыскивать "Новичок" в Солсбери или устраивающее войны по периметру своих границ. А просто как яркий пример усиливающегося маразма, страна-шапито.

Защитники безумного закона говорят, что на самом деле не произошло ничего страшного - ну так они о каждом безумном путинском законе говорят. Что на бренд шампанского латиницей никто не покушается. Что просто на оборотной стороне бутылки нужно написать "игристое вино". И только-то!

Но вы просто вдумайтесь в подлинное содержание того, что произошло. Дело ведь вовсе не в том, что нужно написать, и так понятно, что шампанское - это игристое вино. Дело в том, чего написать нельзя. Итак, на бутылке шампанского, произведенного в Шампани, НЕЛЬЗЯ написать, что это шампанское. А на бутылке игристого вина, произведенного на Кубани или в оккупированном Россией Крыму, - там заводы украдены путинскими подручными - МОЖНО и НУЖНО. Хотя это - не шампанское. Кубань - это не Шампань.

До такого идиотизма не доходило даже в советские времена. Да, никто не мог запретить советским производителям называть свое игристое "Советским шампанским" на территории СССР. Но даже большевики не додумались принять закон, в котором запретили бы употреблять слово "шампанское" французам. А Путин - додумался. Путин может подписать любой закон. Война - это мир. Крым - наш. "Вдова Клико" - не шампанское. Шампанское - это "Вдова Кобзон". Сталин - не Гитлер. Не будет Путина - не будет России.

Еще недавно это был Войнович, "Москва 2042", и вся российская жизнь была ловко слеплена из дерьма - но по крайней мере никто не отрицал, что это дерьмо, просто предписано было в этом дерьме купаться. "Кто сдает продукт вторичный - тот питается отлично", и так далее. Но сейчас это даже не Оруэлл или Пелевин. Это намного проще, это и ребенку понятно. Это Джанни Родари, "Джельсомино в стране лжецов", моя любимая детская сказка, которую по непонятным причинам не запретила советская цензура.

В стране лжецов, куда попал Джельсомино, у главаря пиратов Джакомона и его банды не было уверенности, что люди перестанут говорить правду о тех, кто украл у них будущее. И тогда провозгласивший себя королем Джакомо предложил "изменить все названия вещей, животных и людей". "Для начала вместо "доброе утро" нужно говорить "спокойной ночи"... А чтобы сказать кому-нибудь: "Как вы прелестно выглядите", нужно будет говорить: "Ваша физиономия кирпича просит". После реформы словаря был издан закон, который делал ложь обязательной для всех".

Вот это и есть новый путинский закон о шампанском - часть закона, делающего ложь обязательной для всех. И поразительно тут вовсе не то, что главарь пиратов провернул новую реформу. А то, что миллионы людей продолжают жить в этой страшной сказке как во сне - и не думают просыпаться.

Виталий Портников, "Грани"