«Так продолжаться не может, белорусы заслужили хорошую жизнь»
История Яны Стасялович, которая получила инвалидность после избиения ОМОНомю
25 марта 2017 года 16-летняя Яна Стасялович гуляла с подругой в парке близ проспекта Независимости в Минске. В тот день через дорогу от них люди собирались на традиционную акцию по случаю Дня Воли — годовщины провозглашения независимости Белорусской Народной Республики. Увидев оцепление и толпу, девушки попытались поскорее уйти в тихое место, но попали под хаотичные задержания. Бойцы ОМОНа не стали разбираться в ситуации и при «упаковке» в автозак несколько раз ударили Яну по голове. Спустя год у девушки-подростка диагностировали эпилепсию. Постоянные внезапные судороги со временем вынудили ее пересесть в инвалидное кресло. В этом году у Яны остановилось сердце. К счастью, врачи смогли «завести» его вновь. Уже несколько лет Стасялович пытается заставить белорусскую систему найти и наказать силовиков, избивших ее во время прогулки «не в том месте». Но пока что обыски почему-то проходят только у нее, а к борьбе против полицейского произвола прибавилась новая цель — победить стереотипы и дискриминацию, сообщает hromadske.ua.
«Старались держаться поближе к милиции»
В марте 2017 года 16-летняя Яна еще ничего не знала ни о протестном движении Беларуси, ни о постоянных стычках с милицией, ни о бело-красно-белой символике, теперь уже попавшей под фактический запрет.
«Гуляли по городу с подругой, услышали странный шум и крики, пошли посмотреть, что происходит. Там было большое скопление людей с различной символикой и флагами. Я не знала, что это все означает, кто эти люди. По другую сторону мы увидели толпу милиции и ОМОНа. Старались держаться подальше от толпы и поближе к милиции, чтобы никто не подумал, что мы участницы этого мероприятия», — вспоминает Стасялович тот день. Через пару минут к ней подбежал боец ОМОНа и потащил ее в сторону автобуса.
Когда Яна спросила, почему ее задерживают, на подмогу силовику пришел его коллега, схватил девушку за волосы и затащил в автобус, где милиционеры несколько раз ударили подростка по голове и в живот. Все эти моменты остались на видео.
Одно из них снял кто-то из очевидцев, второе Яна успела снять сама, положив телефон с включенной камерой в нагрудный карман.
«В отделе милиции меня пытались опросить без родителей, сотрудники не раз угрожали арестом, а то и уголовным делом. Когда мама приехала меня забрать, инспектор начала врать, что я кричала лозунги на площади и размахивала флагом», — говорит Яна.
После избиения Яна неделю проходила с головной болью и тошнотой, затем случился первый приступ эпилепсии.
«Нет-нет, у вас наследственная»
Сперва врачи диагностировали у Яны черепно-мозговую травму (ЧМТ), сотрясение головного мозга и судорожный синдром с тонико-клоническими припадками.
«У меня ушел год на то, чтобы мне наконец поставили диагноз “эпилепсия”, хотя у меня было восемь приступов за год. Заметила такую вещь: когда не говоришь врачу, как получила ЧМТ, то эпилепсия посттравматическая, а когда указываешь на избиение при задержании, то сразу же начинается: “Нет-нет, у вас наследственная”», — рассказывает Яна.
Год на установление диагноза и постоянные судорожные припадки — все эти проблемы сперва не давали девушке заняться отстаиванием своих прав и поиском виновников инцидента. «Первое время мама запрещала мне говорить, что меня побили сотрудники милиции, потому что в Беларуси о таком открыто говорить страшно и опасно», — добавляет Стасялович.
Уже после получения диагноза «эпилепсия» Яна вышла на правозащитную организацию «Весна». «Я даже не знала, что можно подавать заявление в милицию на милицию, но правозащитники мне все объяснили и помогали проходить этот путь», — говорит она.
Через год родители девушки обратились в Следственный комитет Беларуси с заявлением о причинении Яне телесных повреждений сотрудниками МВД. Но следователи не увидели связи между нанесенными Стасялович ударами по голове и эпилепсией. Никто не стал искать виновных.
Юрист «Весны» Павел Сапелко рассказал, что правозащитная организация несколько раз публиковала историю девушки и организовывала процесс обжалования, однако постановление об отказе в возбуждении уголовного дела каждый раз выносилось заново после отмены.
«Последний раз это было уже ближе к лету 2020 года, и, собственно говоря, август 2020-го (когда в Беларуси начались массовые протесты на фоне президентских выборов, — ред.) перечеркнул любого рода надежды на то, что там что-то будет изменено в этих решениях», — говорит Сапелко.
Родители девушки действительно достаточно поздно обратились в СК, однако это не должно было препятствовать полноценному расследованию, отмечает юрист.
На днях Яне пришел уже восьмой отказ в возбуждении уголовного дела. Причем, по ее словам, следователь вынес отказ, не опросив ее дополнительно.
Медицинскую карту Яны со всеми результатами исследований вернули из СК в поликлинику только через 8 месяцев после первого отказа в возбуждении дела. В итоге из документа пропали записи о полученных травмах в 2017 году, результатах КТ и ЭЭГ, а также заключение врача. А позже карту изъяли снова и больше не возвращали.
Остановка сердца
Ночью 7 июля 2021 года у Яны начались приступы эпилепсии, которые сопровождались проблемами с дыханием. Бригада скорой экстренно госпитализировала ее с эпилептическим статусом: это когда припадки следуют один за другим, а в промежутках между ними больной не приходит в сознание.
«Обещали положить меня в обычное отделение, но потом перенаправили в реанимацию, — вспоминает девушка. — Там уже я перестала самостоятельно дышать. Насколько я знаю, было интубирование, и до утра я потом пробыла на кислороде. Приступы не прекращались, и сердце в какой-то момент не выдержало и дало остановку. Но меня достаточно быстро вернули к нормальному ритму».
Муж Яны целый день не мог дозвониться до реаниматолога и самой реанимации, и лишь под конец смены врач соизволил снять трубку, пробурчать «остановка сердца» и сбросить вызов.
«Муж меня нашел в другой больнице. Тому реаниматологу позвонили и спросили, зачем он дезинформировал родственников. И тут все, как в анекдоте “ответ убил”: “Я думал, он спрашивает про события ночью, и сказал, что было. Вообще я торопился, и у меня не было времени разговаривать”».
За четыре года Яна, по ее словам, побывала у всех эпилептологов Беларуси. Окончательный диагноз — «фармакорезистентная эпилепсия». Это означает, что никакие препараты не помогут в лечении болезни.
«На данный момент у меня шесть-семь приступов в неделю, а когда проблемы со сном и я много испытываю стресса, то и больше десяти», — рассказывает Яна.
Инвалидное кресло
В 2019 году Яна впервые столкнулась с парапарезом Тодда — временным побочным явлением после приступа эпилепсии. Каждый раз на восстановление требуется несколько дней. Но у девушки приступы происходили так часто, что из-за сильной слабости в 2020 году ей пришлось начать передвигаться на инвалидной коляске:
«По дому я передвигаюсь без коляски, и когда с приступами становится легче, то могу с тростью дойти до магазина. В Минске доступная среда только в центре, довольно тяжело передвигаться в коляске, когда то и дело попадается дорога просто в ужаснейшем состоянии, высокие бордюры и пандусы под наклоном “в 90 градусов”».
Помимо эпилепсии, Яна страдает синдромом Туретта — генетическим заболеванием, проявляющемся тиками. Оно передалось девушке по наследству.
«Внучка скоро добегается»
После избиения на митинге силовики пришли в квартиру Яны в ее отсутствие и без понятых провели обыск в связи с «проверкой на суицидальные наклонности», изъяли политические и философские труды, книги о различных субкультурных движениях.
В тот же день Яне позвонил инспектор по делам несовершеннолетних и вызвал в школу на беседу. В кабинете директора у девушки вырвали из рук телефон под предлогом «изъятия» и предупредили: «Если будешь сопротивляться, мы поедем в РУВД, где с тобой уже будут по-другому разговаривать».
«Во время опроса на предмет суицидальных мыслей были вопросы о задержании 25 марта, избиении, кто мои друзья в Минске и чем занимаются, кто мне пишет письма из России и Украины. В тему был вопрос только о том, состою ли я в группах по типу “Синий кит”, а остальные вопросы были о политических взглядах», — вспоминает Яна.
После попыток Яны добиться возбуждения уголовного дела против омоновцев кто-то взламывал ее страницы в соцсетях и оставлял номер в группах для интимных знакомств. Сама девушка уверена, что за взломами стоят оперативники управления по борьбе с организованной преступностью. Похожие атаки оперативникам приписывают и активисты периода 2010-х годов, и задержанные после массовых протестов летом 2020 года.
«В своих телеграм-каналах они распространяют клевету обо мне. Якобы я веду половую жизнь с 14 лет, я анархистка, живу на флэтах... Много всяких неприятных и лживых вещей, — говорит Яна. — В 2019 году был звонок с неизвестного номера, и тогда мне сказали: “Сваливай из страны, иначе тебе *** [конец], ты поняла?!”»
В марте 2020 года на телеканале «Белсат» вышло интервью с Яной. Через пару часов после этого по адресу ее прописки пришли силовики и заявили ее матери, что забирают Яну в психиатрическую больницу, рассказывает девушка.
«В 2020 году моей бабушке писали на вайбер с иностранных номеров: “Ваша внучка скоро добегается”. Ей поступали звонки с угрозами завести на меня уголовное дело», — продолжает Стасялович.
Яна считает, что так силовики не только мстят ей, но и пытаются надавить, чтобы она отказалась от общения со знакомыми-анархистами.
«Страшно ощущать себя слабой физически»
Несмотря на угрозы, Яна активна в соцсетях: ей нравится рассуждать о феминизме, рассказывать о нюансах жизни с заболеваниями и показывать, с какими проблемами сталкиваются люди на инвалидных колясках в Беларуси.
«Я знаю множество ребят с ограниченными возможностями, которые живут полноценной и самостоятельной жизнью, заводят отношения, семью или же преуспевают в чем-то — например, в искусстве, музыке, спорте. Многим кажется, что инвалид — это обязательно человек, которого нужно с ложечки кормить. Но я никогда не замечала каких-то отличий. Разве что сложности в передвижении из-за недоступной среды и запредельных цен на хорошие коляски».
Она получает от подписчиков слова благодарности, так как посты помогают людям принять себя.
«Если я хочу максимально подробно показать, как живут люди с инвалидностью, то нужно показывать и отношение людей к таким, как я. Страшно ощущать себя слабой физически, пусть многие и пишут про моральную стойкость и выдержку».
Впрочем, Яна часто получает и унизительные комментарии и сообщения о ее личной жизни, порой с угрозами. Но она считает, что никакой негатив не перевесит добрые поступки. С силовиками уничижительные сообщения она не связывает: «Было бы ну очень смешно и странно».
С мужем Яна познакомилась через общих друзей. Тогда она могла передвигаться с тростью: уставала быстро, но ходила сама. Затем девушка полностью пересела в коляску, но муж только похвалил ее за то, что она наконец-то перестала делать себе хуже, мучая организм попытками передвигаться самостоятельно.
«Так продолжаться не может, белорусы заслужили хорошую жизнь»
Еще в 2017 году 16-летняя Яна ничего не знала о политике в Беларуси. Но случайное попадание на митинг резко изменило всю ее жизнь. Сейчас она считает, что оставаться аполитичным человеком больше невозможно:
«В 2017 году я не знала даже о том, что такое бело-красно-белый флаг. Но постепенно узнавала все больше о несправедливости, и 2020-й кардинально поменял мою гражданскую позицию: так продолжаться не может, белорусы заслужили хорошую жизнь. Произошло слишком много ужасных вещей, чтобы продолжать оставаться в стороне».
