«Существует довольно большое количество рисков, которые могут привести к валютному кризису»

Произошел сильный отток валюты из банковской системы.

Старший научный сотрудник центра BEROC, экономист Дмитрий Крук отвечает на вопрос "Радыё Свабода", могут ли власти ввести валютные ограничения, прогнозирует, что будут делать власти с бизнесом, и объясняет, что случилось с «реформами» правительства Головченко.

- Последние недели появилась неподтвержденная информация, разговоры о том, что власти могут готовить определенные действия для ограничения оборота иностранной валюты в Беларуси. Есть ли какие-то экономические основания для таких слухов и возможно ли, что власти примут такие решения?

- Основания для таких рассуждений основываются прежде всего на том, что за последний год произошел очень существенный отток валюты из банковской системы Беларуси. Растет внешний государственный долг, все сложнее его обслуживать. Также есть вопросы по поводу стабильности внешнеторгового баланса, который за последний год даже улучшился, но с апреля это улучшение сдувается. Поэтому существует довольно большое количество рисков, которые могут привести к валютному кризису.

В такой ситуации совсем неудивительно, что властям приходят в голову идеи ввести определенные валютные ограничения. Дополнительный фактор - именно сейчас вступают в силу изменения в валютное законодательство. Еще год назад, когда они принимались, некоторые статьи воспринимались как определенная экономическая либерализация - например, оставили за Нацбанком право вводить определенные валютные ограничения. Все это увеличивает волнения, что власти могут ввести некий нерыночный режим управления валютными операциями.

- Мы видим, как нарастают репрессии в общественно-политической сфере. Как это может сказаться на экономической жизни? Может ли в таких политических условиях экономика оставаться нетронутой этой волной репрессий? Как политическая атмосфера может сказаться на экономическом климате?

- Она уже сказывается. Все больше предприятий задумываются и осуществляют релокацию либо финансовую эмиграцию, меняют свое юридическое «гражданство». Некоторые уезжают или меняют дислокацию из-за несогласия с политическими событиями, некоторые - из-за потенциального влияния санкций или будущих возможных решений властей, например, тех же валютных ограничений. Все эти процессы неизбежно скажутся на общем состоянии экономики.

По мнению многих у власти, частный сектор виноват в произошедшем, виноват в протестах. Поэтому и звучат голоса об огосударствлении, о национализации.

- Иногда говорят, что следующие после журналистов и правозащитников - это бизнесмены, предприниматели. Можно ли ожидать, что к бизнесу придут с целью "раскулачить"?

- Скорее цель будет не "раскулачить", а "нормализовать". Они хотят видеть бизнес полностью зависимым от власти. Только такой бизнес, по мнению властей, имеет право на существование.

- Уже прошло некоторое время после введения европейских санкций и можно более точно оценить их возможное влияние. Если анализировать только те санкции, которые уже введены, - какой эффект они будут иметь для белорусской экономики?

- Пока санкции оставляют довольно много поля для маневра, для попыток как-то их обойти через различные бизнес-схемы. Я думаю, в ближайшие месяцы это и будет основным вопросом - удастся ли белорусским властям построить такие схемы. Если же санкции будут работать так, как объявлено, прежде всего в калийной и нефтяной отрасли, то только это (не сразу, а с конца 2021-го - начала 2022 года) приведет к проседанию ВВП. Естественно, власти будут искать какие-то лазейки, чтобы не допустить такого эффекта.

- Вы сказали, что в санкциях оставлено "поле для маневра". Это Евросоюз сделал для того, чтобы можно было, в зависимости от поведения официального Минска, либо усилить, либо ослабить их?

- Да, это очевидно. Евросоюз фактически открытым текстом говорит, что в случае ухудшения ситуации санкции могут расшириться, перейти на финансовый сектор.

- Осенью 2020 года белорусское правительство представило экономическую программу, которую в другой политической ситуации можно было бы расценить как достаточно либеральную. Что-то из этого было введено в жизнь или все осталось только декларацией? Или экономика просто идет вслед за репрессивной политикой?

- Конечно, в репрессивной политике может существовать только репрессивная экономика. Я не вижу перспектив, чтобы какие-то красивые планы или намерения, даже записанные в программах, могли бы быть реализованы. Невозможно серьезно относиться к заявлениям правительства о каких-то "реформах" в нынешних условиях. Это совсем другая ситуация даже по сравнению с 2016-2017 годом, когда началась нормализация отношений с Европой и это также оказывало влияние на определенные экономические решения. Сейчас этого влияния нет.